– Мы мастера по надписям, господин комиссар. Мастера по надписям? При всем своем желании Рат смог увидеть только одного. – Хорошо. Проходите, – сказал он. – Но не забудьте: Гереон. – Да, здесь так и написано. – Мастер помахал запиской. Он стал обстоятельно доставать свои краски, кисточки и шаблоны и раскладывать все это перед открытой дверью. – А вы не могли бы закрыть дверь? – проворчал комиссар. – К сожалению, нет, у вас здесь лучше освещение. Это займет всего несколько минут. Незнакомец преспокойно и не торопясь стал водить кисточкой по табличке. Иногда Рат завидовал спокойствию таких людей. Но одновременно они его раздражали. Мастеру чуть было не пришлось начинать работу заново, так как в дверь влетел еще один мужчина, который едва не толкнул его. Это был Кронберг из отдела криминалистической техники. В руке у него был коричневый конверт. Он прошел через приемную и вошел в кабинет. – Там на двери делают надпись, – обратился он к Рату, указав назад, на мастера. – Это теперь ваш кабинет? – Вроде да. Небольшой, но мой. Только секретаря пока нет, – ответил Гереон. – Чем могу быть полезен? – Наоборот, я – вам, – сказал Кронберг и помахал конвертом, на котором стоял штамп Берлинской полиции. – Чудеса, да и только! – Что вы имеете в виду? Герта стала чемпионом Германии? – Нет. – У Кронберга был непонимающий взгляд. Никакого чувства юмора. – Неделю назад вы заказывали баллистическую экспертизу! Уже забыли? – продолжал он. – И вот результат. Вы удивитесь. Это, возможно, супергорячий след. И не только в вашем деле! Теперь настала очередь Рата изображать непонимание. Баллистическая экспертиза по делу Вильчека? Гереон знал, из какого оружия была выпущена пуля, и именно поэтому он вообще-то ждал от баллистики не какого-то горячего следа, а очередного тупика в расследовании. Как же это могло случиться? Ведь отдел криминалистической техники исследовал только пулю из пистолета Краевски. Неужели порнокайзер еще раньше имел дело с этой вещицей? – Мы тщательно исследовали пулю под лупой и нашли сравнительный образец, который к нам также поступил на прошлой неделе. С вероятностью, которую я бы оценил в девяносто процентов, обе пули были выпущены из одного и того же оружия – «Лигнозе-айнханд», популярного среди коммунистов и мелких воришек. Да, «Лигнозе», мне ведь это известно, – чуть было не сказал Рат. – О каком сравнительном образце вы говорите? – спросил он вместо этого. – Дело Бюловплац. Пулю мы исследовали на прошлой неделе, в порядке приоритета – вы ведь знаете, по распоряжению начальника полиции. – Да-да! – Мог парень, в конце концов, говорить прямо? – Ну, выкладывайте уже! – Так вот, пуля, которой был убит Штефан Йенике, и та, которую мы обнаружили в трупе Йозефа Вильчека, относятся к одному и тому же оружию. Гереон ничего не сказал. Кронберг по какой-то одному ему известной причине стоял с торжествующим видом подобно римскому полководцу на параде победы. – Вас это поражает? – спросил он. Рат действительно был поражен. Эта новость его убила. Он был рад, когда Кронберг, наконец, вышел из кабинета. Его мозг лихорадочно работал. – Я закончил, – услышал он голос, который прервал поток его мыслей. – Что? – поднял комиссар голову. Мастер стоял в дверях, указывая на написанную на стекле фамилию. – Но пока еще надпись не высохла, – сказал он. – Пожалуйста, будьте осторожны. – Спасибо. Вы не могли бы закрыть дверь? Мастер кивнул и осторожно закрыл дверь, как будто она была из сахара. Рат сидел за письменным столом и в упор смотрел на дверь, на которой теперь красовалось его имя. Но не дверь занимала сейчас его мысли, а коричневый конверт, который лежал перед ним. Было ли это на самом деле возможно? Гереон открыл его. Он должен был сам увидеть, что там написано, ведь этого не могло быть! Но тихий голос где-то в глубине подсказывал ему, что это правда. Что именно это и есть правда. И какие бы обороты ни совершали его мысли, он