– Только Варт меня и разгадал! – Хузарин был очень доволен. – Потому он – старший, а ты, Бур, жердина нетесаная! – Сам ты… – Девки! – вернул их Сергей в правильное русло. – Я знаю, где девки! Много девок! – воскликнул Бур. – На Волоховом капище! А давайте… – Не сейчас! – перебил его Траин. – И не завтра! – А чего ж не завтра? – Завтра главный праздник, жердина ты нетесаная! – Ратша ткнул бывшего наставника кулаком в бок. – Завтра мы биться будем во славу Перуна! – Ты? Да кто тебя пустит! Ты ж мечом как той жердиной машешь! – унизил Ратшу Траин. – А вот я – буду! – Да я на мечах получше, чем многие! – завопил Ратша, пытаясь выхватить меч, но не смог. Потому что меча при нем не было. – Девки! – напомнил Сергей, не на шутку обеспокоенный тем, что Ратша прямо сейчас начнет доказывать Траину, что он – лучше. – Ага. Уже идем, – ответил Машег и устремился наверх, забыв о «дорожке правды». Впрочем, поскользнувшись, он все же сумел не шмякнуться на лед, съехал на ногах вниз и, ничуть не смутившись, двинулся к площади. Остальные потянулись за ним. И не успели они пройти и пары десятков шагов, как сзади раздался вскрик, глухой удар и злобная женско-мужская ругань. «Дорожка правды» продолжала функционировать и в отсутствие ее создателей. Глава 25. Праздничные игры в варяжском духе Сергею это не нравилось. Ему вообще не нравилось, когда убивают людей. Но он соглашался с убийством, когда оно было необходимо. Он – воин. А хороший воин – это тот, кто убивает лучше других. Быстрее, эффективнее. Причем высокие фехтовальные навыки – не самое главное. Стрела, угодившая в затылок, убивает так же верно, как сложная фехтовальная связка, завершившаяся проникновением меча между ребер грудной клетки. И аккуратный укол стилета под челюсть несет смерть так же, как столь любимый северянами удар секиры, распахивающий тело от грудины до паха. Сергей смотрел на то, как сходятся в поединках варяги и те, кому предназначено сегодня уйти за Кромку, и осознавал, насколько он неправильный воин. По здешним меркам. Правильным воинам нравится убивать. Запах крови, дерьма и гари им тоже нравится. Потому что это запах победы. Так сказал Сергею Харальд-ярл, один из лучших убийц этого мира. Им это нравится. И их богам тоже. Все боги алчут крови. Перун, Сварог, Тор, Один… Даже Волох. Последний, правда, ограничивается толикой девственной крови. Сергей слыхал, в прежние времена Волоху тоже отдавали не девственность, а девственниц. Некоторые боги привередливы. Тот же Перун предпочитает кровь воинов, пролитую в бою. А вот Один радуется любой. Потому и свозят в его святилище одряхлевших рабов. Даже Христос поощряет пролитие крови. Своей собственной. Как это сделал Он сам. И бродят по миру подпоясанные веревками монахи, мечтая умереть за веру едва ли не больше, чем обращать в нее язычников. В общем, Сергею категорически не нравилось происходящее. Впрочем, его мнения никто не спрашивал. Более того, он был единственным (если не считать Машега) дружинником-варягом, который не лез в первые ряды в надежде, что взгляд Стемида упадет именно на него. Огромные костры – треугольником. Мрачный огромный Перун глядит сверху, как убивают и умирают во славу его. Снег перед ним давно уже не белый, черно-красный. Черный от копоти и красный от крови. – Видел? Видел, как я его! – закричал Траин еще издали. Поданную Клепом шубу Геллирсон надел прямо на заляпанную кровью бронь. Сергей видел: Клеп дико завидует другу. Тому, что Стемид выбрал не его, а Траина. Впрочем, Траину было обещано. Рёрехом. Сын нурманского ярла, который убил во славу Перуна, – это событие. А вот папы-ярла здесь нет. У папы свои боги, и менять он не собирается. – Скучно, – пробасил Дёрруд. – Свинью зарубить и то сложнее. Может, зря ты меня выкупил, Дерзкий? Если б там стоял я, Геллирсон, это тебя бы сейчас утаскивали за ноги. – Это вряд ли, – проворчал Сергей. – Стемид не поставил бы против тебя Траина. Нашел бы равного. – Точно нашел бы? – ухмыльнулся дан. – Я таких пока что не увидел. – Он нашел бы. Или сам встал. – И остались бы вы без князя! – хохотнул Дёрруд. Экий самоуверенный нурман. Хотя сойдись они в бою с тем же Рёрехом, неизвестно еще, кто победил бы. Так что не исключено, что, заплатив выкуп, Сергей оказал услугу не только Дёрруду. – А вот этот неплох! – воскликнул Клеп. – Какой удар! Изловчившийся чудин ухитрился обрубить топором край щита. Впрочем, его противника это