— Может, оно и к лучшему. — Даже думать так не смей! Знатная женщина не может быть одинокой! Она бесполезна, но ей по-прежнему нужны платья, драгоценности, лошади и слуги, а отец устает платить за дочь и ничего не получать взамен. Более того, замужние женщины ее ненавидят, считают, будто она хочет украсть их мужей. — Можно податься в монахини. — Чушь какая! Ты никогда не была особо набожной. — Монахини поют гимны, молятся и ухаживают за страждущими. — А еще затевают шашни с другими монахинями. По счастью, ты, сдается мне, не из таких. Я помню ту порочную девицу из Парижа, Констанцию, но ты ничуть не похожа на нее. Рагна покраснела. Она и не подозревала, что матери известно об их с Констанцией шалостях. Они целовались, трогали друг дружку за грудь и ласкали себя, но Рагна не испытывала возбуждения, и потому Констанция в конце концов обратила свое внимание на другую девушку. Интересно, о многом ли мама догадывается? Так или иначе, она, конечно, права: любовная связь с женщиной вовсе не казалась Рагне предметом мечтаний. — Итак, — продолжала Женевьева, — Гийом, на мой взгляд, будет наилучшим выбором. Выгодная партия, мысленно скривилась Рагна. Ей хотелось бури чувств, от которой запело бы сердце, а мать предлагала выгодную партию. Тем не менее ей, похоже, все-таки придется выйти за Гийома. От матери она ушла в мрачном настроении. Миновала большую залу и вышла на солнечный свет, надеясь хоть так взбодриться. У замковых ворот толпились гости, сошедшие, должно быть, с борта одного из тех кораблей, которые Рагна видела со стены. Выделялся мужчина с усами, но без бороды, по виду истинный англ, и на какой-то миг девушка вообразила, что это вернулся Уилвульф. Высокий, светловолосый, с крупным носом и крепким подбородком… Вдруг померещилось, что Уилвульф и вправду возвратился, что он опомнился и решил жениться на Рагне. Однако мгновение спустя она поняла, что макушка у этого мужчины выстрижена, что на нем длинная черная мантия священнослужителя. Вблизи стало заметно, что его глаза расставлены не так широко, уши громадные, а лицо, пускай незнакомец и был, возможно, помоложе Уилвульфа, уже изборождено морщинами. Походка тоже была иной: Уилвульф ступал твердо, а этот человек каждым своим шагом источал высокомерие. Ни отца, ни кого-либо из старших слуг рядом не наблюдалось, поэтому Рагне выпало приветствовать гостя. Она двинулась ему навстречу и поздоровалась: — Добрый день, путник. Добро пожаловать в Шербур. Я Рагна, дочь графа Хьюберта. Чужак напугал Рагну — он окинул ее пристальным взором, на его губах под усами играла насмешливая улыбка. — Вот как? — В его тоне сквозило недоверие. — Честно? На норманнском наречии он говорил бегло, лишь слегка коверкая звуки. Девушка растерялась, не знала, как на это отвечать, однако ее молчание, по-видимому, нисколько не смутило гостя. Он осмотрел Рагну с головы до ног, как если бы оглядывал лошадь, проверяя, все ли в порядке. Этот взгляд был откровенно грубым. — Позволь представиться, — произнес мужчина. — Я епископ Ширинга. Меня зовут Уинстен, а мой брат — элдормен Уилвульф. * * * Рагна не находила себе места. Само появление Уинстена в Шербуре будоражило ее воображение. Это же брат Уилвульфа! Всякий раз, поглядывая на епископа, она думала о том, насколько близок этот мужчина к ее возлюбленному. Они вместе выросли. Уинстен должен хорошо знать Уилвульфа, должен восхищаться его достоинствами, уметь прощать его слабости и распознавать его настроение намного лучше, чем удавалось Рагне. Вдобавок он и внешне отчасти походил на Уилвульфа. Рагна велела своей бойкой горничной Кэт построить глазки одному из телохранителей Уинстена, здоровяку по имени Кнебба. Все телохранители епископа говорили на чуждом языке, поэтому общаться приходилось преимущественно жестами, но Кэт все же сумела кое-что разузнать. Епископ Уинстен на самом деле приходился элдормену Уилвульфу единокровным братом. Мать Уилвульфа умерла, его отец женился повторно, и вторая жена родила ему Уинстена и младшего брата Уигельма. Эти трое уверенно правили западом Англии: элдормен, епископ и тан. Они были обеспеченными людьми, но их доходам стали угрожать набеги викингов. Что привело Уинстена в Шербур? Быть может, телохранители и знали, но говорить отказывались. Скорее всего, епископ приплыл уточнить договор, который заключили между собой Уилвульф и граф Хьюберт. Наверное, он решил проверить, держит ли Хьюберт данное слово и не пускает ладьи викингов в гавань Шербура. Или, возможно, он приплыл ради Рагны… Уже вечером она узнала правду. После ужина, когда