Эрнст кивнул и взял вилкой кусочек торта. Рат воспользовался паузой и тоже попробовал свой ореховый пирог, после чего одобрительно кивнул. Это был лучший пирог, который он до этого дня ел в Берлине. Геннат знал, где надо покупать такие вещи. – Ну, господин Рат, здесь, у нас, вы сначала присоединитесь к уже сработавшейся группе. В комиссии по расследованию убийств Мёкернбрюкке нам нужны люди. Комиссия по расследованию убийств Мёкернбрюкке было официальным названием дела «Водолей». Вот тебе и ответственные задания! Было бы неплохо услышать правду. Значит, все-таки подручная работа. Гереон попытался скрыть свое разочарование и взял чашку с чаем. – Это дело доставляет нам сейчас много хлопот, – продолжал Геннат. – Речь идет о неопознанном трупе. Вы, вероятно, об этом уже слышали – мы на прошлой неделе информировали другие инспекции. Дело освещалось во всех газетах… Рат уже знал, что последует дальше. Все правльно. – …К сожалению, это не дало коллеге Бёму информацию, которой можно было бы воспользоваться. Но Бём – опытный сотрудник. Вы многому можете у него научиться. Значит, добрый Цёргибель ловко обвел вокруг пальца своего старого друга Энгельберта Рата. Вот тебе и боевое испытание! Начальнику полиции нужно было всего лишь подключить максимальное число людей к делу, которым он был одержим. – Поверьте мне, господин советник, для меня большая честь работать в убойном отделе. – Вы говорите слишком напыщенно, мой дорогой Рат! Это не честь, а всего лишь дьявольская мясорубка. Вы должны это знать. Теперь вы можете распрощаться с упорядоченным рабочим днем… Дверь распахнулась, и в помещение ворвалась Гертруда Штайнер. Без чайника. Геннат недоуменно посмотрел на нее. – Что случилось, Трудхен? Я ведь просил не мешать мне! – Господин советник, именно поэтому я и пришла! Потому что я вынуждена вас побеспокоить. Там звонят, и вам надо взять трубку! – Хорошо, тогда переключите телефон. – Геннат встал, а секретарша пошла назад в приемную. Едва за ней закрылась дверь, как зазвонил телефон на письменном столе Эрнста. Он снял трубку. – Да. Его печальный взгляд, направленный на оставленную тарелку с тортом, неожиданно стал серьезным. – Где? – спросил он и схватил карандаш. – Когда? – Карандаш забегал по бумаге. – Нет. Бёма нельзя этим обременять. У него дел по горло. Цёргибель каждый день его донимает. Некоторое время Геннат продолжал что-то молча писать, и нельзя было понять, слушал ли он своего собеседника или о чем-то размышлял. – Снимите со слежки Хеннинга и Червински. Она все равно бессмысленна. И проинформируйте службу уголовной регистрации. Остальным я займусь сам. Эрнст положил трубку и медленно направился к журнальному столику. Усевшись в кресло, он снова принялся за свой торт из крыжовника, молча отправив в рот очередной кусок. Казалось, он все еще размышлял, но вскоре положил вилку на тарелку. – Мой дорогой господин Рат, забудьте почти все из того, что я вам только что сказал. – Геннат пристально посмотрел Гереону в глаза и спросил: – Готовы ли вы возглавить убойный отдел? *** Когда Рат и Йенике устремились во внутренний двор, машина-лаборатория уже ждала с включенным двигателем. Гереон попросил разрешения взять себе на подмогу новичка, и Ланке не отказал. Рату было необходимо иметь в убойном отделе хотя бы одно знакомое лицо, но о Бруно, к сожалению, не могло быть и речи. Так что для начала он был рад и ассистенту по уголовным делам из прежней группы. Комиссар не успел еще сесть в машину, как тут же почувствовал повисшее в черном автомобиле недоверие. И в этом не было ничего удивительного. Для троих из четверых мужчин, находящихся там, он был чужим. Водитель и два оперативника смотрели на него с вызовом, и даже Йенике не был приветлив – только стенографистка улыбалась ему. К счастью, ее звали Кристел Темме, а не Шарлотта Риттер. – Доброе утро, дамы и господа, – поприветствовал всех Рат, усевшись на заднее мягкое сиденье. – Поехали. Он еще не успел закрыть дверь, как водитель нажал на газ, и они