Малыш Сондерс, верзила с добродушным лицом, принес заказ и подмигнул Джеку. Тот ничего не заметил; опустив взгляд, он рассеянно водил пальцем по выщербинам на грубой поверхности стола. Наконец, он вздрогнул, будто очнувшись, и вскинул голову. На лбу его залегла глубокая складка. – Впервые это случилось, когда мне было девять. Мы с отцом и дядей отправились в Морпет, чтобы продать скот на местной ярмарке. Она всегда проводилась за неделю до Троицы. Дела вынудили отца задержаться на пару дней. Торговцы и покупатели разъехались, и город опустел. Тот июньский день и сейчас стоит у меня перед глазами: тихий, теплый… Отец и дядя задремали после обеда, а я отправился бродить и, сам не знаю зачем, прошагал пару миль по пыльной дороге. Уж очень славно было топать по ней по щиколотку в пыли и слушать, как распевают птицы. Ни телега, ни путник не попались мне навстречу. Я как будто был один во всем свете. Он помолчал. Миссис Норидж бросила короткий взгляд на его жену и убедилась, что ее предположение было верным: Кэти Эванс впервые слушала этот рассказ. Затаив дыхание, она не сводила глаз с мужа; ее пальцы, крепко сцепленные в замок, побелели от напряжения. – Дорога вывела меня к полю, и я остановился как вкопанный. По краю поля, в высокой траве ходила девочка лет пяти, совсем еще малышка. Она держала букет ромашек. Время от времени она наклонялась и срывала новый цветок. Ветер качал траву, и солнце грело. Что-то было в этом… – Джек осекся, мучительно подбирая слова. – Она была такая красивая, – сказал он наконец. – Волосы у нее были золотистые и развевались на ветру. Она заметила меня, но ничуть не испугалась, а только весело помахала рукой и продолжала собирать цветы. Я стоял там… не знаю… Долго. Этот ребенок… Она сама была как июнь. Как цветы в ее руках. Ветер доносил до меня звуки песенки, которую она мурлыкала – что-то про кобылу, которую нужно подковать, иначе на ней не доехать до ярмарки в Скарборо. Когда солнце нижним краем коснулось деревьев, я спохватился, что пора возвращаться. Отец с дядей наверняка давно проснулись и беспокоились обо мне. Я помахал ей на прощанье и ушел. Вроде бы ничего такого, правда? Мы ведь даже не болтали. Но я знал, что этот день останется у меня в памяти. Джек отпил эль и задумался, собираясь с мыслями. Ни жена, ни миссис Норидж не нарушали его молчания расспросами. – Мой отец решил заночевать в гостинице и выехать следующим утром, едва рассветет. Мы легли спать пораньше, но вскоре нас разбудили громкие голоса. На улице подняли тревогу. Я расслышал что-то о поисках ребенка, девочки, внучки местного кузнеца… и вскочил со своей жесткой постели, словно меня ткнули шилом. Не стану описывать вам подробностей. Девочку нашли той же ночью в перелеске, недалеко от поля, где я ее повстречал. Она столкнулась с одним из тех хищников в обличье человека… нет, это несправедливо по отношению к зверям. С одним из чудовищ, что получают удовольствие от мучений слабых. Изверг даже не стал прятать тело. Он просто бросил ее под деревьями. Хорошо, что мы отыскали ее прежде, чем до нее добрались лисы или волки. – Ох, Джек, – только и сказала Кэти, вытирая слезы. – Прости, милая. Видит Бог, я хотел уберечь тебя от этого. Миссис Норидж бросила взгляд на его жену. – Это ведь только начало истории, не правда ли, мистер Эванс? Тот кивнул. – Прошло восемь лет. Мы с дядей возвращались из дальней поездки к родне. Отец к тому времени был уже тяжело болен. Почтовый дилижанс трясся под нами и подпрыгивал, точно камень, катящийся со склона. Одной старухе стало дурно, и кучеру пришлось сделать остановку, хотя мы только отъехали от станции. Я с радостью выпрыгнул наружу – размять кости. Стоял холодный солнечный полдень. Прохожих не было, а все пассажиры кареты столпились вокруг старухи и давали нелепые советы… Все это раздражало меня и сердило. Не забывайте, я был всего лишь глупый юнец. Я отошел в сторону, и вдруг неподалеку, на самом краю обрыва увидел девушку в нежно-голубом платье. Она держала в руках букет из ромашек и веточек цикория. Джек глубоко вздохнул. – Меня словно обожгло! Мне показалось, это та же самая девочка, только взрослая! Те же золотые волосы, выбивавшиеся из-под шляпки, и лицо, освещенное улыбкой. Та самая девочка!.. Как будто она могла остаться в живых. Хотя я ведь твердо знал, я ходил тогда в Морпете поглазеть вместе с остальными… – Он поморщился. – Я знал, что ее убили, но вот она стояла передо мной, такая живая, такая красивая… Все как будто соединилось – солнце, ветер, девушка с цветами, голоса за моей спиной… Это было