Почувствовав, что оторвался, Пёстельбергер притормозил, привалился к стене и попытался отдышаться. В боку кололо, перед глазами пульсировали круги, в ушах таяли клочки звенящей ваты. Передышка была временной – преследование только началось. Глава 4 Октябрь 2038 г. За пять месяцев до авиакатастрофы над Балтийским морем. Испытательная база полного цикла №1. Вернувшись в спальный блок за час до рассвета, Забавный поднял всех для срочного разговора. – В марте мы полетим на конференцию в Данию. – Прекрасная возможность прервать проект, – Умный поправил съехавшие на переносицу очки. Их недавно подарил Хозяин, сказав, что стекляшки в толстой оправе ему идут. Возможно, так оно и было. Или вид подопечного показался ему умильным. Или он и сам плохо понимал смысл подарка, но хотел сделать приятно. – Почему ты так думаешь? – спросила Маленькая. – На базе полно свидетелей. Фархатову придётся устранить не только нас, но и все наработанные данные. Иначе возобновление исследований – всего лишь вопрос времени. Это касается и той информации, что хранится у специалистов в головах. Вы же помните, что из мозга людей она не извлекается и не стирается. А в самолёте все будут компактно собраны. И мы, и они. – Что будем делать? Сбежим? – предположил Шустрый. – Если нам и правда дадут новые блоки питания, о которых рассказала твоя Хозяйка? – Пока они проходят финальную калибровку. Их поставят перед отъездом, – Забавный положил руку на грудь, обозначая место имплантации. – Но они тоже не вечные, просто работают намного дольше. – Нас будут искать, – подал голос Тихий. – Непременно, – согласился Умный. – Если только не сочтут, что план удался. Маленькая распахнула кукольно-круглые глаза. – Как это? Он объяснил. На детальную разработку идеи Умного понадобилось два месяца. Сбор информации лёг на плечи Шустрого, пообещавшего лаборанту в синем шарфе предсказать финал мирового суперкубка. Схему самолёта удалось раздобыть без труда, а вот на последнем запросе лаборант покраснел, закашлялся и свернул разговор. И возобновлять его наотрез отказался. Тогда Шустрый, по совету Умного, пригрозил рассказать об их сотрудничестве Олегу Фархатову. Лаборант сник, ужался в размерах и пообещал всё устроить во время диагностики. Ждать пришлось десять дней. Странно, но этот срок дался Забавному сложней, чем предыдущий, куда более долгий. Он тайком всматривался в лица людей, пытаясь понять: догадываются они или нет? Вдруг лаборант в шарфе набрался храбрости и доложил обо всём руководству? И Хозяева продолжили эксперимент, изучая наивный заговор с тем же любопытством, с каким следили за ходом тренировок? Или того хуже: разговор в медицинском блоке был спектаклем, разыгранным специально для Забавного. Чтобы изучить реакцию на предмет какого-нибудь грёбаного экзистенциального кризиса. Всё же это были Хозяева… Но наступила пятница, а с ней и следующий поход в лабораторию. Забавный окинул помещение подозрительным взглядом. Вид его изменился: на стенах горели разноцветные лампочки, угловатые кубы аппаратно-программного комплекса покрывала мишура. В первую секунду он счёл это сигналом опасности, но потом вспомнил, что сегодня праздновали наступление нового года. В этот день было принято есть мандарины и желать друг другу счастья. Он заметил выброшенную в корзину оранжевую кожуру и успокоился. Диагностика затянулась. На улице стемнело, а Тихий, забравшийся на стенд самым первым, по-прежнему там и сидел. Второй лаборант начал нервничать и поглядывать на часы. Наконец, не выдержал: – Всё же нормально, чего ты докопался? – Посмотри внимательней. Видишь, где находится пиковая точка? – Где-где… В пределах нормы. – А если вот так… – Лаборант развернул трёхмерный график другой стороной. – Ты читал последнюю сводку? За два месяца обучаемость объекта снизилась на двадцать пять сотых процента. Тихий застыл на своём технологическом троне, распятый среди шлангов