Глава 18 Ей снилась зима. Тихий снег шёл, кружил, мягко ложась на улицы Москвы, а она всё брела куда-то по старому знакомому парку, просто наслаждаясь окружающей прохладой. Варя сильнее закуталась в свой длинный вязаный шарф, и подышала на ладони, согревая порозовевшие пальцы. Над её головой застыли ветви деревьев, укрытые снегом, словно безе. Варя подняла руку и коснулась самой нижней ветки. Серебряная пыль моментально посыпалась вниз, сверкая на солнце. Хорошо-то как… Она глубоко вдохнула морозный воздух и почувствовала чьё-то присутствие. Варя посмотрела на дорогу впереди себя, и сердце отчего-то радостно забилось чаще. Он шёл навстречу ей, в белых лёгких одеждах, словно не ощущал холода. Принц, а наверняка это был именно он, остановился напротив Вари и посмотрел на неё удивительными глазами, которые сверкали, будто голубые льдинки. Надо же, подумалось Варе, чего только не приснится. Хотя, такая красота снилась впервые… — Идём со мной, — прозвучал знакомый голос. Юноша улыбнулся и протянул ей руку. Никогда в своей жизни Варя не видела лица прекраснее этого, но нечто иное вынудило её вложить руку в раскрытую ладонь незнакомца. Тепло — удивительное, необъяснимое, поскольку вокруг всё сияло белоснежной зимой, именно оно исходило от ледяного принца. — Идём, — вновь повторил он и увлёк её за собою, — тебе пора возвращаться… Он шёл неторопливо, всё вперёд и вперёд, не позволяя Варе засомневаться и остановиться, а когда она вздумала разволноваться, то вновь улыбнулся, сметая все сомнения прочь. — Пора, Варвара… — вновь звучал голос, теперь немного иначе, и девушка почувствовала, как нечто прохладное коснулось её щеки, — возвращайся… Вернуться? Она должна вернуться? Варя глубоко вдохнула, теперь ощущая тревогу, и рискнула открыть глаза. Какое счастье, что свет не резанул по ним, как обычно происходило, когда тётя Зина специально раздвигала в комнате занавески, чтобы разбудить племянницу. Варя попыталась сконцентрировать взгляд на потолке. Странный какой, деревянный, с тёмными балками. Где же она? Девушка осторожно повернула голову, немедленно встречаясь взглядом с чудесным «принцем», который сидел на полу, рядом с койкой, на которой она лежала. Стоило Варе глянуть на его лицо, как воспоминания нахлынули шумной волной, вынуждая ошеломлённо и сдавленно выдохнуть. Трой поднялся с пола, и взял невесту за руку, унимая её волнение. — Ты жив… — прошептала девушка, чувствуя, что дрожала всем телом, укрытая лишь тонким покрывалом. — Я жив, Варвара, — он прижал её ладонь к своей груди, позволяя ощутить, как часто билось его сердце, — тебе более нечего страшиться. — Ты ранен? Ты пострадал? У тебя что-то болит? Как ты смог найти меня? Как смог войти туда? — жарко зашептала Варя, прогоняя прочь воспоминания. Боже, он жив! Есть ли счастье больше этого? — Скажи мне, скажи, что с тобой всё в порядке… я могла убить тебя… Девушка попыталась сесть, и Трой поддержал её, обнимая рукой за плечи. — Я жив и цел. Не смей говорить подобные глупости, — он стиснул зубы, не желая показывать невесте, какую боль причиняли прикосновения к ранам. Они заживут, это такая малость, что не стоила и внимания. — Решил, что можешь мне врать? — Решила, что можешь со мной спорить? — он сердито коснулся её губ поцелуем, — ты должна быть горда собою, поскольку справилась, Варвара. Ты справилась. — У нас ведь получилось? — взволнованно спросила девушка, — получилось? Их больше нет? — Нет, — Трой устало мотнул головой, — что же до Игрэйн, ты чувствуешь её присутствие, Варвара? Она попыталась понять свои