граф Хьюберт собрался было уйти, Уинстен его перехватил и принялся что-то негромко втолковывать. Рагна едва слышала их голоса, а слов и подавно не могла разобрать. Хьюберт отвечал столь же тихо, затем кивнул и направился в личные покои в сопровождении Женевьевы. Вскоре после этого Женевьева позвала Рагну. — Что стряслось? — с порога воскликнула Рагна, тяжело дыша. — Что вам сказал этот Уинстен? Мать сердито хмурилась. — Пускай отец тебе скажет. Граф Хьюберт не мешкал. — Епископ Уинстен привез тебе предложение руки и сердца от элдормена Уилвульфа. Рагна не могла спрятать торжествующую улыбку. — Надо же! Я не смела и надеяться! — Она велела себе успокоиться, чтобы не начать скакать по покоям, как ребенок. — Я-то думала, что к ним снова явились викинги. — Дочь, не тешь себя пустыми фантазиями! — Женевьева оставалась все такой же суровой. — Мы вряд ли примем это предложение. Рагна пропустила ее слова мимо ушей. Она сбежит от Гийома и выйдет замуж за человека, которого любит! — Значит, я ему небезразлична! — Твой отец согласился подумать над предложением элдормена, только и всего. — Долг обязывает, — пояснил граф Хьюберт. — Иначе бы я оскорбил этого человека. — Надо было сразу его прогнать! — не унималась Женевьева. — Возможно, — отозвался граф. — Но лучше не торопиться со словами, чтобы не натворить дел. К чему обижать людей? — Короче говоря, твой отец выслушает гостя и вежливо ему откажет. — Отец, расскажи мне, что предлагают англы, — попросила Рагна. — Я хочу знать, даже если ты откажешь Уинстену. Граф помедлил. Он никогда не любил ссориться с соседями. — Конечно, милая. Женевьева с отвращением фыркнула. Рагна положилась на удачу. — А лучше позволь мне присутствовать на вашей с Уинстеном встрече. — Ты способна хранить молчание, что бы ни услышала? — Да. — Клянешься? — Клянусь. — Тогда позволяю. — Иди спать, — распорядилась Женевьева. — Остальное обсудим утром. Рагна ушла от родителей и легла на кровать в зале, свернувшись калачиком. Ее так и подмывало вскочить, чувства, переполнявшие грудь, требовали выхода. Уилвульф и вправду ее любит! Когда потушили светильники и в зале стало темно, сердцебиение замедлилось, а тело Рагны расслабилось. При этом мыслить она стала яснее. Если Уилвульф ее любит, то почему сбежал без объяснения причин? Найдется ли у Уинстена оправдание поведению брата? Если епископ промолчит, она спросит у него напрямую. Эта отрезвляющая мысль позволила Рагне наконец заснуть. Проснулась она с первыми лучами солнца и сразу подумала об Уилвульфе. Что стояло за его сватовством? Обычно даме знатного рода предлагали достаточный доход, такое содержание, которого хватит на жизнь, если ее муж вдруг умрет и она останется вдовой. Детей, которым предстояло стать наследниками денег или титулов, обыкновенно воспитывали на родине отца, даже если тот умирал. Порой брак зависел от одобрения короля, а помолвка превращалась в сделку — противное слово! — как при заключении торгового соглашения. Сильнее всего Рагну беспокоило то, что в предложении Уилвульфа окажутся какие-то условия, которые дадут ее родителям повод для отказа. Одевшись, она пожалела, что не проспала дольше. Кухонные слуги и конюхи вставали рано каждый день, но все прочие, в том числе Уинстен, еще крепко спали. Рагна с трудом уняла желание подойти к епископу, схватить его за плечо, разбудить и подробно расспросить. Она отправилась на кухню, выпила кружку сидра и съела кусок хлеба, смоченного в меде. Потом взяла половину спелого яблока, пошла на конюшню и угостила свою кобылку Астрид. Та с благодарностью схрумкала плод. — Ты-то от любви не страдаешь, — пробормотала Рагна на ухо лошади. Впрочем, она лукавила, ибо знала, что в летнюю пору Астрид случалось высоко задирать хвост, и тогда следовало держать кобылку подальше от жеребцов. Солома на полу конюшни была влажной и вонючей. Конюхи совсем обленились. Рагна велела немедленно принести свежую солому. Замок потихоньку просыпался. Мужчины шли к колодцу выпить воды, женщины умывались. Слуги внесли в большую залу хлеб и сидр. Собаки клянчили объедки, кошки в засаде подстерегали мышей. Граф с графиней вышли из своих покоев и сели за стол. Начался завтрак. Сразу после трапезы граф пригласил Уинстена в свои покои. Женевьева и Рагна последовали за мужчинами. Все расселись и приготовились слушать епископа. Тот заговорил прямо: — Будучи здесь шесть недель назад, элдормен Уилвульф влюбился в даму Рагну. По возвращении домой он понял, что без нее его жизнь будет пустой. Он просит у графа и графини согласия на брак с их дочерью.