Уголки губ Кайдена дрогнули. Или Катарине показалось? Или все-таки действительно… нет, конечно, показалось. Он не мог знать, отчего ей было плохо утром. – Все прошло, – Катарина отмахнулась от намека. – Благодаря вашей заботе и прогулке. Идите, тетушка… может, стоит кого отправить за целителем? – Я могу взглянуть, – сказал Дуглас. – Мне случалось кое-кого лечить… И покосился на племянника, который точно не был ему племянником, но смутился. И это выглядело забавно. А еще незаметно. Во всяком случае, Катарине подумалось, что никто-то, кроме нее, не обратил внимания на дернувшееся ухо, кончик которого покраснел. – Не стоит, мне просто нужен отдых, – тетушка подхватила юбки. – Мальчики, надеюсь, вы не настолько устали, чтобы не занять гостя… Прозвучало почти приказом. Глава 17 Не золотая она. Золото холодное. Медовая. Волосы цвета липового меда, который собирают пчелы под полуденным солнцем июня. Кожа светлая, как тот, цветочный, мед, что приносили со старой пасеки прямо в сотах. И Кайдену позволялось эти соты разламывать и жевать, не думая о том, сколь прилично или неприлично он при том выглядит. Веснушки – гречишный. Темный, тягучий. И тянет лизнуть их, убеждаясь, что они столь же сладки. Мед, вот что, пожалуй, примирило Кайдена с этим миром, столь непохожим на тот, другой, к которому он привык, к которому, как мнилось, принадлежал. Мед и молоко. – И чем вы занимаетесь? – поинтересовался Гевин. Этот засранец устроился рядом и разглядывал Кайдена, не скрывая своего пренебрежения, что было оскорбительно. И будь Кайден помоложе, он бы, конечно, оскорбился и поспешил бы отыскать пару-тройку едких слов. Или просто и незамысловато дал бы в морду, вследствие чего случилась бы драка… – Всем понемногу, – сказал он, представляя, как медленно и с наслаждением выкручивает голову этого засранца. И как трещит шея, рвутся связки… – Кур вот выращиваем. Поросят опять же… – Поросят? – Кевин хмыкнул. В отличие от братца он не скрывал своего раздражения. А вот на Катарину и вовсе поглядывал так, будто она была его собственностью. А ведь болото хорошее. Глубокое болото. Если груз к телу привязать да отнести подальше, скажем, туда, где разбойников вырезали. А ведь если напрямик, то это почти рядом. – И как поросята? – Растут, – Кайден мысленно представил карту. Бристон. Поместье. Дороги… дороги огибали болото, которое аккурат пролегло между Бристоном, поместьем и старыми холмами, куда Кайдену тоже стоит заглянуть. И вспомнился призатопленный берег. – Видишь, дорогая кузина… – Кевин покачал на пальце серебряную вилку. – Какая насыщенная здесь жизнь. Цыплята, поросята… хозяйство. – Что плохого в хозяйстве? – Ничего. Если ты смерд. А человеку благородному следует уделять внимание делам иным. – Выпивке, картам и шлюхам? – поинтересовалась Катарина и тут же мило покраснела. – Простите. Следовало, наверное, сказать падшим женщинам? Но у нас в колониях привыкли выражаться прямо. Тихо звякнула вилка. – Клубам, дорогая… – В которых все в конечном итоге сводится к той же выпивке, картам и шлюхам. Простите, падшим женщинам, – сказала Джио. – Мне не кажется, что эта тема подходит для беседы, – Гевин от братца отличался немалой выдержкой. И сейчас осадил близнеца взглядом. Тот лишь скривился, но промолчал. – Лучше расскажите нам о колониях. Всегда хотелось узнать, каково там. – Колониально, – сухо ответила Катарина. – Жарко, – Джио глянула на подопечную едва ли не с умилением. – Весьма жарко. И душно. В сезон засухи воздух такой, что кажется, будто вот-вот вспыхнешь изнутри. И от жара этого не спасают ни артефакты, ни холодные напитки. Еще пыль, насекомые и змеи. Последние умудряются преодолевать любую защиту, и потому в богатых домах часто держат специального слугу, задача которого перетряхнуть постель хозяина перед сном. На всякий случай. А то бывает, что меж простынями затеряется королевская кобра. – Ужас какой… – В сезон дождей не лучше. Вода льет и днем, и ночью, и все, что еще недавно было сухим, становится мокрым. Порой кажется, что ты живешь в воде и под водой, что еще немного – и отрастут жабры, будто у рыбы. Там тепло и в то же время зябко. Огонь почти не горит, а змей и скорпионов становится больше. Они ищут тепла, лучше живого… За столом ненадолго воцарилась тишина, которую не нарушало гудение мух под потолком. – Это… очень… впечатляет, – Гевин склонил голову. – Дорогая кузина, я поражен вашим мужеством. Столько лет провести в подобном месте. – Поверьте, бывают места и хуже, – Катарина ему улыбнулась, и у Кайдена возникло острое желание прямо сейчас голову и оторвать. Правда, он себя сдержал. Он ведь куда взрослее, чем представляется Дугласу, и