ощущения, но это была лишь великая усталость, не более того. Никакого пожара в груди, светящихся глаз или искр в волосах. Иша ушла? Бесследно исчезла? Успокоилась ли королева? Варе неистово хотелось бы, чтоб так и было. Ранцтюр разрушен и обратились в пепел те, кто желал ужасной войны. Это дарило надежду. — Я не чувствую её сейчас, — отозвалась девушка. На ней была чья-то огромная рубаха, укрывавшая до колен. Своя же одежда куда- то пропала, видимо пришла в полную негодность. Трой осторожно прислонился к стене каюты, стараясь не мучить спину. Они находились на франгаре, но он не принадлежал Реварду, и Варя снова разволновалась, вспоминая, как любимец Нейла разбился в пустоши. — Где мы? — тревожно спросила девушка, слабо склоняя голову на плечо Троя. Она чувствовала себя опустошённой, и неистово желала знать, где брат и Ревард, а также отец Троя. Но жених протянул к ней руки и усадил к себе на колени, укачивая, как ребёнка. — Твой брат не пострадал, — заверил невесту Трой, касаясь её виска губами, — как и ворчливый энр. Разве что немного. — Нейл ранен? — встрепенулась Варя. Она собралась пересесть на койку, уверенная, что держать её на руках, Трою было тяжело и причиняло боль, но он упрямо не позволил отстраниться. — Эта жалкая царапина, недостойная храброго воина, поэтому заживёт вскоре, — уверил лескат. — А… эйсель Миклос? — осторожно спросила девушка. — Отец слаб, но жив, — глухо отозвался юноша. — Он серьёзно пострадал? — Варя нежно коснулась его щеки, а затем принялась перебирать прохладные пряди волос Троя, чувствуя, что пальцы дрожали. — Его жизни ничего не угрожает, Варвара, — твёрдо проговорил молодой человек, — отец силён и крепок духом. У него слишком много причин для того, чтобы скорее поправиться. — И мы можем вернуться домой? Все вместе? — Так и будет, — согласился Трой. — А если кто-нибудь узнает, что это я? А если я снова… а если… Молодой человек прижал её голову к своей груди, веля умолкнуть. — Королева привела меня к тебе. Желай Иша твоей гибели, то не стала бы творить подобное. Я верю в её благородство, хоть и не забуду того, как подвергла твою жизнь смертельной опасности. Что же до правды, то только Девин и Ревард знает об Игрэйн. Остальные уверены, что ведьмы были преданы стихийниками, пожелавшими всей власти себе и были повержены. К сожалению или к счастью, победа, одержанная Варварой из Мейрна, останется тайной, которая будет бережно хранима и однажды рассказана нашим детям. — Нашим детям? — прошептала Варя и выше подтянула расстёгнутый ворот рубахи. Бровь Троя вопросительно изогнулась, когда он опустил взгляд на невесту. — Из всех моих слов ты услышала только это, Варвара? Она поджала пальцы босых ног и замерла на его руках. — Нет… просто… — Просто что? — продолжил он смущать её своим прохладным взглядом. — Мы обязательно расскажем эту историю. — Варя коснулась губами подбородка Троя. — Ты ведь понимаешь, каковы условия исполнения данного обещания? — он едва сдержал улыбку. — Я люблю тебя, — произнесла Варя, ощущая теперь огромное облегчение, едва смогла сделать это самое важное признание в своей жизни, — всё, что у меня есть — моя любовь к тебе. Хватит ли этого? — Я не заслужил и доли этого сокровища, но слишком эгоистичен, чтобы не принять его, Варвара, — Трой склонился ниже к лицу невесты, — отправишься ли ты со мной в Эвельхад? Подаришь ли этим землям счастье звать тебя хозяйкой, а мне — любимой женой? — У меня паспорт в Москве остался… без него в местный ЗАГС пустят? — Варя обняла жениха за шею, продолжая перебирать белоснежные