как чудо. Нет, не могу объяснить. Не умею. Миссис Норидж заметила, что на них заинтересованно поглядывают из-за соседнего стола, где доктор Хэддок о чем-то спорил с капитаном Шакпи. – Я торчал там, как последний раззява. Прямо-таки остолбенел. Даже не заметил, откуда взялся этот парень. Он шел к девушке, вытянув голову вперед, точно гусак, – тощий, плюгавый… Он что-то крикнул ей, но слова отнес ветер. Я видел ее улыбку. Может, если бы она закричала или побежала, я успел бы что-нибудь сделать, как-нибудь помешать ему. Но она всего лишь стояла и улыбалась, не ему и не мне. Все случилось очень быстро. Он обхватил девушку, будто в танце, протащил несколько шагов и сорвался с обрыва, так и не отпустив ее. За моей спиной раздался крик, люди побежали от нашей кареты к тому месту, где все произошло, но я даже не двинулся с места. Я знал, что она мертва, и на этот раз я не хотел это видеть. – Кто это был? – негромко спросила миссис Норидж. – Обычный юнец, живущий по соседству. Он сватался к ней три раза, трижды получал отказ, а на четвертый взял да и кинулся вместе с ней на камни. Надеюсь, черти в аду не забывают доливать кипящую смолу в его котел. Джек залпом осушил свою кружку. – Не плачь, Кэти, конец истории близок. Миссис Норидж, должно быть, уже догадалась, к чему я веду. – Предпочла бы услышать это от вас, мистер Эванс. – Ну, будь по-вашему. Две недели назад я вышел из леса, очень довольный охотой. Я размышлял, что теперь самое время выкупить у Милтона землю с коттеджем. Отличное вложение, окупится лет за пять, а то и раньше, и Кэти не придется больше заискивать перед грымзами вроде миссис Тоби. Она сможет позволить себе не работать. Вот такие мысли бродили у меня в голове, хорошие мысли, радостные. А потом я поднял голову и увидел женщину в голубом платье. Самую красивую женщину из всех, что я когда-либо встречал. – Он ласково улыбнулся жене. – В руках она держала букет из ромашек, цикория и девясила, а рядом с ней стоял мужчина, который собирался ее убить. Я видел свою Кэти так, словно она – не моя жена. Она была той самой девочкой и той самой девушкой, и теперь смерть явилась за ней. Нет, не просто смерть, – исправился он. – Может, вы сочтете меня записным дурнем, но только вот что я понял: за самым прекрасным, что есть в нашей жизни, рано или поздно приходит само зло, и только от нас зависит, уйдет ли оно с добычей. Я это знал, и еще я знал, что на этот раз оно приняло обличье Итана Дикинсона. Вот почему я убил его. Наступило молчание. Мистер Хэддок и капитан перестали спорить, и теперь из-за соседнего стола доносилось только глуховатое постукивание кружек. – Почему ты не рассказал об этом раньше, Джек? – спросила Кэти, вытирая слезы. – Тогда люди вроде миссис Олсопп не посмели бы лить грязь на нас с тобой. Эванс усмехнулся. – Милая, да ведь старуха первая объявила бы, что это я расправился с той малышкой в Морпете. – Ох, Джек! Что ты такое говоришь… – Плохо же ты знаешь людей, Кэт. «Разве будет нормальный мальчишка стоять и глазеть на крохотную девочку?» – передразнил он сиплый голос миссис Олсопп. – Я прав, миссис Норидж? – Нам не выпадет возможности это проверить, – уклончиво ответила гувернантка. – Но скажите, мистер Эванс, вы никого не видели рядом с полем? Джек отрицательно качнул головой. – Я ведь сказал вам – там не было ни единой души. – На пути туда. Но, может быть, кто-то встретился вам, когда вы торопились в гостиницу? Вы, наверное, были встревожены… – Вот уж точно! – Джек усмехнулся. – Беспокоился о трепке, которую задаст мне отец. Рука у папаши была тяжелая, хотя, сказать по правде, доставалось мне куда реже, чем стоило бы. Пыль стояла вокруг меня столбом, когда я несся по… Он споткнулся на полуслове и уставился перед собой. – Что такое, мистер Эванс? – Странное дело, – медленно начал Джек. – Я вдруг вспомнил, что мне и впрямь встретился какой-то человек на обратном пути. Меня ведь спрашивали прежде, и не раз… Я клялся, что не видел ни души. А стоило представить, как бегу в облаке пыли, – и он возник передо мной, точно чертик из табакерки. – Вы помните его лицо? – Нет. Помню только, что он поморщился, снял шляпу и помахал перед носом, будто от меня воняло. Но думается мне, много народу пользовалось той дорогой. Мы ведь не можем знать наверняка, что мне повстречался убийца. Ну-ну, Кэт, ты опять плачешь! Не лей слезы, милая. Все позади. Домой миссис Норидж возвращалась в глубокой задумчивости. Гувернантка не верила ни в призраков, ни в потусторонние голоса, однако еще меньше она верила в то, что муж Кэти способен сочинить