понимает, что нельзя убивать людей. При свидетелях. – А я слышал, что там столько золота, что даже самый последний бедняк имеет золотые браслеты, – оживился Кевин. – Золота там хватает. Но не у бедняков. Бедняки там мрут, впрочем, как и здесь, – Джио откинулась на стуле и прикрыла глаза. – От голода. И холода. От когтей хищника. От старости и истощения. От невозможности жить. Но разве кому есть до них дело? А золото… ему место во дворцах и храмах, столь великолепных, что сердце замирает, а глаза не способны поверить в существование подобного чуда. Или в мертвых стенах потерянных городов… – Как… интересно, – Гевин покосился на Катарину, которая молчала. – И вы… тоже? Бывали? Джио провела пальцем по столу: – Тамошние жители избегают подобных мест, почитая их проклятыми, но верят, что проклятие не властно над белыми людьми. И потому, если возникает у кого желание собрать экспедицию, то желающие находятся. Впрочем, за пару пенсов там легко нанять и носильщиков, и охрану… которая сбежит при малейшей опасности. – Я слышал, что вашему отцу, Катарина, удалось добраться до затерянного храма? Но ответила опять Джио: – И не одного. Он нашел целый город, мертвый город. В центре его стоял дворец из белого камня, окруженный двумя дюжинами храмов. И каждый из них был посвящен своему богу. Но джунгли давно поняли, что меж богами и людьми нет особой разницы. И в храмах поселились обезьяны. Маленькие хитрые твари, которые скакали и скалились, корчили рожи, а еще не брезговали нападать на отстающих. Они налетали коричневой волной, и оказывалось, что зубы у них не менее остры, чем у тигров… Дуглас дернул себя за короткую бородку. – А еще они довольно умны… местные считают их едва ли не равными людям. И боятся… – Вы там были? – Была, – Джио сцепила пальцы. – И поверьте, это не самые приятные воспоминания… Катарины тогда еще не было… точнее, получилось тогда, как в сказке, в той, где обещают отдать то, о чем не знают дома. К иным сказкам стоит прислушаться. Оскал стал шире. – В то время и я сама была куда моложе, самоуверенней. Мы добрались до дворца. Он оказался на удивление целым, будто люди, в нем обитавшие, просто вышли ненадолго и вот-вот вернутся. Не знаю почему, ибо магической защиты на нем не было, там ее вовсе редко ставят, из-за сезона дождей, ведь вода смывает любую силу. Так вот, джунгли держались в стороне. Они будто чуяли то недоброе, что затаилось внутри. И уцелевшие носильщики пали ниц, уговаривая не ходить туда. А с ними и охрана. Они даже попробовали удержать нас силой, но что такое сталь против магии? Почему Кайден никогда не думал о колониях? Нет, он знал, что колонии были где-то там, за краем моря. И дед вел с ними торговлю. Ему принадлежала дюжина кораблей, и собственная фактория имелась. Но торговля всегда казалась Кайдену на редкость скучным занятием. Выходит же… Про золото ему не говорили. И про затерянные города. Про джунгли, которые наверняка имеют своих хозяев… или имели? Кайден заерзал и получил тычок в бок. И выразительный взгляд Дугласа, который, кажется, с куда большим удовольствием поговорил бы о поросятах. – И вы пошли туда? – Кевин подался вперед, едва не лег на стол. О Катарине он, казалось, вовсе забыл. Она же слушала рассказ внимательно. И смотрела на свою подругу… с жалостью? Скорее с сочувствием. – Пошли, – она погладила пальцы левой руки. – Мы пошли… мы дождались утра. И слушали, как всю ночь бесновались обезьяны. А затем стихли, испуганные ревом тигра. И мы знали, что зверь этот необычен, что пришел он по зову тех, чей покой мы потревожили. Тогда я сказала, что нам стоит вернуться, что в храмах, пусть и разграбленных иными искателями сокровищ, найдется достаточно золота, чтобы мы вернулись богатыми. Чтобы мы вообще вернулись… Она замолчала. И никто не рискнул поторопить. – Утром мы спустились в сокровищницу. Мы прошли по узкому коридору, пол которого норовил провалиться, и в ямах, что скрывались под плитами, все еще стояли острейшие колья. Мы миновали аллею лучников, и стрелы забрали троих. Эти стрелы пробивали и наши щиты. Мы перебрались через ров, наполненный живыми змеями. Острый палец Дугласа впился между ребрами. Что? И помечтать нельзя? Кайден ведь не дурак, он бы не сунулся в ловушку без разведки… и вообще, он куда быстрее обычного человека. И более ловок. И… третий тычок заставил оскалиться. Да этак и ребра сломать недолго. – Мы оказались перед богиней, чье тело украшали головы… настоящие головы… их была целая гора. И те, кто шел с нами, пали ниц, называя ее имя, умоляя пощадить, говоря, что не знали, в чей дом вошли. Но… твой отец, Катарина… Это было сказано так, что Катарина вздрогнула.