Болотники? Они, пусть и принадлежащие этому миру, могли выглядывать на ту сторону его, а стало быть… Кайден нахмурился, потому как мысль, какая-то явная мысль и наверняка полезная, подло ускользнула. – …И я пьяна, да? – голос Катарины проникал сквозь разодранный тенью полог. – О боги… я пьяна! Я действительно пьяна, и мне это нравится! – Не сомневаюсь. – Что это? – Катарина потрясла флягой. – Этот… чудесный… напиток… – Которого тебе уже хватит, – женщина, чье имя Кайдену наверняка называли, но он вновь не запомнил, ибо не привык тратить память на ненужных людей, попыталась отнять флягу, но Катарина спрятала ее за спину. – Нет, – она мотнула головой, и несколько светлых прядей, выбившихся из косы, упали на ее лицо. – Я… хочу напиться! Если бы ты знала, как я хочу напиться! – Тогда поздравляю, ты своего добилась. – И раньше… я порой просыпалась с мыслью, что если нажрусь, то день пройдет неплохо. А мне нельзя пить. Думаешь, они это специально? Чтобы я не спилась? Королева-пьянчужка… Она забавно икнула и зажала рот руками. – Хотя… на самом деле всем было плевать. Вот почему люди думают, что если королева, так сразу и власть у нее? Какая власть, если я даже белье себе не могла выбрать? И туфли… если бы ты знала, как я ненавидела те каблуки… и ненавижу. Ой, я действительно напилась. Но как хорошо… Раскинув руки, Катарина рухнула на покрывало. – Звезды… какие звезды красивые. И луна. Почти полная, да? Она убывающая или прибывающая? – Убывающая. – Значит, самое время создавать деструктивные артефакты. Я в одной книге прочитала. Хотя на самом деле особой разницы нет. Лунные приливы не оказывают существенного влияния на исконные свойства материалов, и важно лишь умение самого мастера. И талант… вот скажи, у меня есть талант? – Есть. – Я хотела бы создавать… – она нелепо взмахнула рукой. А Кайден посмотрел на небо. То было и вправду чистым, и значит, грозу следовало ждать к вечеру. А звезды обыкновенные. Звезды как звезды. Белые пятна что горох рассыпали. И луна убывающая, с характерной желтизной. – Вещи… чудесные… нужные людям. А вместо этого что? Задыхаться в правильных нарядах. Говорить правильным людям правильные речи. Следить за каждым своим словом, за каждым жестом, зная, что все равно не уследишь и отец будет недоволен. Ненавижу его! – Бывает, – та, вторая, все-таки вытащила флягу из ослабевших пальцев, но Катарина этого, кажется, не заметила. – Действительно ненавижу… и боюсь. Боюсь, что завтра он постучит в дверь и скажет, что мне пора собираться, что он нашел где и как меня использовать. Он ведь так и выразился… ты знаешь, что одна моя сестра повесилась, другая почти не показывается на люди, а письма от нее такие, что я сразу их сжигаю. Она не пишет о себе, только общие… вежливые… мой брат пьет и имеет всех, до кого дотянется. Говорят, он не делает особой разницы между женщинами и мужчинами. Она опять икнула. – Я надеюсь, что хотя бы Маргарет будет счастлива… с Джоном… он ведь неплохой… пока… но что потом? Вдруг она ему надоест? Или отец? Он ведь не удержится в стороне, полезет… всегда мало… всего мало… жадный… ненасытный. – Дракон. – Что? Точно… дракон… жаль, что они только в сказках, я была бы не против, если бы дракон появился и сожрал его… да… – она улыбнулась, и лицо ее было таким счастливым, что Кайдену захотелось найти для нее дракона. …Если спросить у бабушки… у той, другой, что редко покидала берег Мертвой реки, но в отражении ее видела больше, нежели дано людям и нелюдям. Неужели отказала бы тому, кого приняла однажды? Кому сама поднесла чашу, сделанную из черепа короля фоморов и наполненную до краев темной земляной кровью? Кому позволила коснуться тени? И научила, как одолеть ее? Она точно знает, остались