подобную историю. «В мистере Эвансе нет и следа того, что называют романтичным отношением к жизни, – говорила себе миссис Норидж. – Вряд ли он прочел хоть одну книгу, а главное – вряд ли он хотел ее прочесть. Человек он приземленный, хотя и не лишен воображения, однако же рассказывал так, будто сам потрясен своей историей и тем, что все это с ним произошло». Миссис Норидж неохотно признала, что вместо того чтобы прояснить дело, Джек Эванс лишь сильнее его запутал. – Ромашки, цикорий, девясил… – вслух повторила гувернантка. И решительно тряхнула головой, как бы говоря самой себе, что все это сущие глупости. * * * Миссис Норидж любила задачи, но не загадки. Следующую неделю она почти не вспоминала об охотнике и его жене. Кроме того, к ней приехала погостить ее давняя приятельница Аманда Прю. Поселиться у Эммы Аманда отказалась наотрез, не желая стеснять хозяйку, и миссис Норидж договорилась о комнате в «Хромой лисе». Несколько дней прошли для миссис Норидж в неспешных прогулках и столь же неспешных беседах; говорили о многом, но ни разу в разговорах не всплыли имена ни Итана Дикинсона, ни Кэти Эванс. Паровоз, извергая клубы дыма и сажи, скрылся вдали, унося мисс Прю. Люди расходились со станции, обеспокоенно поглядывая на хмурое небо. Миссис Норидж отказалась от услуг извозчика. Она свято верила в благотворную силу ходьбы, а дождь ее не пугал. Не дойдя полумили до своей улицы, гувернантка свернула к гостинице. Миссис Макалистер окружила ее подругу гостеприимством, и миссис Норидж намеревалась поблагодарить хозяйку. Громкие возбужденные голоса доносились из распахнутых окон «Хромой лисы». Миссис Норидж подняла брови, удивленная нарушением заведенного порядка, и едва успела уклониться от распахнувшейся двери. Старая тяжелая дверь, не привыкшая к такому обращению, отчаянно скрипнула, а миссис Норидж поймала за плечо служанку, вылетевшую ей навстречу. – Уж не пожар ли у вас, голубушка? – осведомилась она. Девица рванулась сильнее, бормоча, что немедля должна рассказать эту новость первой, иначе ее опередят, однако хватке миссис Норидж мог бы позавидовать и констебль. – Ай! Больно! Да отпустите же! Скажу я, скажу, ей-богу. Джека Эванса нашли мертвым у запруды! – Глаза служанки блестели от восторга. – Голова расколота, что твой орех, и рядом букет ромашек. * * * Эксберри шумел как встревоженный улей. Город еще не успел отойти от безумства Дикинсона, еще родственники жертв не разъехались с похорон, – и вдруг новая трагедия. И кто убит! Человек, остановивший зверя! Брошенный на тело, словно в качестве вызова, букет цветов выглядел как издевательство, как глумление над погибшим. Будто сам Итан вернулся с того света, чтобы отомстить своему убийце. Полиция опрашивала всех подряд, пытаясь вызнать, не было ли у Дикинсона близкого друга или тайной возлюбленной, но о помощнике фермера отзывались как о человеке довольно замкнутом. Миссис Норидж и доктор Хэддок встретились ранним вечером на берегу озера – излюбленного места горожан для прогулок. Сегодня, однако, здесь было пустынно. Пополз слух, будто нашелся продолжатель дела Итана, и жители заперлись по своим домам. – Джеку размозжили голову чем-то тяжелым, – сказал Хэддок, не ходя вокруг да около. – Осмотр проводил Стивен Лэрд. Вы с ним не знакомы? Человек он дотошный и въедливый, на него можно положиться, – так вот, доктор Лэрд убежден, что убийца сперва оглушил Джека, а затем, когда тот упал, нанес три сильных удара, завершивших дело. Все случилось около полудня. Полиция обыскала дно, но ничего не обнаружила. Свидетели говорят о каких-то бродягах и цыганах, которых якобы видели по дороге к запруде… Как по мне, все это глупости. Миссис Норидж кивнула. – Бродяга мог бы напасть на охотника, но оставить цветы? Исключено! – Бедный Эванс. – Доктор глубоко вздохнул. – До сих пор не могу смириться с его гибелью… Какая нелепость! Я никогда не слышал, чтобы он с кем-то враждовал. Достойный человек. – Доктор помолчал и твердо повторил: – Да, очень достойный человек. Его несчастная жена, должно быть, совершенно раздавлена и убита горем. Я заходил к ней сегодня, чтобы выразить соболезнования и предложить свою помощь, но не застал дома. – Полагаю, в это время Кэти была у меня, – отозвалась миссис Норидж. – Она действительно убита горем, однако вовсе не раздавлена. Девушки вроде Кэти отнюдь не такие хрупкие, как кажется мужчинам. Она просила меня найти убийцу ее мужа. Казалось, ее слова ничуть не удивили доктора. – Джек Эванс доверял вам, – спокойно заметил он. – Нет ничего странного в том, что и его вдова доверяет.