Две женщины посмотрели друг на друга – и вновь на мужчину, сверлящего их ненавидящим взглядом. Каждая из них думала об одном и том же. Гэвин Фейн пытался убить свою жену, но закон и суд будут на его стороне. Слово против слова – и клятва, данная женщиной, имеет ничтожный вес перед клятвой, принесенной мужчиной. Миллисент нечем доказать правдивость своей истории. Она ударила мужа камнем, она держала его в заточении – никто не усомнится, что преступница – она. – Наше положение было бы намного проще, ударь вы супруга чуть левее, – заметила гувернантка. – Что вы имеете в виду? – Спрятать мертвое тело проще, чем живое. Миллисент оторопела. – Вы же шутите, да? Гувернантка спокойно встретила ее взгляд. – Дорогая моя, этот человек – лжец и мерзавец. И он держит вашу судьбу в своих руках. Вернее, так будет, едва вы отомкнете замок. Мистер Фейн, – повысила она голос, – зачем вы пытались убить свою жену? Хриплый смех был ей ответом. – Это она пыталась, а не я. А вы еще верите ей! Повяжут вам шейный платок, и спляшете вы на трехногой кобыле… Вот тогда раскаетесь! Да поздно будет. – О чем он говорит? – прошептала Миллисент. – Угрожает, что меня повесят, если я стану помогать вам, а не ему, – объяснила миссис Норидж. – Боже мой! – Миллисент подняла голову, и в глазах ее появилось выражение упрямства, хорошо знакомое гувернантке. – Я втянула вас в это… Простите! Умоляю, простите! Я все исправлю, пока не стало поздно. Вы сейчас уйдете, и я разберусь с Гэвином сама. – Миллисент, не говорите ерунды, – возразила миссис Норидж. – Вы не сможете убить его, к счастью для вас. А живой мистер Фейн способен доставить вам столько неприятностей, что еще одна голова и пара рук вам непременно пригодятся. Вы поступили правильно, когда позвали меня. Давайте поднимемся наверх и все обсудим. Что-то подсказывает мне, что слух у вашего супруга острее, чем он показывает. Когда две женщины направились к лестнице, Гэвин не поверил собственным глазам. Он кричал им вслед, пока не выбился из сил. Миллисент закрыла дверь, и яростные вопли стихли. – Дом построен на совесть, – одобрительно сказала миссис Норидж. – Мистера Фейна не услышат снаружи, даже если он сорвет глотку. Молодая женщина опустилась на стул. Гувернантка с удовлетворением отметила, что Миллисент не утратила способности здраво рассуждать. – Мы не можем оставить его там, – твердо сказала она. – То есть, можем… Если дядя с тетей задержатся, а я распущу слуг, он пробудет там несколько дней, и об этом никто не узнает. Но немыслимо обречь его на смерть! – Потому что он ваш муж и вы все еще любите его? – мягко спросила миссис Норидж. Миллисент вскинула голову, глаза ее сверкнули. – Он мне не муж! Я не знаю, кто он. В моем сердце нет любви, миссис Норидж. Она умерла, когда он толкнул меня с крыши. Если бы не случайность, я разбила бы голову о камни мостовой… Разве можно любить человека, который этого желал? Нет, Гэвин мне отвратителен! Но я скорее пойду под суд, чем сама совершу убийство. Вы сказали, наше положение было бы проще, ударь я левее… Но я и сейчас не перестаю благодарить небеса за то, что мой удар не оказался смертелен. Я слишком слаба, миссис Норидж – я не смогла бы жить с такой ношей. – И кто говорит мне о слабости! Женщина, стащившая с крыши в подвал мужчину вдвое крупнее нее! Миллисент слабо улыбнулась. – Вообразите, сколько следов оставили ступеньки на теле Гэвина! Но отчего он хотел расправиться со мной, миссис Норидж? – Я думаю, мистер Фейн – брачный аферист. Вы стали обеспеченной женщиной после смерти вашего отца. Он узнал об этом, познакомился с вами… Обмануть миссис Кендел не составило для него труда. Он может быть обаятелен, вы знаете это лучше меня. – Не могу поверить, что я была так беспечна и глупа, – простонала Миллисент. – Не ругайте себя, дорогая. Этот человек обвел бы вокруг пальца кого угодно. Ведь и Норман, и Роза сказали вам, что вы счастливая женщина, раз выходите замуж за такого очаровательного мужчину? Миллисент кивнула. Вновь грустная улыбка скользнула по ее губам, когда она посмотрела на шкафы и буфеты. – Вчера вечером я и впрямь считала себя счастливицей, которой нечего опасаться. И вот мы с вами сидим в чужом доме, а в подвале прикован мой собственный муж, угрожающий мне тюрьмой и бесчестьем. Самое странное, что я совсем перестала удивляться происходящему. Она помолчала, затем добавила: – Я не могу оставить его внизу и не могу отпустить. Что же мне остается? Негромкий смешок сорвался с ее губ. – Отчего вы смеетесь, Миллисент? – Я вспомнила ваше наставление. «В любой непонятной ситуации ложись спать»… Ах, как хорошо было бы сейчас заснуть, миссис Норидж, а проснуться и обнаружить, что все это был лишь страшный сон! Обе женщины погрузились в молчание. Когда за окнами залаял пес. Миллисент обеспокоенно вскинула голову. – Бог мой, надеюсь, никто из слуг не вздумает