Он открыл глаза и уставился на гнусные потолочные панели, отлично подходившие к общей мотельной гнусности. Затем он поставил босые ноги на пол, сел и спросил себя – а что, если Даветт не захочет с ним? В конце концов, у нее не осталось семьи, если не считать бродячего дядюшки Харлея, и Команда сделалась для нее всем. Она очень близка с Аннабель. Она любила и Джека, и большого Карла Джоплина, и Кота, и… Эх, дерьмо. Он исполнил утренний гигиенический ритуал, принял душ, уселся голый и мокрый на край кровати, закурил и спросил себя, что, собственно, он может дать ей. – Прежде всего – остаться в живых! – тут же вслух пробормотал он. Но прозвучало оно как-то не так. Верней, совсем не прозвучало. Потому Феликс бросил думать об этом, раздавил окурок, надел чистое, собрал вещи, водрузил на журнальный столик. И посмотрел на портупею с пистолетом. Через секунду он будто помимо воли протянул руку, вытащил браунинг. Черт, и как же гладко, легко, естественно тот скользнул в ладонь. Как всякая чертова пушка, с которой довелось обращаться. Он знал – или, по крайней мере, поверил в то, что такое умение – редкость. Большинство не ощущало такого сродства с оружием. Кто-то ненавидел, кто-то не желал замечать, а почти все чувствовали неловкость, бо́льшую ли, меньшую, но неловкость. А он, Феликс, – никогда. Браунинг ощущался продолжением руки. Да уж, Боже ты мой, все так просто. Я для него, а он – для меня. Когда Феликс вышел к остальным, те соревновались в жизнерадостности, но, в общем, терпимо. Он уже решил ехать с ними, остальное не важно. Ему даже нравилось предстоящее дело, нравилась Команда, сидящая за испятнанным кофейным столиком, жадно грызущая заказанных в местной забегаловке жареных кур. Прямо эманация командного духа. А эти потуги на остроумие! И несуразная суета. В общем, образцовое поведение для тех, кто привычно лезет из беды в беду, причем ими самими же и сотворенную. Приличное настроение Феликса выжило еще минут двадцать – до тех пор, пока не принялись обсуждать Большой Военный План, а сделанный Даветт набросок подвала в особняке тетушки не стал чертовски напоминать схему подвала тюрьмы Клебурна. Похоже, вампир Росс не поскупился на переделки, чтобы укрыться от солнечного света и любопытствующих взглядов. Мать его, да там внизу настоящая чертова крепость – и ведь Даветт не видела всего! – Вы собираетесь взорвать его как тюрьму? – стоя над рисунком, осведомился Феликс. – Нет, мы не сможем, – спокойно ответил Джек. – Что значит «не сможем»? Ворон затянулся, выдохнул, посмотрел на Феликса сквозь дымное облако. – Взорвать особняк стоимостью четыре-пять миллионов долларов в центре жилого района в северном Далласе? Мать моя, да каждый пожарный, полицейский патрульный, спецназовец, а вдобавок и половина техасских рейнджеров вцепятся в мою задницу ровно через две минуты. – Ну, ты всегда можешь заранее им позвонить, – нерешительно предположил Феликс. – Получишь разрешение, и пусть приезжают. Я думал, ты знаешь нужных людей. – Не так много и не до такой степени. Если я скажу, что собираюсь разнести особняк в центре города, они бросят трубку. – А что ты делал, когда раньше приходилось в большом городе? – А раньше и не приходилось. – Э-э? Джек поморщился, откинулся на спинку стула. – Да, нам раньше не приходилось работать в центре большого города. Феликс посмотрел на остальных. – Это правда, – подтвердил Кот. – Мы-то колотили их везде – от штата Нью-Йорк до Монтаны – но никогда в большом городе, – сообщил Карл. – Всегда в провинции. Маленький городишко или даже село. – Они не любят мегаполисы, – как историк, указал отец Адам. – По крайней мере, до сих пор не любили. – Раньше они, наверное, и не действовали так организованно, – зло буркнул Феликс. – Мы же не знаем, насколько они сейчас организованы, – заметил Карл. – Черт возьми, достаточно, чтобы устраивать нам ловушки! – брызжа слюной, заорал Феликс. – Какой еще организованности вам надо? Все смолкли – задумались. – А если мы вынесем всего одну стену? – робко предложил Карл. – Как? – спросил Джек. – Сейчас покажу. Думаю, мы сможем и приглушить звук. Карл указал на внешнюю стену на рисунке Даветт. – Здание выглядит прочным. Но если вынести только вот эту стену и каркас, то бишь балки и опоры, то структура обвалится. Черт возьми, можно будет стоять на газоне и видеть весь подвал в солнечном свете. Он повернулся к окну и добавил: – Конечно, если у нас будет солнечный свет. Феликс посмотрел на окно. По стеклу струилась вода. Хм, а он и не замечал. Но снаружи здорово лило. – Когда ты сказал «приглушить», ты что имел в виду? – спокойно поинтересовался Джек. – Насколько приглушить? – Ну, Джек, конечно, не то чтобы совсем уж тихо. Со взрывчаткой так не бывает. В смысле, люди вокруг, заслышав, уж точно посмотрят в сторону звука, но… хм… Он спросил у Даветт: – Ведь вокруг особняка стена, и довольно высокая. Сколько она? – Девять футов, – ответила она. – Много деревьев и всякого такого? – Ну да. Дом вообще не виден с улицы. Карл многозначительно глянул на Феликса с Джеком. – Сдается мне, у нас появился план, – объявил Кот, положив руку на плечо помощнику шерифа. – Именно, – подтвердил Джек. – Мы идем туда, ставим детекторы. Если регистрируем – позволяем Карлу разнести стену, заходим и работаем. Вопросы? Их не оказалось. – Все готовы? Команда дружно закивала. Но Феликс не отрывал взгляда от рисунка Даветт. – Феликс, мне нужно каждый чертов час переспрашивать, с нами ты или нет? – прорычал Джек. Ах ты сволочь, любящая покомандовать… Но Феликс вовремя одернул себя. Джек-то прав. С ними или нет. Решай же! – С вами. – От и до? – захотел узнать Джек. – В этом деле – от и до, – постучав ногтем по рисунку, ответил Феликс. – Ну спасибочки, – пробурчал Джек. – Рад сделать приятное. И оттого и непонятно, черт возьми, почему все захохотали, включая и Джека с Феликсом. Они ржали и ржали, и не могли остановиться; у Феликса от хохота катились слезы, он ржал и думал, что, мать его, тут такого веселого, повернулся, увидел взгляд Даветт, услышал ее смех, такой чистый, здоровый, теплый… – Да, у всех бывает, – спустя несколько секунд задумчиво заключила Аннабель. – И это замечательно. Феликс посмотрел на нее и подумал, что она сама замечательная. Через час они уже ехали в Даллас, завязшие в потоке машин на автостраде и в пришедшей с севера техасской грозе.