выехали через арку на Александерштрассе. Гереон сидел между Штефаном Йенике и мужчиной, который представился секретарем по уголовным делам Паулем Червински. Это был невысокий, полноватый, начинающий лысеть человек, примерно ровесник Рата, но выглядящий несколько старше из-за редеющих волос. В служебной иерархии он стоял на два ранга ниже его. На переднем сиденье, рядом с водителем, устроился ассистент по уголовным делам Альфонс Хеннинг, к которому Йенике обращался по имени – долговязый молодой человек, с живыми глазами за линзами очков. Два ассистента по уголовным делам были знакомы, очевидно, по полицейской школе. Небольшой проблеск. Может быть, хоть это улучшит настроение в их группе. Ехали они недолго. Сначала адрес ничего не говорил Рату, но чем дальше машина приближалась к Силезскому вокзалу, тем более знакомыми становились ему эти места. Автомобиль сделал несколько поворотов, пока не оказался на Коппенштрассе, остановившись перед широким пространством в цепочке домов. Большой стенд сообщал, что некоммерческий жилищный кооператив «Нова» возводит здесь современный многоэтажный дом с квартирами для сдачи внаем. Дощатый забор загораживал обзор строительной площадки. Машина службы криминалистической техники остановилась на обочине. В остальном лишь присутствие двоих полицейских, которые беседовали, стоя возле въезда на строительную площадку, указывало на то, что здесь что-то случилось. Ни один прохожий здесь не задерживался. И это было неудивительно: стандартные фразы полицейских, которые охраняли место происшествия от любопытных взглядов, вроде «Проходите дальше! Здесь нет ничего интересного!» делали свое дело. В этом случае они были правы: кроме строительного забора и двоих стражей порядка, там и в самом деле ничего не было видно. Дежурные полицейские отдали честь, когда сотрудники убойного отдела вышли из черного автомобиля. Один из них остался на месте, а другой повел вновь прибывших на строительную площадку. Здесь в данный момент все было спокойно. Слева стоял экскаватор без машиниста, и несколько рабочих сидели на освещенном солнцем штабеле досок, а некоторые просто стояли на площадке, положив руки в карманы. Основная же часть строителей собралась на другой стороне котлована, у откоса из вырытого бранденбургского песка, и смотрела вниз. Там, в глубине, у фундамента, тоже толпились полицейские, но, очевидно, там вряд ли можно было что-то увидеть, кроме синей униформы. Сотрудники службы криминалистической техники начали свою работу возле котлована. В небольшой ванне они размешали гипс, чтобы залить им оставшиеся следы. От группы строителей отделился плотного телосложения мужчина, который направился к приехавшим полицейским. – Это прораб, – сказал дежурный, – он может вам все показать. Седовласый рабочий, подойдя ближе, кивнул им в знак приветствия. На нем был белый комбинезон на бретелях и голубой шерстяной свитер, весь перепачканный затвердевшим гипсом и бетоном. Он зажмурился от яркого солнца, когда посмотрел сначала на Червински, а потом на Рата. – Ну пойдемте, господа, – сказал он и направился к котловану. Несмотря на то что светило солнце, земля все еще была скользкой после прошедших в минувшие ночи дождей. Мужчины ворчали, когда прораб повел их через всю строительную площадку. Кругом была грязь, слякоть и лужи. А у них в машине-лаборатории были самые разнообразные вещи, но о резиновых сапогах никто даже не подумал. Неприятное чувство, которое сопровождало Рата все время, усилилось, когда они приблизились к другой стороне котлована. Южная сторона строительной площадки тоже была огорожена дощатым забором, за которым возвышались кирпичные стены мрачного заднего двора. – Где же вы его обнаружили? – спросил Гереон прораба, который шел прямо перед ним. – Что значит «обнаружили»? – отозвался тот. – Я только увидел, что ребята устроили это безобразие на фундаменте. Вся бетонная подушка была в буграх, и я сказал, чтобы они все это сняли и залили сначала. И вдруг здесь, в бетоне, показалась