просто не находил никакого другого объяснения: Штефана Йенике убил Бруно Вольтер! Часть III Вся правда 21 мая – 21 июня 1929 26 Он позвонил трижды, но за дверью не было слышно ни единого звука. И когда он повернул ключ в замке, в квартире по-прежнему было тихо. Он вошел в дом и осторожно прикрыл за собой дверь. Часы в конце коридора показывали половину четвертого. Странное чувство: один средь бела дня в этой квартире, причем тайно. А что, если Эмми Вольтер внезапно появится в дверях? Может быть, она прилегла и не успела так быстро среагировать на его звонок и подойти к двери. Но он мог объяснить ей, что что-то забыл, и она, вероятно, ему бы даже поверила. А если бы он начал копошиться в их вещах? Как он смог бы это объяснить? Наверное, это была все же сумасбродная мысль – поехать сюда. Но Рат не мог поступить иначе, он должен был убедиться в своих предположениях. Геннат забрал акт экспертизы себе. И сразу взялся за дело Йозефа Вильчека. Для руководителя инспекции было ясно, что на совести убийцы Вильчека висит также и смерть Йенике. Вероятно, согласно его теории, ассистент по уголовным делам, ведя расследование в среде объединения, установил убийцу Святого Йозефа. При обычных обстоятельствах Гереон был бы рад тому, что получил собственный письменный стол в инспекции А, тому, что влился в команду легендарного Будды, и, конечно, тому, что Геннат рано или поздно поставит дело Вильчека в ряд «висяков». При обычных обстоятельствах он был бы всем этим доволен, но обычными они, кажется, не будут уже никогда. Комиссар пытался заниматься работой, но мысли его кружились вокруг совсем других вещей. Он заметил, что ищет объяснений, которые могли бы снять обвинение с Бруно. Может быть, Дядя вернул «Лигнозе» Краевски? Или просто его кому-нибудь сбагрил? Но зачем? И зачем ему понадобилось убивать Йенике? Все вертелось вокруг этого вопроса: зачем? Скачущие мысли не давали Рату покоя. Он взял автомобиль и поехал во Фриденау. И вот он, как взломщик, стоял здесь, в квартире Вольтеров. Гереон прошел наверх, где располагалась комната для гостей, в которой он сам в настоящее время жил. Там ему нечего было искать, так же как практически нечего ему было делать и в спальне Вольтеров, хотя там стоял огромный платяной шкаф, в котором определенно можно было спрятать что угодно. Но где? Рат попытался представить себе, как бы он поступил, если бы был женат на Эмми Вольтер и решил что-то от нее спрятать. У Бруно был кабинет, который являлся его империей, и Эмми никогда не смела туда входить. Даже если она хотела там убраться, то всегда спрашивала его разрешения. Гереон был в этой комнате всего один раз и то мельком, когда пару дней тому назад искал Вольтера. Он успел бросить на комнату лишь беглый взгляд – хозяин сразу встал из-за стола, вывел его из кабинета, и они спустились вниз, в гостиную. Там они потом уютно сидели, попивая пивко. Так случалось частенько в последние дни. Сегодня комиссара никто отсюда не выведет. На первый взгляд помещение выглядело как совершенно обычный кабинет. Письменный стол, несколько шкафов с жалюзи, на стенах фотографии в рамках… Никакого шкафа для оружия. Рат стал рассматривать фотографии. Почти на всех были изображены люди в униформе: в солдатской или полицейской. На одной из фотографий, кажется, был запечатлен генерал-майор Зеегерс, правда, в форме прусского капитана, который пожимал руку тогда еще довольно стройному ефрейтору Бруно Вольтеру. На другой фотографии Вольтер, уже с галунами унтер-офицера, гордо смотрел в камеру, стоя рядом с другим унтер-офицером, которого Гереон не знал, но предположил, что это был Гельмут Бенке. Еще на одном фото, должно быть, сделанном в самом начале войны, были изображены три ефрейтора в стрелковом окопе, перепачканные и изможденные после битвы, но весело смеющиеся. Вольтера и мужчину на следующей фотографии Рат узнал сразу – возле Бруно был Руди Шеер в молодые