Вид у дедушки самый что ни на есть патриархальный. Лапотцы, домотканина… Не дома я… Где был, там и есть. — Метеорит взорвался. — выдал я на автомате и сам себе удивился — откуда такое мне в голову пришло. — Метеорит, говоришь… Метеорит… Глава 38 Торжество справедливости — Метеорит, говоришь… Метеорит… Дедушка на обочине умное научное слово как на вкус пробовал. Во рту его языком туда-сюда перекатывал. — Метеорит… Тут старик на меня внимательно посмотрел, головой покачал. Как бы оценил. — Пойдёшь христовы камешки-то собирать? Честно говоря, не ожидал я такого вопроса. Надо мне это? Наверное, не очень. — Нет. Мне в город нужно, в госпиталь, — отказался я составить старику компанию. — Далеко тут до города? — Это, смотря какого. До Вятки — далеко, до Уржума — ближе. Ответ прозвучал не очень довольно. Старичку, судя по всему, требовался напарник для сбора христовых камешков. Найти их — одно, а ещё и вынести осколки метеорита до нужного места требуется. Старичок, даже на вид, был весьма ветхий. Какие ещё ему камни таскать… — Как ехал, так и дальше езжай. Из этих мест до Уржума только одна дорога. Справа и слева — болотина, так что сворачивать тебе некуда. Дедушке некогда было лясы со мной точить. Даже не попрощавшись он перешел дорогу и зашагал в сторону, где сейчас его христовы камешки ожидали. Ну, а я двинул дальше. Может, всё же надо было мне в поисках осколков метеорита поучаствовать? Когда ещё такое выпадет? Отъехал я недалеко, не больше десяти лошадиных шагов. Старик ещё и до деревьев не добрался. Тут от дороги, по которой я двигался, метров на сто в ту и другую сторону деревьев не было. Вот я на небе след от метеорита и заметил. Были бы деревья рядом с дорогой — прошло бы незамеченным для меня это явление природы. — Дедушка, стой! — крикнул я в спину старику. Тот ещё пару шагов сделал, а только потом ко мне обернулся. — Чо орёшь? Передумал? — Передумал, передумал. Подожди, с тобой пойду. Пойду… Как угодничек босыми ноженьками. Сапоги-то у меня — тю-тю. Впрочем, тут я немного кривил душой. Сапог — не было, в них сейчас мой похититель щеголял, но свои старые ношеные-переношеные солдатские ботинки он не выкинул. Их я вместе с топором и револьвером на телеге нашел. Какой нормальный человек такие ботинки выбросит? Да ни в жизнь! Старенькую тряпицу тут не выкидывают, не то что годные обутки. Уже в чужих ботинках я старичка и догнал. — Пятую часть — тебе, остальное — моё, — мне сразу же был объяснен расклад по будущим находкам. — Что так? — удивился я. — Один всё равно ничего не найдёшь. Тут знаки видеть надобно, — последовал ответ. Старик, ещё и свою корзину сразу же мне в руки сунул. Неси мол, начинай отрабатывать свою долю. — Христовы камешки при многих болезнях помогают. Надо только из них порошок правильно сделать и по нужному количеству с водой пить, — поделился со мной старик информацией. Вообще, он всю дорогу не умолкал, слова из него так и сыпались. Однако, как правильно делать порошок и какова дозировка его приема — это осталось за кадром. Лечение-то христовыми камешками дорого стоит, не стоит его тайнами с чужими делиться. До места взрыва метеорита мы добирались почти день. Подъели весь запас съестного, что был в дедушкиной корзинке. Можно сказать — освободили место для находок. — Всё, пришли. Есть уже знаки. Я пока никаких знаков не видел, но… настроение моё в один момент скакнуло вверх — буквально в пол сотне метров из-за деревьев вышли две знакомых мне личности. Глафира и мужик-козлина. Его я по своей тужурке признал. Они, видно, тоже за христовыми камешками сюда явились. За мой счёт карманы набить не получилось, так вот они и решили разбогатеть по-другому. Пожалуй, тут скоро от народа не протолкнёшься… Тут, ведь деньги с неба упали. Не весть какие, но всё же. Так, так, так… Вот и первая моя находка — ворованная у меня тужурочка. — Стоять! — я навел на парочку револьвер. Сам же я на месте не остался, а быстро зашагал к своим похитителям. — Тужурку снимай! Сапоги — тоже! — начал я устраивать торжество справедливости. — Хватит, покрасовался. Глафира завизжала. Визжи, визжи… Сучка… Мужик начал тужурку снимать, как-то неаккуратно, что ли, дёргано. — Ты, пуговицы-то не оторви! — я направил козлине револьвер прямо в морду. — Сейчас, сейчас… — зачастил он. — Снимаю. — На чистое место положи, — скомандовал я. — Сапоги мои тоже снимай! Что с ними сейчас делать? Стрельнуть? — Доктор, миленький, не убивай!!! — заголосила Глафира. Мужик молчал, только на меня зло поглядывал. — Отошли на пять шагов и сели на землю. — указал я место стволом револьвера. — Сейчас я вам революционный трибунал устрою… — Ты, это, чо? — ко мне подошел мой напарник по поиску христовых камешков и тронул меня за рукав. — Разбойничаешь? — Разбойничаю. — улыбнулся я старику. — Своё возвращаю. Родную тужурочку и сапоги. Глава 39 Я бросил курить Человек я добрый. Ещё и отходчивый. Если менее суток назад готов был похитившим меня для продажи головы открутить, то сейчас даже морды бить не стал. Тем более — медсестре Глафире. Женщина она, хоть и сука. — Убирайтесь, чтобы я вас тут не видел, убогие… Мужик сначала даже своему счастью не поверил. Ну, что я его отпускаю. Затем кланяться начал, бормотать что-то. Не сбрендил бы только с радостей. Глафира его за руку ухватила и в сторону деревьев поволокла. Ладно, пусть уходят. Тужурку и сапоги я себе вернул. Одобрил или нет мои действия старичок-искатель христовых камешков — не известно. Он как-то почти сразу интерес к мужику и Глафире потерял, бродил кругами по местности и что-то у себя под ногами высматривал. Временами начинал в земле копаться. — Нашел что-то? Я подошел в старому уже красавец-красавцем. В сапогах, почти не ношенных, и наградной кожаной тужурке. — Имеется кое-что.