не смутило. Он даже щита менять не стал. Ведмунд, сотник Стемида. Сергей лично с ним знаком не был, но понимал, что у его противника – никаких шансов. Да, чудин бьет втрое чаще и вдвое сильнее. Но там, где чудин делает три шага, Ведмунд – один. Да и тот неполный. И уверенно ведет бой, хотя бородатая секира в его руке по большей части смотрит вниз. Скорее всего, и щит он тоже подставил специально. Показать, что это бой равных, а не убийство. Смешно. Будто бог воинов Перун не понимает, кто чего стоит. – Да, – насмешливо проговорил Дёрруд. – Усатый неплох. Такого убить – интересно. – Я про чудина сказал! – решил уточнить Клеп. – Вот, опять же! Чудину удалось срубить еще кусочек щита. Сергей и Траин рассмеялись. Теперь никаких сомнений: Ведмунд сознательно подставил щит под удар. Да щит ему только для этого и нужен. От размашистых ударов чудина он уклоняется без малейших усилий. И снова топор чудина врезался в щит. Да так в щите и остался. Выдернуть его чудин не успел. Ведмунд сделал замах, но не ударил. Когда чудин закрылся щитом, варяг зацепил верхний край «бородой», потянул на себя, чудин попытался удержать щит… Но то был обман. Тычок верхним краем секиры, и из переносицы чудина хлынула кровь. Чудин вскрикнул, махнул щитом, подбивая древко варяжской секиры, вырвал наконец-то свой топор… И струя крови из разрубленного бедра брызнула едва ли не на сажень. Зрители взревели, славя Перуна. Хотя Молниерукий явно не принимал участия в этом поединке. Прав Дёрруд: свинью зарубить было бы сложнее. Ее ведь сначала изловить пришлось бы, а чудина уже поймали. Примерно через полчаса все закончилось. Зарубили последнего чудина. Трижды девять поединков. Счет двадцать семь – ноль в пользу варягов. Стемид умел выбирать противников. Лучших отдал старшей гриди, остальных – таким, как Траин. Поскольку таких, как Дёрруд, среди пленных не нашлось, результат предопределен. Тем более далеко не все чудины были в форме. Многие ранены, да и держали их не в лучших условиях. Но таковы правила игры. Ритуал должен быть соблюден. А справедливость – это не про священные бои. Победитель заботится о своих. Иначе не быть ему победителем. Теперь – положенные по плану религиозные мероприятия. Обряд вершил сам Стемид. Как и положено. Трувор с Рёрехом помогали. Подать, принести, поддержать голосом. К некоторому удивлению Сергея, на заднем плане маячил Избор. Ничего не делал. Стоял, смотрел. Поймав взгляд Сергея, подмигнул. Сергей решил: закончится, подойду. Пора, пора им пообщаться. Обряд заканчивался. Варяги запели. Мощно, красиво. Еще бы: несколько сотен голосов. Сергей тоже пел. Без слов. Слова не важны. Главное, чтобы сердце в правильную сторону было ориентировано и дух твой стал частью Единого. Когда песня угасла, Сергей ощутил пустоту. Словно жило что-то в нем, что-то яростное, как солнечный жар… И ушло. Видимо, не он один почувствовал такое, потому что многие вокруг вздыхали, качали головами. Торжественность момента разрушил Машег. – Я окоченел, как суслик, – пожаловался он. – Пошли уже жрать наконец! – И выпить! – подхватил Ратша. – А потом – к девкам! – Машег воспрял. – Завтра веселей будет, – пообещал Бур по-нурмански, на котором теперь болтал хоть куда. Не зря Сергей его учил. – Завтра – игры и состязания! В мяч играть будем. Мы всех побьем, Варт! Шибрень с мячом знаешь как ловок! – Я тоже ловок! – заявил Дёрруд. – С семи шагов тебе в живот так заеду, что ты всю праздничную еду выблюешь! – Не выйдет у тебя ничего! – Бур ухмыльнулся. – Это почему же? – Так мы с тобой в одной команде будем! – Рты закрыли, щенята! – шикнул кто-то из соседнего десятка. – Князь говорить будет! – Ты где щенят увидел, сын шелудивой суки, затраханной леммингом? – мгновенно взъярился Дёрруд. – Хочешь умереть евнухом? – Это он не тебе, – поспешил вмешаться Сергей, одарив автора замечания мрачным взглядом. – Захочешь его наказать, накажешь. Потом. А сейчас давайте князя послушаем. Хотя слушать было особенно нечего. Традиционная речь о том, какие все молодцы и удачники. Столько всего набрали за истекший год, а в следующем будет еще больше. Потому что все тут молодцы и удачники, славные дети Перуновы… А теперь самое время пойти перекусить! Последнее предложение было встречено особенно восторженным ревом. Перун благосклонно взирал сверху. Он сам «перекусил» неплохо. Вон какая куча покойников получилась. Пусть теперь и «детишки» подкрепятся.