— Далеко… — последовал ответ Глафире. — Красные далеконько сейчас народную армию отогнали… Ещё и окольно поедем. Правильно — окольно. Остановят тебя красноармейцы и спросят, а куда ты везешь друга знатного большевика товарища Николая Сормаха? На продажу белым бандитам? Сам-то ты тогда кто и как тебя земля носит? Тут я даже зубами от злости скрипнул. Друг я знатного большевика Сормаха, а как идиот последний дал себя сзади по башке ударить. Вот и везут меня сейчас на телеге в виде ценного груза. — Гармошку ещё купим… Гармошку он купит! Козлина безрогая! Тут я чем-то себя выдал, обозначился неосторожно. Так-то я давно пытаюсь руки от веревки освободить, но что-то это плохо у меня получается. — Глафира, посмотри, что-то там он, похоже, зашевелился, — распорядился мужской голос. — Да нет, вроде. Смирно лежит. Смирно я, смирно. Не надо меня проверять! Особенно, как связаны мои рученьки. Сейчас они у меня болят. Веревку-то я уже немного ослабил, вот тут чуть и не взвыл. Кровушка к кистям рук пошла, чувствительность восстанавливаться начала и, причем, очень больно. Тут у мужика, что меня вёз на продажу, естество взыграло и он к медсестричке стал подкатывать. Мне даже как-то не по себе стало. Получалось, что я сейчас тут их любовные игрища подслушиваю. Как извращенец какой малолетний. — Глафирушка, Глафирушка… Нетерпения в голосе мужика было выше крыши. Глафира сначала отнекивалась, но потом и её отпор ослаб. — Давай скорей! — Чо, прямо здесь? — Услышит этот… — Счас я его ещё раз по голове… Э, ребятки, не надо меня по голове! Тут я наконец с веревкой справился, а когда мужик с моей головы и плеч какую-то дерюгу скинул, так ему удобнее показалось меня по голове ударить, ему по глупой роже и прилетело. Со всей пролетарской ненавистью. Мечтавшему получить за мою душу корову, лошадку, сапоги, дрова и картошку от моего удара резко поплохело. Это у меня ещё руки не отошли, а так — убил бы. Глафира вытаращила глаза, взвизгнула и как лётчика из кабины самолёта её катапультой с телеги выкинуло. Только голые ляжки в воздухе мелькнули. Я мужику ещё разок добавил и он тоже с телеги убыл. Канул куда-то вниз. Глава 37 Дома⁈ Так, руки у меня теперь свободны, хотя не вполне ещё отошли. Плохо слушающимися пальцами я начал развязывать узел на веревке, что стягивала мои ноги. На совесть меня мужик спеленал, очень уж ему хотелось за меня денежки получить. Корову купить, лошадку. Скорее развязаться мне надо, а то похититель мой оклемается, а, вдруг, у него в кармане револьвер? Дело у меня продвигалось… не очень. Сука! Так он меня мог и инвалидом оставить! Омертвели бы мои рученьки… Я переместился к краю телеги и посмотрел вниз. Лежит, козлина… Кстати, в моей наградной кожаной тужурке! Похоже, и сапоги мои прибрал… Уффф… Узел поддался. Тут мужик на земле заворочался, подняться попытался. — Стоять, Зорька!!! — заорал я. Мой крик привел к неожиданным последствиям. Не поднимаясь на ноги, прямо на четвереньках хрен моржовый начал быстро-быстро удаляться от телеги в сторону леса. — Тужурку отдай! Где там… Пропала одёжка… Вместе с сапогами. Пока я ноги растирал, то да сё, ловить сбежавших похитителей было уже без смысла. Их и след простыл. А револьвер-то у мужика был. В телеге он остался. Ну, тут мне просто опять повезло. Так, так, так… Куда мне сейчас? Надо бы к людям выбираться. Причем, к добрым, а не к тем, что меня белым сдадут. За коровушку-кормилицу… Местность вокруг мне была совершенно не известна. Какой-то лес. Малоезженая дорога. Дятел где-то стучит. Вот и все координаты. Дальше ехать, куда мы ехали? Наверное, это не верным будет. Более предпочтительным мне показалось в обратном направлении лошадку повернуть. Поглядывая по сторонам я так и сделал. Ну, куда-то да выеду… В револьвере мужика было всего три патрона, но хоть что-то. Ещё я обнаружил в телеге топор. Положил его поближе, под руку. Пригодится. Дорога, по которой я ехал, сегодня никому не нужна оказалась — ни встречных, ни поперечных, ни обгоняющих меня не наблюдалось. Темнать тихонько уже начало, а ни одной деревеньки так мне и не попало. Знал гадский мужик, каким путём меня на продажу везти. Тут лошаденка моя и забеспокоилась. Башкой завертела, с ходу сбилась. — Ну, не балуй, волчья сыть, травяной мешок! — я даже на доходягу прикрикнул. Тут на границе поля моего зрения что такое и мелькнуло. Не здешнее. Я голову задрал и обомлел. По небу что-то быстро двигалось и оставляло белую полосу, как след от сверхзвукового самолёта! Дома!!! Я дома!!! Тут-то никаких сверхзвуковых самолетов и в помине нет. Не придумали их ещё. А, может, придумали⁈ Это что-то двигалось по небу не в мою сторону, а параллельно лесной дороге. Никаких звуков не было слышно. Объект-то в небе находился далеко, что тут услышишь. Я остановил лошадь, встал на телеге. Сердце колотилось как ненормальное. Дома! Дома!! Дома!!! Непонятно как я сюда попал, непонятно как домой вернулся. Хрен с ним, что босой и с пустыми карманами. Да, провались всё золото, что тут у меня припрятано! Дома я! Тут на небе, где что-то двигалось, ярко-ярко вспыхнуло и во всю моченьку грохнуло. Я интуитивно сжался весь, напружинился, но на ногах устоял. Голову вперёд наклонил и проморгаться не могу. В глазах плывёт, слёзы на них наворачиваются. Мля! Что это? Оцепенение какое-то на меня нашло. То обрадовался я, что домой попал, то — такое… Ещё и на фоне очередного сотрясения моей многострадальной головушки. — Это чо? От прозвучавшего вопроса я чуть в шаровары чуток не напустил. Открываю глаза — на обочине дедок бородатый стоит. С корзиной. — Чо такое, спрашиваю? Стоит дедок и пальцем в небо показывает. На нём как бы искорки вдали видны, там, где грохнуло.