и проводов. От постамента исходили почти физические волны страха, но ни работники, ни аппаратура опять ничего не засекли. Забавный усмехнулся, еле заметно шевельнув губами. Зря он боялся, что его потаённые мысли прочтут. Люди давно общались не с шестерыми, а с их придуманными образами: кукла хулигана, кукла отличника, кукла красавицы… Человеческий мозг игнорировал всё, что выходило за привычные рамки. – Статистическая погрешность. Слушай, Новый год на дворе, тебе не надо домой? Я обещал сегодня не задерживаться. Если не успею зайти в магазин, Люба меня убьёт. – Ну так иди, сам разберусь. – А как же?.. – Мои к тёще уехали, в Саранск. Чем жрать одному оливье, лучше поработаю. – Спасибо, друг, выручил! За мной должок! – Иди уже… Второй лаборант похватал какие-то пакеты с обёрнутыми в блестящую плёнку коробками и убежал, оставив напарнику ключ-карту. – Пройду с парнями из техподдержки. А ты отметь меня, когда будешь уходить. – Будет сделано! Едва стихли торопливые шаги, выражение лица лаборанта в шарфе переменилось, словно щёлкнул невидимый тумблер. Подбородок задёргался, на посеревшей коже прорезались складки. Выждав несколько минут, лаборант достал из халата смартфон и протянул его Шустрому. – Я не знаю, как достать то, что ты ищешь. Тебе придётся всё сделать самому. Здесь есть выход в интернет. В такое очень большое хранилище, куда стекается информация со всего мира. Умный мысленно поздравил себя с удачной догадкой. – Ты сообразительный, разберёшься. Сегодня нам никто не помешает. Но помни, ни слова! Ты не представляешь, чем я рискую. И скажи… зачем тебе это? Хотя нет, не говори. – Лаборант неожиданно рявкнул на Тихого: – А ты слезай и вали, и без того засиделся! Тихий принялся вытаскивать штекеры из встроенных под кожу портов. Ему помогала Маленькая, стоявшая в очереди следующей. Шустрый устроился в углу, заворожённо разглядывая светящийся экран. В его руках лежала информация со всего мира. Он помедлил, чтобы хорошенько запомнить это чувство. Его мало с чем можно было сравнить. Похожее ощущение он испытывал, когда перед ним рассыпались ворохом числа, разрозненные, бессистемные и оттого таящие в себе угрозу. И вдруг – щёлк! – нанизывались на стройный каркас одной-единственной формулы. Мир становился ясным и простым, и в нём было заложено место для Шустрого, место для каждого из шестерых. В следующий миг эйфория пропала. Шустрому показалось, что он вот-вот захлебнётся. Что вся вселенная вольётся через узкую воронку, переполнив каналы и забив мозг. Отовсюду лезли заголовки, тэги, видео, баннеры, фотографии. Купи, посмотри, узнай! Контент наслаивался и собирался в огромную волну, грозившую обрушиться неизмеримой массой. Хорошо хоть лаборант ничего не говорил про футбол. Молча работал, не глядя по сторонам, и только иногда теребил сине-голубой шарф, будто тот не давал ему дышать. Но Шустрый справился. Научился отсеивать лишнее. Не замечать рекламу. Вычислять ложь, маскирующуюся под правду. И вскоре обнаружил, что интернет не однороден: под конфетно-яркой вершиной уходили на глубину многочисленные этажи. Их пронизывали лазы, проделанные одиночками, и широкие тоннели, ведущие к частным корпорациям и государственным службам разных стран. Двери тоннелей запирались, но сколько же в них зияло уязвимостей и дыр… Очнулся Шустрый от того, что у лаборанта запиликал будильник на часах. В окно заглядывало солнце. Оно пронизывало бумажные снежинки, приклеенные на стекло, и скрадывало свет от гирлянды, ставшей тусклой и совсем не праздничной. Кроме них двоих, в кабинете больше никого не осталось. Четверо давным-давно ушли в спальный блок. Его самого кто-то заботливо подсоединил к стационарному заряднику, а он и не заметил, когда это произошло… Лаборант пробормотал что-то бессвязное, наощупь выключил будильник и продолжил спать, уронив лицо на скрещенные руки. Шустрый не стал возвращать смартфон. Лаборант