Та же ситуация и здесь. И эта теория как нельзя лучше вписывалась в мои умозаключения на счёт Инферно. С каждым своим ритуалом Тёмные подпитывали не только себя, но и Инферно, которое влияло на энергетическое поле Сарибэль. А этот мир наполнен магией. А что такое магия? Где она находится? Откуда берётся? Из окружающего пространства, из тех самых стихий. Но это всё равно энергия! Уверена, если поднять все Хроники и тщательно их прошерстить, то я смогла бы обнаружить, что недалеко от места, где эта группа психов совершила свой кровавый ритуал, произошло какое-нибудь волнение — бунт, забастовка, восстание, даже, возможно, маленькая локальная война… Но, это, как говорится, только мысли вслух. Я вообще здесь «заяц» и лучше мне со своими теориями не высовываться. Да и, если я правильно поняла из воспоминаний леканши, около пятисот лет назад проблема с Тёмными была решена. Саши на тот момент не было даже в проекте, поэтому она лично ничего не знала, только всё в общих чертах. В последнее время девушку больше интересовали верования и предания о Сариб… Что вполне логично, учитывая её сделку с местной богиней. От размышлений меня отвлёк появившийся в библиотеке Шанрэл. — Здравствуй, малышка, — улыбнулся он, а я в очередной раз с трудом смогла подавить в себе желание вскочить и броситься ему на шею. За последнюю неделю мы с ним, вопреки моему желанию и намерениям, сильно сблизились, и мне всё труднее удавалось сдерживать свои чувства. Появилось безграничное доверие, желание видеть его, больше времени проводить вместе… И хотя я искренне старалась избавиться от совершенно ненужной мне влюблённости, ничего у меня так и не получилось. Мужчина как будто знал заранее все мои намерения и каждый раз, стоило пообещать себе, что вот сегодня я обязательно выкину его из головы, делал нечто, что в корне меняло мои планы, ещё сильнее привязывая к нему. А дочь чувствовала его приближение даже на расстоянии, затихая, стоило его рукам оказаться на моём животе. Вот и в этот раз мужчина опустился на корточки, положил обе ладони на те места, где только что виднелись ножки беспокойного ребёнка и весело спросил: — Ну, как себя вела наша принцесса? Малышка тут же хорошенько пнулась, показывая всё своё отношение к этому вопросу, но я чувствовала её радость. Впервые я ощутила эмоции девочки чуть больше недели назад. Я сидела в будущей детской и перебирала кучу навязанных для малышки вещей, откладывая то, что мне нравится больше всего, когда неожиданно почувствовала невероятный восторг. Сначала я опешила и никак не могла сообразить, с чего это вдруг, мои эмоции так резко изменились. Но чуть позже сообразила, что они не мои. Надо было видеть то моё совершенно глупое и счастливое выражение лица, появившееся в тот момент. Это было так удивительно, улавливать самые яркие эмоции собственного ребёнка, услышавшего наши голоса или пение птиц в парке, почувствовавшего тёплый лучик солнца или даже лёгкий ветерок… чистые, незамутнённые ничем радость и восторг. И, как апофеоз — безграничная любовь ко всем и вся. Именно так я поняла, что малышка безумно радуется Шанрэлу и просто обожает, когда он кладёт руки на живот. Словно и правда может чувствовать его прикосновения. Я очень любила такие вот моменты. И всё чаше произносила «мы», имея ввиду Шанрэла и себя. Это было так странно… Прошло всего пару недель, но так много произошло! Наши отношения с Шанрэлом изменились. Он на самом деле выполнил своё обещание и вёл себя так, словно мы только познакомились. Рассказывал о себе, задавал вопросы обо мне… и я сама не заметила, как перестала держаться настороженно, а потом и вовсе начала выдавать ответы от своего, а не от Сашиного имени. Мужчина, если и удивлялся, то молчал, никак, даже жестом не показывая мне, что он заметил разницу. А он был удивлён, я уверена, потому что наши с Сашией вкусы и взгляды оказались почти полностью противоположными. И только глупец не понял бы, что перед ним сидит не та женщина, которую он видит. Но вопреки всей логике и страхам, Шан не обличал меня. Хотя я и чувствовала, что он всё чаще начинает смотреть на меня совсем иначе, чем вначале. Из глаз постепенно стала исчезать эта его снисходительность, как будто перед ним не жена, а младшая сестра. А на её месте поселилось пламя. Иногда, когда он думал, что я на него не смотрю, это пламя обжигало, но стоило нашим глазам встретиться, как я, если и замечала его, то это была уже едва тлеющая лучинка. Его природу мне никак не удавалось понять. Это не была страсть, за которую я его приняла в начале и жутко перепугалась. Нет, это было что-то такое… к чему меня тянуло с неудержимой силой. Мне иногда даже казалось, что стоит протянуть руку и я почувствую жар, смогу коснуться его язычков. Но, в то же время, меня останавливала уверенность, что сделай я это и Шан сразу же поймёт кто я, раскроет мой обман. И так в последнее время я сделала всё для того, чтобы выдать себя. Но противиться желанию быть собой в его присутствии не могла. Как и лгать. Едва