годы, Комиссар познакомился с ним, когда был в гостях у Вольтера на Троицу. А еще один снимок, который, видимо, висел рядом, похоже, недавно убрали, о чем свидетельствовало темное пятно прямоугольной формы на обоях. Гереон оторвал свой взгляд от фотографий и посмотрел на шкафы. Типичные шкафы, какие можно увидеть и в «замке». Возможно, Бруно именно там их и добыл. Рат натянул пару перчаток и стал исследовать первый шкаф. Он был заперт. Как, впрочем, и остальные. Полицейский поискал ключ в ящиках письменного стола. Особого порядка там не было. В самом верхнем, неглубоком ящике лежали монеты, пара грошей и несколько марок, ластик, несколько карандашей и ножик для вскрытия конвертов. И повсюду были канцелярские скрепки, которые, как лесные клещи, прицепились ко всему прочему хламу. В следующем ящике комиссар обнаружил массу всевозможных бумаг: счета, налоговые квитанции, письма, открытки и несколько газет: «Ди Штандарте», «Дер Штальхельм»… В нижнем ящике царил еще больший хаос. В нем был маленький деревянный ящичек, в котором лежали всевозможные безделушки. Рат выдвинул его и опрокинул. На паркет упали коробочки с боеприпасами, и по полу покатились патроны различных калибров, маленькие нагрудные значки в форме стального шлема, клещи, небольшой молоток и масса прочего хлама. Боеприпасы вселили в Гереона надежду, но пистолета нигде не было. Как ему его найти? Если Вольтер действительно убил Штефана, он уже, вероятно, давно избавился от оружия. Возможно, даже просто вернул его ничего не подозревающему сексоту Краевски. История могла бы разыгрываться следующим образом: ассистент по уголовным делам Йенике обнаружил последнее недостающее звено (какое подходящее понятие, подумалось Рату) порнобанды Кёнига: Франца Краевски. И тот из страха разоблачения замочил беднягу. Тогда Бруно должен был распространить еще одну анонимную наводку и послать в притон порнокайзера отряд полицейских, чтобы они нашли у него оружие преступления. Доказательства в отношении бедного Краевски были бы неопровержимыми. Что-то в этом роде можно было бы преподнести любому прокурору. Поиски ключа среди всей это рухляди оказались напрасными, и Рат стал медленно укладывать все назад. Он уже почти положил на место небольшую черную книжечку, но вдруг понял, что именно держит в руках. Черный блокнот! Это еще ничего не означало. Существует множество подобных блокнотов. Но когда комиссар открыл его и прочитал имя на первой странице, он убедился в своих предположениях. Он нашел блокнот погибшего ассистента по уголовным делам Штефана Йенике. Это был исчезнувший блокнот, который искал Геннат. Рат неожиданно утратил интерес к пистолету – блокнот дал ему тот же ответ. Бруно Вольтер был убийцей! Но ответа на решающий вопрос у Гереона все еще не было. Почему Вольтер убил? Почему он убил коллегу, который никому не мог навредить, безобидного парня, который только что пришел из полицейской школы? Рат лихорадочно листал тонкие страницы. В конце блокнота не было никаких записей и было вырвано несколько страниц. Вероятно, Йенике нужно было несколько чистых листов, и он разорил свою записную книжку. В начале блокнота шли записи по делу Вильчека. Их было немного, и в них не было ничего, кроме того, о чем Штефан писал в своих отчетах. Но это был не просто блокнот. Йенике использовал книжку еще и как календарь. Правда, из этих записей мало что можно было разобрать. Время и дата были понятны, но дальше молодой человек использовал только сокращения. Сокращения, которые допускали множество интерпретаций. «1505/900/И – Б» День смерти Йеннике. Но что означали буквы? Может быть, он хотел в 9 часов передать информацию какому-то Б.? Бруно? Но какую информацию? Или это означало что-то совсем иное? У Гереона больше не было времени, чтобы продолжать пережевывать эти мысли: он услышал какой-то звук. Поворот ключа в замке, лязг ключей, а потом звучное защелкивание тяжелой входной двери.