побоится заявлять о пропаже, купит новый. Оказывается, это так просто за пределами базы. Во дворе было пусто и тихо. Не двигался даже воздух, словно весь мир задержал дыхание в предчувствии чего-то важного. Ночью выпал снег. Асфальт, крыши и капоты автомобилей, ступени лестниц – всё казалось затянутым огромной больничной простынёй. Совершенно ровной, не считая протоптанной дорожки, оставшейся после обхода утренней смены. В перекрестьях сетки над головой скопились белые холмики. Тот, что лежал ближе, сорвался и полетел вниз, распадаясь на невесомые хлопья. Шустрый подставил лицо. Снежинки мягко коснулись кожи, растаяли и прохладными каплями заскользили по лбу и щекам. …Январь был тёплым, февраль – ветреным и злым. Перед тем, как выйти на улицу, люди вжикали молниями пуховиков и плотнее закутывались в шарфы, а на обратном пути долго топтались в вестибюле, сбивая снег. Верную отпустили из медицинского блока, сделав новые тело и лицо. Вполне обыкновенное, непонятно, с чего Хозяйка Забавного так рассердилась. Тем более, перед конференцией им всем провели пластику. Особенно досталось Тихому, вечно не дающему покоя отделу дизайна. Ему уменьшили переносицу, подняли веки, пошире распахнули глаза, окрасив радужку в чистую лазурь. И всё равно дизайнеры остались недовольны, вполголоса жалуясь друг другу, что взгляд получился какой-то затравленный. С приходом весны базу охватило возбуждение. Оно нарастало с каждым днём, прорываясь в спорах и громком смехе, в размашистых жестах, в том, как часто открывались и закрывались ворота на въезде, в бессмысленных улыбках одних и суетливой деловитости других. За сутки до вылета на территорию пропустили грузовик. Пропустили с выключенным сканнером, Забавный специально за этим следил. Начальник охраны запрыгнул на подножку, распахнул дверцу и что-то прошептал водителю. Расстояние оказалось слишком большим, к тому же в кабине играло радио, поэтому слов было не разобрать. Но Забавный догадался об их содержании. Началось. Незадолго до отбоя он вышел осмотреться. Думал пройтись до взлётной полосы, попутно определив, какими силами охраняется ангар, но почти сразу наткнулся на Олега Фархатова. Тот стоял в расстёгнутой куртке, игнорируя порывистый ветер, и что-то рассматривал. Забавный повторил его движение, задрав голову вверх. Но ничего интересного не обнаружил: всё та же металлическая сетка на фоне тускло-фиолетовой пелены. Сквозь облака пробивались редкие огоньки. Двадцать лет назад это могли быть настоящие звёзды. Но теперь они затерялись среди света спутников, образовавших в небе симметричные узоры. Созвездья нового века. – Не спится? – спросил Фархатов, не оборачиваясь. – Меня ждёт Хозяйка. Это было правдой наполовину. Забавный почувствовал призыв, но узел разжался, сигнализируя о том, что та передумала. Последние два месяца Фархатов мало общался с дочерью, риск разоблачения был невелик. И действительно, прошла минута, а приказ вернуться в спальню так и не поступил. Путь освободился, но Забавный отчего-то застыл на месте, разглядывая обращённый к небу сухой профиль. Фархатов, ощутив его внимание, возобновил разговор: – Тучный спелеолог застрял в единственном проходе, ведущем на поверхность. Его товарищи, оставшиеся внизу, могут утонуть – пещеру заливает вода. Единственное спасение – взорвать проход с помощью динамита, но тогда тучный спелеолог умрёт. Как поступить1? «Задача с доктриной двойного эффекта» – подумал Забавный. Подобными вопросами шестерых пичкали постоянно. С точки зрения морального абсолютизма имелся очевидный ответ: убийство недопустимо, вне зависимости от мотива. Подрыв спелеолога – убийство. С другой стороны, всю свою историю человечество выбирало путь наименьшего зла. Внезапно Забавный понял, что это он был тучным спелеологом… Это он перекрыл единственный выход, а Фархатов и остальные Хозяева стояли, сложив руки на груди, и разглядывали торчавший из