– Я тебе кое-что должен,– сообщил Духарев.– Надо вернуть. – Давай,– ледяным голосом ответил Лебеда. Нет, не соврал Гораздов приказчик: очень похоже, что был когда-то гриднем Перша Лебеда. Кто знает, может, он и сейчас со своей палкой стоит Серегиного клинка? Духарев опустил меч, воткнул в снег. Под пристальными взглядами разбойников развязал кошель, выудил серебряный резан. – Брал медью – возвращаю серебром,– сказал он и швырнул резан Лебеде под ноги. Лебеда поглядел на резан, почти неотличимый от снега. – Я тебя не знаю,– произнес он с легким замешательством.– Кто ты? – Меньше знаешь – дольше живешь! – с важностью изрек Духарев. Повернулся к разбойникам спиной и двинулся к коню. Если бы попытались напасть, он бы услышал. Но ватажка нападать не стала. Глава вторая …И старые друзья Малый Торжок утопал в снегу. Сугробы поднимались до половины стен. Белая гора, белые крыши, белая шапка на кремлевской башне. А внизу – белая лента замерзшей Сулейки, исчерченная узкими полосками от лыж и широкими – от саней. У берегов чернели вмерзшие в лед причалы. – Кто таков? – Скольдов отрок, стражник у ворот, встал на пути Духарева, предупреждающе подняв сулицу. Заметил, значит, меч за спиной. – Не признал, Выдр? – Духарев соскочил с коня, мотнул головой, стряхивая снег с отросших кудрей. – Серегей? – не очень уверенно спросил отрок. – Я,– подтвердил Духарев. – Ишь как оно! – Отрок оглядел Духарева и его жеребца с явным одобрением.– Степной коник, я чай? – Хузарский. Отрок опустил копье, потянулся к конской морде. Пепел тут же прижал уши и нацелился куснуть, но Выдр убрал руку и засмеялся. – Добрый коник,– произнес он с удовольствием.– Откуда? – На смоленской ярмарке взял,– ответил Духарев. – Много отдал? – Четыре гривны. – Не дешево… – покивал Выдр.– Отдашь мне за пять? Серега погладил Пепла. Тот ткнулся в ладонь мягкими губами. Морковку искал. – И за десять не отдам,– сказал Духарев.– Он теперь мой. – Да я так спросил,– не особо огорчился отрок.– Мало ли… – Войти-то мне можно? – Входи,– Выдр отодвинулся, уступая дорогу, и Духарев, ведя Пепла в поводу, двинулся наверх, к родному дому. Дом стоял пуст. Ни утвари, ни живности – ничего. Холодная печь, стылая изба. В хлеву даже сена нет. Во дворе – ничего. Только ведро у колодца. Сергей ждал худого, но в самое худое верить не хотелось. И до самого конца не хотелось верить в то, что привиделось. Серега отвел жеребца в хлев, снял сумки, расседлал, подсыпал овса. Когда вышел, увидел соседку. Поздоровались. – Ить ты зря тут располагаешься,– заметила женщина.– Это теперь не ваше. – А чье? – нахмурился Духарев. – Гораздово. – А мои где? – У него ж. – Это как так? – мрачно спросил Серега. Женщина смутилась. – Ты лучше дружка своего расспроси,– посоветовала она.– Чифаню. Чифаню Духарев отыскал в Любимовой лавке. Чифаня резал пояс. Тут же был и Сычок. – Здорово! – Здравствуй! – Чифаня даже улыбнулся сначала, но тут же помрачнел. А вот Сычок обрадовался искренне, сгреб Серегу в охапку, стиснул по-медвежьи. Духарев еле высвободился. – О! У тя меч! – закричал новгородец. Глаза его заблестели.– Покажь! Духарев закинул руку, привычно выдернул длинный клинок. Аккуратно, чтоб не задеть низкую балку. – Ух ты! – восхитился Сычок.– Эк ты наловчился! Серега не удержался, похвастал: вертанул меч двойной петлей. Сычок отшатнулся. Любой отшатнется, когда перед глазами с шорохом рвет воздух смертоносное лезвие. Любой, кроме воина. Духарев понял это – и устыдился. Бросил меч обратно в ножны. – Чифаня,– сказал он.– Где мои? – Горазд взял,– не поднимая глаз от работы, произнес внук Любима. – Как? – За навет. – Да он… – воскликнул Сычок. – Помолчи,– зло, не по-приятельски, а по-хозяйски оборвал его Чифаня.– Я говорю. Когда ты пропал, Серегей, Слада сказала: на вас Горазд со своими людьми напал. – Верно сказала,– подтвердил Духарев. Чифаня пожал плечами: теперь-то какая разница? – Горазда в городе не было,– продолжал он.– Только к зиме вернулся. Князь полоцкий за данью приехал, и Горазд с ним. Мыш пошел на Горазда жаловаться. Я ему говорил: глупость, но он не послушался, дурачок! Пошел. А у него один видак, да и то девка. А у Горазда – полная дюжина. И гневом Перуна он поклялся: нет тебя у него, и никому он тебя не продал. – Не соврал,– кивнул Духарев.– Я от него сбежал. – Надо было тебе в город вернуться,– сказал Чифаня.– А так… В общем, перед Перуном с Гораздом не Мышу биться. И заступников у него не нашлось. А князь полоцкий с Гораздом дружен, вот и присудил: за лжу на княжьем суде с Мыша виру в двадцать гривен. И Горазду за навет – десять. Сроку дал – два дня. А у Мыша всего – девять гривен нашлось. Хотел дом продать – никто не купил. Горазд – муж большой, советник, с князьями дружен, Скольд его слушает. Кто с ним ссориться станет из-за девки и мальчишки? Не добыл Мыш денег. Виру за него Горазд заплатил, а их со Сладой к себе холопами взял… Да ты не думай! – быстро проговорил он.– Горазд их не забижал! Чего ему! Он же их продать хочет весной, в Киеве или еще где. Ты плохого не думай! – Я плохого не думаю,– процедил Духарев.– Я только хорошее думаю. Например, об одном нашем знакомце, который для друга двадцать гривен пожалел! Чифаня побледнел, но смолчал. – Или скажешь, что не смог бы набрать два десятка гривен? – язвительно спросил Духарев. – Это большие деньги,– не поднимая глаз, проговорил Чифаня.– Но я бы набрал. – И что же тебе помешало? – осведомился Серега. – Дед запретил! – отрезал Чифаня. Все, разговор окончен.