ли в мире драконы. – Нельзя без спроса брать драконье золото… – та, вторая, женщина к фляге не прикоснулась. – Он знал, но решил, что стоит выше закона. – Это да… выше… всегда выше… – Катарина поднялась и протянула руку: – Дай. Пожалуйста. Не знаю, что это… – Подгорный мед. Кайден приподнял бровь. Даже так? – Никогда не слышала… – Люди о многом не слышали. – А ты ведь не человек, да? То есть… я и вправду напилась, если говорю о таком… нет, ты очень похожа… совсем как человек. Никто бы и не заметил. И я… я сперва тебя боялась до жути. – Почему? – женщина склонила голову набок. – Потому что ты была страшной. И сильной. А я слабой. – Это тебе лишь казалось. – Да ну… я всего боюсь… и сейчас тоже. Темноты. Пауков… их не совсем чтобы боюсь, просто неприятны. Людей вот… – Людей стоит бояться. – Это да, но… иногда… ты же знаешь. Кто-то просто глянет, а на меня накатывает… или не глянет, но просто накатывает. Без причины. И хочется сжаться, спрятаться и сидеть, сидеть. А лучше умереть, чтобы никто не понял, где меня найти. Это так смешно! Они меня хотят убить, а я уже… сама… – Глупости. – Да, я понимаю… Кайден погладил рукоять Тьмы. Хорошо бы узнать имена, но что-то подсказывало, провидение не будет столь предупредительно. Ничего, Кайден сам выяснит. Даром, что ли, он королевский дознаватель? – Я хочу жить… просто жить… завести вот кошек… – Кошек? – Одну. Или две. Я знаю, что ты их не особо жалуешь… Еще бы, эти четвероногие твари видели куда больше людей. Помнится, бабушкина любимица так и норовила вцепиться Кайдену в лицо. Чем несказанно огорчала хозяйку. Тварь пришлось проучить. И до конца жизни ее – а прожила она куда дольше, чем следовало бы, но уж очень бабушка к ней привязалась – они оба хранили нейтралитет. – Но может, как-нибудь потом… ма-аленькую, – Катарина показала, насколько маленькую. – Рыженькую. Или беленькую… чтобы мурлыкала и спала со мной. Кайден моментально отказался от мысли о подобном подарке. Если дом он был готов разделить с кошкой, то в постель не собирался впускать никого. Кроме себя. – И потом еще одну… и еще… буду выходить по утрам и пить чай. Без сливок. Без церемоний. Ненавижу церемонии… вот… но с кошками. Гладить стану. А они мурлыкать… – И таскать тебе дохлых мышей. – Зачем? – Для порядка. – А… если так, то ладно, – Катарина поморщилась. – Дохлые мыши всяко лучше дохлых мужиков. Кайден насторожился. – Не то чтобы я не понимала… хуже всего, что я понимаю, но ведь все равно противно! Вода бульк – и все… и получается, что так любого можно? – А есть кого? – Кузенов… Каких еще, мать его, кузенов? – Они меня делят, как… как отец… тот тоже… будто у меня своей головы нет… хотя сейчас нет, кружится со страшной силой. Это из-за меда твоего? – Да. – Завтра еще дашь? – Нет. – Почему? – Закончился, – соврала женщина, убирая флягу. – А на кузенов твоих мы управу найдем. Если надо, то болото глубокое. – Я не хочу за них замуж. Ни за одного. Ни за второго. И вообще… ни за кого! Кайден погладил теплый бутон, дав себе слово, что завтра заглянет в гости. Где-нибудь ближе к вечеру. Там ведь гроза, а какой воспитанный человек погонит гостя в грозу? Заглянет. И посмотрит на этих самых кузенов. Болото и вправду глубокое. – И трупы таскать больше не хочу… не королевское это дело – посторонние трупы в болоте топить. Женщина обернулась и посмотрела на Кайдена. А он понял, что ему просто позволено было стоять здесь и слушать. И слегка наклонил голову. – Совершенно не королевское… какое счастье, что я больше не королева… – Катарина с трудом поднялась. – Но чтобы… больше никаких… трупов… а то ведь… и привыкнуть можно. Что-то мне подсказывает, что к трупам привыкать – плохо… да… ты поможешь? А то, кажется, я прямо здесь усну…