прохода зад и нелепо сучащие ноги. – Существует множество вариантов. Можно взорвать породу в другом месте, чтобы образовать пустоту, куда схлынет вода. Можно попробовать протолкнуть спелеолога вперёд или затянуть назад, боль и переломы лучше, чем верная смерть. Можно пригрозить ему взрывом, вдруг он выберется сам на выбросе адреналина? Можно… – Достаточно. Добрый вечер, милая! К ним неслышно приблизилась Верная, облачённая в длинное пальто с запахом. Красивое, с большим отложным воротником, но пропитанное спёртым запахом, будто годами хранилось в шкафу. Оказывается, Фархатов всё это время прятал в одной руке букет. Он ловко, как фокусник, выдернул его из-за спины и с поклоном поднёс Верной. Та приняла подарок, обхватила стебли маленькими ладонями и склонила голову к едва распустившимся круглым бутонам, вдыхая аромат. – Это пионы. Тогда я купил их у бабульки на Удельной. А сейчас прислали специальным рейсом из Голландии. Кто бы мог подумать, что всё так переменится… «Да он же спятил! – подумал Забавный, глядя на посветлевшего и словно помолодевшего учёного. – Или это какая-то игра?». Но Верная не выглядела обеспокоенной или удивлённой. Она улыбнулась и заботливо застегнула Хозяину куртку, заодно отряхнув плечи от нападавшего снега. Забавный понял, что его присутствие мешает, и поспешил уйти. Мысли путались, он чуть не забыл, для чего вообще покинул спальный блок. Но через несколько шагов собрался и продолжил маршрут. Задача упростилась: Верная останется ночевать у Фархатова. Ей расскажут обо всём на борту, когда ничего уже будет не изменить. Вернувшись в спальню перед отбоем, Забавный забрался на койку, вместе с остальными выжидая, когда уляжется охватившая базу суета. Под рёбрами тихо пульсировала новая батарея. Где-то в вышине с криком ссорились чайки. Мимо корпуса, похрустывая снегом, протопал патруль. В первую очередь Забавному, Умному и Маленькой предстояло выбраться на улицу незамеченными. Спальня находилась под наблюдением, за мониторами круглые сутки приглядывала охрана. И если отсутствие Верной и Забавного никого бы не удивило, то Умный и Маленькая всегда ночевали на своих местах. Но камеры были своего рода окнами. А в окно, как известно, можно заглянуть и с другой стороны… Шустрый включил смартфон. Набрал серию команд, вошёл в систему. Пробежался по камерам в коридорах и кабинетах (кое-где до сих пор горел свет, в учебном классе сотрудники разливали шампанское), добрался до устройства, следившего за самим наблюдательным постом. Первый охранник сидел, забросив ноги на край стола. Второй бултыхал в кружке чайным пакетиком. Оба при этом пялились на мозаику из мониторов. В центральном прямоугольнике виднелась спальня и пять вытянувшихся на простынях тел. – Что ты делаешь? – одними губами спросил Забавный. – Понижаю качество съёмки. Изображение на мониторах стало темнеть, обрастая помехами и словно замыливаясь. Процесс протекал медленно. Через полтора часа охранники так и не насторожились, хотя в помещениях без света вместо чёткой картинки образовалась абстракция из чёрных разводов. Самые глухие провалы возникли на центральном мониторе, демонстрирующем койки-зарядники. – Приготовьтесь. Ярко вспыхнуло уведомление об ошибке. Охранники дружно повернули головы, позволив Забавному, Маленькой и Умному соскользнуть со своих мест. Когда изображение восстановилось, в спальном блоке исчез малейший намёк на движение. – Идите по слепым зонам. Трое покинули комнату, очутившись в сумрачном коридоре, и двинулись вдоль стены. Маленькая много раз сбегала после отбоя, но делала это без цели и потому ничего не боялась. Сейчас же страх всё испортить мешал, не давая ускорить шаг. Умный и вовсе впервые выбрался на прогулку. Заблокированная на ночь дверь отъехала в сторону – Шустрый наблюдал за их перемещением, открывая и закрывая электронные замки. Впереди послышались голоса. Забавный указал пальцем наверх.