вернуться раньше завтрашнего утра! – Да-да, – рассеянно откликнулась гувернантка. – Мы никак не придумаем, что делать с одним телом; разбираться со вторым было бы совершенно некстати. Миллисент вздохнула. – Знаете, миссис Норидж, Роза частенько повторяла, что ваши шутки пугают ее. В детстве я посмеивалась над ней. Но сегодня я наконец-то поняла, что она чувствовала. Миссис Норидж вышла из задумчивости. – Вы верно сказали, моя дорогая: мы не можем ни отпустить вашего мужа, ни оставить его здесь. Нам остается лишь тянуть время. Утром здесь будут слуги; значит, в ближайшие часы мы должны избавиться от мистера Фейна. У меня есть план, Миллисент, однако он исполним лишь при одном условии: если у вашего супруга есть склонность к выпивке. Как вы считаете, удастся вам его напоить? Она ожидала изумленных расспросов, но Миллисент, немного подумав, кивнула. – У дядюшки есть шотландский виски, которым он очень гордится. Думаю, Гэвин не устоит. Ее спокойная готовность действовать вызвала у миссис Норидж одобрительное хмыканье. – Что ж, показывайте, где мистер Чаплидж держит свои запасы. Гэвин Фейн поднял голову, услышав шаги на лестнице. В каменном мешке было промозгло, от стены разило холодом. Он стащил с себя ботинки, благо для этого руки ему не требовались, и кое-как устроился на них, бранясь на чем свет стоит. Даже наказанным слугам бросали сюда охапку сена. А он сидит на голых камнях, точно цепной пес… Ничего, настанет его черед отыграться. Нужно только немного подождать. И вот его жена стоит напротив. – Видит бог, ты заплатишь за каждую минуту, что я провел в этом подвале, – сказал он, дернув рукой. Цепь негромко звякнула. – Зачем тебе бутылка? – Миссис Норидж отправилась за полицией. – Миллисент осторожно поставила лампу и бутыль на пол. – Нам нужно как-то скоротать время, Гэвин. Может, расскажешь, зачем хотел убить меня? Теперь у нас нет свидетелей. Тот, кого она знала под именем Гэвина Фейна, рассмеялся про себя. Как же она все-таки тупа! Непроходимо тупа, как и все бабы. Надеется, что он напьется до прихода полиции и наболтает им лишнего? Может, даже сознается в покушении? Вряд ли она сама это придумала. У нее не хватило бы мозгов даже для такой паршивой идейки. Гувернантка ее надоумила! Но он же джентльмен! А джентльмен разве может разочаровать даму? – Чему ты смеешься, Гэвин? – Скоротать так скоротать, – весело согласился он. – Раз ты моя жена, может, составишь мне компанию, а? Он подмигнул Мэл, и выражение отвращения на ее лице заставило его расхохотаться уже не скрываясь. Откуда ей знать, дурочке, что он способен опустошить эту бутылку и не опьянеть. Ей-богу, приятно будет взглянуть на ее лицо, когда она услышит, как он говорит с полицией. «Сэр, она заставила меня выпить этот проклятый виски. Я умирал от жажды, она продержала меня в этом подвале много часов… Я умолял ее дать мне воды, любой, хоть зачерпнуть из ближайшей канавы! Но когда Миллисент появилась вновь, в руках у нее была бутылка. Я заплакал, сэр, и не стесняюсь признаться в этом. Думаю, она надеялась, что если я буду пьян, это придаст достоверности ее словам. Но посмотрите на меня, сэр, и посмотрите на мою жену. Кто из нас пострадал, по-вашему? Она не убила меня лишь потому, что я увернулся». – Что ж, дорогая, предлагаю выпить за наш счастливый брак! Миллисент налила виски в стакан и поднесла к его губам. Гэвин прикинул, сможет ли он вскочить, накинуть руки ей на шею и придушить ее слегка, как курицу… Но едва он шевельнулся, как она отскочила. Стало ясно, что его маленькая птичка держится настороже. – Ты пролила выпивку, моя прелесть, – сказал он, с усмешкой глядя на нее снизу вверх. – Милая, неужели ты думаешь, что я способен тебя обидеть? Ты все неправильно поняла. Отпусти меня, и поговорим как муж с женой. Ведь нам с тобой было так хорошо вдвоем. Вспомни! Она долила стакан до краев и вновь подошла к нему, не сводя с него блестящих сухих глаз. Черт! Он не мог понять, что творится в ее голове! А ведь раньше на этой мордашке читалась каждая мысль. – За счастливый брак, Гэвин? А, черт с ней! Глупо отказываться от такого виски. – За счастливый брак, моя радость! Час спустя миссис Норидж постучалась в дверь коттеджа на Тамберсон-стрит. Ей открыла Миллисент. – Вот одежда. – С этими словами гувернантка протянула ей небольшой тюк. – Кучер ждет нас на другой стороне улицы. – Но если это займет много времени… – Он будет ждать столько, сколько потребуется, – успокоила миссис Норидж. – Я взяла брумовский кэб; это обошлось вдвое дороже, но зато мы сможем разместиться внутри втроем. Главное – ключи от дома мисс Барроу, а они у меня с собой. В каком состоянии мистер Фейн? Миллисент попыталась подобрать ответ, более приличный, чем прямолинейное «в скотском», первым пришедший ей на ум. Но сдалась, не в силах справиться с этой задачей. – Посмотрите сами, миссис Норидж.