нога, ну и мы, конечно, сразу позвонили вам, господин советник. – Комиссар. – Как вам будет угодно. Только когда они обошли котлован и остановились возле склона, стало возможно увидеть то, ради чего они сюда приехали. В паре метров от полицейских, которые стояли внизу, из бетона торчало что-то черное. Это была измятая ткань, полностью покрытая цементом, очевидно, нога в брючине. – Сначала мы подумали, что кто-то пошутил и бросил в бетон брюки, но потом увидели кое-что еще, – рассказал прораб. Рат кивнул и стал спускаться в котлован. Он больше не обращал внимания на то, куда наступает, поскольку теперь в любом случае мог выбросить свои ботинки. Уже вторую пару за несколько дней. Полицейские отдали ему честь. – Старшина Штюрикоу, восемьдесят седьмое отделение полиции, – отрапортовал старший по званию. – Честь имею доложить, господин комиссар: предположительно в бетоне труп мужчины. – Еще не поднимали? – Еще нет, господин комиссар. Мы хотели дождаться прибытия криминальной полиции. Гереон кивнул. Замечательно. Постепенно и к простому участковому полицейскому пришло осознание того, что сохранность следов является важной составной частью расследования. Именно здесь он наткнулся на того, кто это понимал. Рат почувствовал, как его начала охватывать беспощадная нервозность – медленно, но неудержимо. Вскоре он уже почти дрожал. Но вокруг стояли люди, которые пристально смотрели на него, люди, которые ждали его указаний. Комиссар по уголовным делам Гереон Рат был на этом месте, чтобы отдавать приказы. И он не хотел разочаровать коллег. Он действительно не позволит им расслабляться, чтобы они слишком много не размышляли! – Хеннинг, принесите, пожалуйста, сюда, вниз, фотоаппарат! – крикнул он наверх. – Прежде чем мы начнем освобождать тело, нам нужно сделать фото status quo. У ассистента по уголовным делам фотоаппарат висел на плече, и он, пытаясь спуститься вниз по склону, едва не поскользнулся на мокрой земле. Рат повернулся к прорабу. – У вас есть здесь где-нибудь место, где можно спокойно поговорить? – спросил он. *** Вскоре после этого они стояли в соседнем заднем дворе перед строительным вагончиком, на двери которого висел замок. Двое детей играли на мостовой в классики. – Давайте поговорим здесь, – предложил прораб. – На самой площадке места нет. А что здесь случилось? Ну конечно: взлом! – Он обстоятельно повертел ключом в замке. – Я не удивлюсь, если здесь побывал кто-нибудь из этих, асоциальных. Строитель брезгливо указал кивком на детей. Рат не стал переспрашивать, предоставляя ему возможность продолжить. – Украли велосипед и примерно десять марок из наших денег на напитки. В субботу уже приезжали ваши коллеги, но ничего не нашли, – рассказал прораб. Гереон чувствовал себя неуютно за небольшим шатким столом. Его собеседник сидел напротив, а между ними устроилась стенографистка. Кристел Темме было лет пятьдесят, и ее никак нельзя было сравнить с Шарли. Правда, она серьезно относилась к своей профессии, которая заключалась в том, чтобы стенографировать все, что говорили присутствовавшие. Она не заморачивалась по поводу мыслей, выходящих за определенные рамки. Пусть думают лошади, у них большая голова. Или сотрудники по уголовным делам. Сначала Рат записал персональные данные свидетеля. Его звали Эдгар Лауффер, 57 лет, проживает на Данцигерштрассе. Потом начался непосредственный допрос. – Так, – сказал Гереон, – расскажите все с самого начала: когда и как вы обнаружили, что на стройке что-то не так? Прораб поскреб голову. – Ну, сегодня утром, конечно. Я надеюсь, вам не нужно точное время? – По возможности хотелось бы. – Так, мы начинаем работу в шесть. Сначала я обсуждаю с бригадой задания на день и распределяю работу. Тогда каждый знает, что он должен делать. Чтобы никто не стоял глупо в углу, не зная, чем ему заняться. Комиссар играл карандашом и закатывал глаза к потолку, стенографистка неустанно записывала. Каждый слог. – Рассказывать дальше? – Лауффер, казалось, был несколько сбит с толку.