Вот уже у крайней хаты Поднял он ладонь к усам: – Молодцы! Вперёд, ребята! — Крикнул так молодцевато, Словно был Чапаев сам. Только вдруг вперёд подался, Оступился на бегу, Чёткий след его прервался На снегу… И нырнул он в снег, как в воду, Как мальчонка с лодки в вир. И пошло в цепи по взводу: – Ранен! Ранен командир!.. Подбежали. И тогда-то, С тем и будет не забыт, Он привстал: – Вперёд, ребята! Я не ранен. Я – убит… Край села, сады, задворки — В двух шагах, в руках вот-вот… И увидел, понял Тёркин, Что вести его черёд. – Взвод! За Родину! Вперёд!.. И доверчиво по знаку, За товарищем спеша, С места бросились в атаку Сорок душ – одна душа… Если есть в бою удача, То в исходе все подряд С похвалой, весьма горячей, Друг о друге говорят. – Танки действовали славно. – Шли сапёры молодцом. – Артиллерия подавно Не ударит в грязь лицом. – А пехота! – Как по нотам, Шла пехота. Ну да что там! Авиация – и та… Словом, просто – красота. И бывает так, не скроем, Что успех глаза слепит: Столько сыщется героев, Что – глядишь – один забыт, Но для точности примерной, Для порядка генерал, Кто в село ворвался первым, Знать на месте пожелал. Доложили, как обычно: Мол, такой-то взял село, Но не смог явиться лично, Так как ранен тяжело. И тогда из всех фамилий, Всех сегодняшних имён — Тёркин – вырвалось – Василий!