пряди волос. — Если ты говоришь о родовой печати, то её отсутствие не станет помехой, а для входа в храм важна лишь чистота помыслов, Варвара. Богам не нужны «паспорта» и печати, они читают то, что на сердце. Этого не подделать, — произнося последние слова, Трой уже касался губами её губ, находясь так близко. — Тогда женись на мне, мистер-декабрь, или я сама потащу тебя в этот храм… Варя подалась немного вперёд, сама целуя жениха, желая казаться сейчас храброй, что было куда сложнее, чем недавний бой. Её пальцы едва касались его шеи и плеч, боясь ранить. Сейчас Трой казался ей хрупкой хрустальной статуей, которая могла так легко разбиться на тысячи осколков. Но он не чувствовал боли и видел лишь её, отвечая на поцелуй. Совсем немного времени, ещё немного, и она будет принадлежать ему, без остатка. Прохладные губы Троя покрывали поцелуями лицо Варвары, касаясь длинных ресниц и знакомой ямочки на щеке. А затем вновь припали к губам девушки, более не сдерживаясь. Переполненная чувствами, Варя, конечно же, не могла заметить, как наливались цветом её волосы, ложась блестящими прядями на плечи и смятое покрывало. Ссадины и синяки на теле, не укрытом рубахой, стирались, словно и не было их, оставляя нежную кожу целой и невредимой. Чувство покоя и счастья расцветало теплом в груди, вынуждая кончики волос искриться. В этот раз это не было беспечной стихией, скорее тем самым огнём, что согревает в очаге глубокой ночью, или указывает путь на далёком маяке. Тепло сердца — последний дар Великой Иши Игрэйн, чья душа наконец упокоилась, возвращаясь к молчаливым землям Баэль-Маргада. Глава 19 — Алые… они же алые? Я ведь не сошла с ума, дорогая Румина? — прошептала сбивающимся от волнения голосом Делма, стискивая побелевшими пальцами край ограды на широкой террасе дома. — Так и есть, госпожа! — воскликнула девушка, во все глаза глядя на возвращавшиеся франгары в небе Аделхейта. Затем служанка спохватилась, понимая двоякость прозвучавших слов. — То есть, они, несомненно, алые! — она ткнула пальцем в корабли, указывая на поднятые паруса. Алый — цвет победы. Именно такие паруса поднимали капитаны кораблей, по возвращению в родной край, возвещая своему народу, что враг повержен и победа за ними. Делма прижала руки к груди, а затем, не выдерживая более ожидания, развернулась и побежала прочь с террасы. Она торопливо спускалась по ступеням лестницы, и со сбивающимся дыханием пересекла нижний зал, открывая входные двери настежь. Именно так, и не иначе — они должны быть открыты и ожидать тех, кто вот-вот возвратится. Придерживая подол длинного платья, не обращая внимания на то, что своевольные локоны выбились из причёски, неподобающе эйслин, она бежала по растресканной дороге, словно в давней юности. Румина пыталась окликнуть хозяйку, но поняла, что это бесполезно. Материнское сердце не удержать. Франгары были всё ближе, но ноги так слабы. Не имея больше сил терпеть разлуку, чувствуя, что сын совсем рядом, Делма раскрыла объятия встречному ветру. Поднимая руки, она впервые за многие годы расправила свои крылья. К дриту запрет Идгарда! Она летела к небу, сверкая безупречным золотом чешуи. Слыша, как оживилась команда корабля на верхней палубе, Левен слабо приподнялся на своей постели, устроенной в одной из кают. Мужчина стиснул зубы, проклиная своё бессилие, и прислонился виском к окну, к которому ранее велел передвинуть койку. Белоснежные волосы скользнули по бледному лицу правителя лескатов, на мгновение закрывая обзор. Но затем он заметил то, что так разволновало команду.