Непредсказанной судьбе, Даже лечь в могиле братской Лучше, кажется, в тебе. А всего милей до дому, До тебя дойти живому, Заявиться в те края: – Здравствуй, родина моя! Воин твой, слуга народа, С честью может доложить: Воевал четыре года, Воротился из похода И теперь желает жить. Он исполнил долг во славу Боевых твоих знамён. Кто ещё имеет право Так любить тебя, как он! День и ночь в боях сменяя, В месяц шапки не снимая, Воин твой, защитник-сын, Шёл, спешил к тебе, родная, По дороге на Берлин. По дороге неминучей Пух перин клубится тучей. Городов горелый лом Пахнет палёным пером. И под грохот канонады На восток, из мглы и смрада, Как из адовых ворот, Вдоль шоссе течёт народ. Потрясённый, опалённый, Всех кровей, разноплемённый, Горький, вьючный, пеший люд… На восток – один маршрут. На восток, сквозь дым и копоть, Из одной тюрьмы глухой По домам идёт Европа. Пух перин над ней пургой. И на русского солдата Брат француз, британец брат, Брат поляк и все подряд С дружбой будто виноватой, Но сердечною глядят. На безвестном перекрёстке На какой-то встречный миг — Сами тянутся к причёске Руки девушек немых. И от тех речей, улыбок Залит краской сам солдат; Вот Европа, а спасибо Все по-русски говорят. Он стоит, освободитель, Набок шапка со звездой. Я, мол, что ж, помочь любитель, Я насчёт того простой. Мол, такая служба наша, Прочим флагам не в упрёк… – Эй, а ты куда, мамаша?