только возникала ситуация, где должна была сказать неправду, чтобы соответствовать собственной легенде, как что-то внутри начинало сопротивляться, и я говорила правду. О себе настоящей, пусть и сменившей тело. Меня передёргивало каждый раз, когда он называл меня именем своей супруги… А потом, как-то незаметно и неожиданно для меня, я превратилась из «Саши» в «малышку». Причём, данное прозвище подхватили и тётушки. Не сказать, что я была в восторге, но уж во всяком случае лучше, чем «Сашия». Они, как будто, поняли, что мне не нравится это имя, и заменили его нейтральным ласковым прозвищем. Не «зайка» или «киса» и то радость… О другом, что они догадались обо мне, думать было слишком страшно. Да и не хотелось, если честно. Прекратив сдерживаться и полностью отпустив на волю свою сущность, я перестала быть похожей на ёжика. Больше не фыркала на тётушек, относилась спокойно к их настойчивости и даже была рада их компании. Мне и в самом деле понравилось быть частью этой большой и шумной семьи. И тем горше было думать, что совсем скоро я буду вынуждена их покинуть. Как бы хорошо и уютно мне с ними не было, я понимала, что расставание неизбежно. Когда они узнают мой секрет, то просто перестанут общаться, ведь я их осознанно обманываю. Да и кто я им, если так подумать? Чужачка, занявшая тело дорогого для них лекана… И даже ребёнок, который мог бы стать нашим связующим звеном, не имеет никакого отношения к семье Сыз-Ар-Чи, пусть Шан и стал вести себя, как настоящий отец. И теперь, каждый раз, когда я слышала от Шанрэла слова «наша дочь», мне становилось горько, потому что на самом деле всё было не так. Но трусливая мысль нет-нет, да и забежит в голову гидввж — а, вдруг, эта странная связь малышки и Шана на самом деле существует, а не является плодом моего воображения? Иногда мне казалось, что мужчина понимает ребёнка так же хорошо, как и я. Во всяком случае, дочь точно чувствовала его. — Сегодня мы вели себя хорошо, но за последний час сильно разволновались, — призналась я, выныривая из размышлений. — Да? — задумчиво глянул на меня мужчина. — Интересно. — Что интересно? — Час назад у нас были гости. Волхвы, — ответил он. — И что? — не поняла я. Кто такие Волхвы Праматери, они же Вестники правосудия, я уже знала. Как и то, что во всей Лимерии существует три Школы Волхвов, расположение которых находится в тайне. Известно только, что все они находятся в горах на территории оркай, сийаров и гнотэм. В этих Школах готовят не только самих Вестников, но и особые группы ищеек и ловцов, призванных охотиться на Тёмных и любых других приспешников Тэ?натэса. Ничего толком о них не известно, но учиться там могут только самые достойные, а именно — те, кто смог отыскать Школу и добраться до неё. — Да ничего особенного, но один из них странно себя вёл. Постоянно забывал, о чём говорил и то и дело поглядывал наверх. А потом спросил, мол, не слышит ли кто песню? — чуть нахмурившись, ответил он. — Песню? — удивилась я. — Да. Ты не пела? — Нет, — покачала я головой. — Ну, может, мысленно и напевала какой-то мотив, но не мог же он мои мысли прочесть… Или мог? — опешила я. — Не знаю. Это, ведь, Волхвы. Тем более тот, кто спрашивал, вообще тайна за семью печатями. — Почему? — Ну, это второй сын правящей четы эльфари, который, к общему удивлению, родился другой расы. — А разве такое бывает? — с сомнением спросила я. — Ведь дети всегда рождаются с принадлежностью к расе отца или матери. Ну, или полукровками, — добавила я. Эту лекцию мне прочитала Гэниран, когда я невольно проговорилась, что, мол, странные у природы законы, потому что по логике от смешанных браков должны появляться дети смешанной крови — полукровки. Не только от примеси человеческой крови, но и при смешивании генов рас-долгожителей. На что старшая тётушка лишь фыркнула и принялась рассказывать законы местной генетики. Хотя я уже знала все правила, впитав их вместе с памятью Сашии. Вот только мне были известны лишь сами факты — как есть на самом деле, а вот почему — не ясно. А Гэни объяснила, что Сариб таким образом подарила своим детям шанс найти свою любовь, не загоняя себя в рамки условностей. Ну, и чтобы снизить смертность среди населения. Просто ребёнок полусийар и, например, полудрия мог не выжить из-за разных потребностей организма. Как сийару ему была бы необходима кровь, а как дрие — сок растений. Но ни одна дрия не может употреблять в пищу кровь живого существа, потому что это противоестественно их природе. Вот и получилось, что предусмотрительная богиня избавила народы от проблемы наследования, сделав неизменным рождение первого ребёнка с генами отца, как истинного наследника, а последующих — на выбор супругов, но обязательно с принадлежностью к одному из них. Гены бабушки, например, ребёнок перенять не может. Разве что внешние черты, не более. — Ну, там всё сложно с самой матерью, — туманно ответил Шан. — Ясно, — кивнула я, добавив мысленно: «что ничего не ясно». — Пойдём ужинать? — спросил мужчина, меняя тему.