— Ты нас объешь, а мы без крова останемся по твоей милости! — бросил Эрман. — Вчера я не ужинал, а с утра мне дали крохотную миску каши. Естественно, я не наелся. — Мне-то что с того? — Тогда не проси меня больше о помощи, неблагодарная тварь! — Плуг почти готов. Вали обратно в таверну, не то к обеду опоздаешь. — Там одни крохи опять будут. Эдбальд всегда был спокойнее Эрмана. — Понимаешь, Эдгар, — проговорил он, — Квенбург в тягости, ей нужно больше еды. Эдгар заметил промелькнувшую на лице Квенбург ухмылку, и это рассердило его пуще прежнего. — Так ешь меньше сам, Эдбальд, и не попрекай меня. Это ведь не от меня она понесла. — Он помолчал и тихо прибавил: — Слава Всевышнему. Эрман, Эдбальд и Квенбург завопили одновременно. Матушка хлопнула в ладоши, и все притихли. — Поясни-ка, Эдгар, что значит, что в таверне мало еды? Уж Дренг может себе позволить питаться обильно. — Дренг человек богатый, но подлый. — Тебя накормили завтраком. — Ага, малюсенькая миска каши. Ему с ветчиной, а всем остальным — шиш. — А вчера вечером ты ужинал? — Нет. Я вернулся из Оутенхэма поздно вечером. Дренг сказал, что еды не осталось. Матушка нахмурилась. — Ешь сколько захочешь, сынок. А вы трое впредь запомните крепко-накрепко, что своих я всегда накормлю в своем доме. Эдгар доел третий кусок хлеба. Эрман угрюмо молчал, но Эдбальд осмелился спросить: — Как часто нам придется кормить Эдгара, если Дренг его голодом морит? — Нечасто, — заверила матушка. — С Дренгом я разберусь. * * * Остаток дня Эдгар гадал, как матушка выполнит свою угрозу разобраться с Дренгом. Да, она женщина находчивая и отважная, но Дренг — человек могущественный. Эдгар не боялся драки с ним — Дренг колотил женщин, а не мужчин, — но этот стервец помыкал всеми в своем доме, был мужем Лив и Этель, хозяином Блод и нанимателем Эдгара. По влиянию в маленькой деревушке он уступал только своему брату-настоятелю, то есть, по сути, мог творить почти все, что взбредет ему на ум. Ссориться с таким человеком было бы неразумно. Понедельник начался как любой другой будний день. Блод пошла за водой, а Этель приготовила кашу. Эдгар было приступил к завтраку — смех один, а не завтрак, — и тут в таверну ворвалась Квенбург, вся красная от ярости. Обвиняюще ткнула пальцем в Эдгара и крикнула: — Твоя мать — старая ведьма! Эдгар догадался, что случилось что-то для него приятное. — Я и сам порой так думаю, — добродушно ответил он. — А перед тобой она чем провинилась? — Она хочет уморить меня голодом! Сказала, что теперь поутру мне положена всего одна миска каши! Эдгар поспешил спрятать ухмылку, чтобы не выдать себя. Дренг произнес тоном человека, принадлежащего к сильным мира сего: — Она не посмеет так обращаться с моей дочерью. — Уже посмела! Только что! — Как она это объяснила? — Сказала, что не собирается кормить меня лучше, чем ты кормишь Эдгара. Дренг растерялся, было очевидно, что он не ожидал ничего подобного. Его смятение было столь велико, что он молчал довольно продолжительное время. Наконец он повернулся к юноше: — Значит, поплакался мамочке на свои горести, а? Эдгар не счел нужным притвориться, будто обиделся: — К кому же еще мне было пойти, как не к ней? — Все, с меня хватит. — Дренг насупился. — Проваливай к мамаше, пусть она тебя кормит. Квенбург этого не стерпела: — Отец, ты совсем спятил?! Это же лишний рот, а у нас и так еды в обрез. — Он уходит, ты возвращаешься. — Дренг пытался делать вид, что полностью владеет обстановкой, но в его поведении сквозило отчаяние. — Еще чего! — вскинулась Квенбург. — Я замужняя женщина, и мне это нравится. А моему ребенку нужен отец. Дренг понял, что его загнали в угол, и побледнел. — Просто корми Эдгара посытнее, вот и все, — сказала ему дочь. — Ты же можешь это себе позволить. Дренг смерил Эдгара недоброжелательным взглядом: — Ах ты, хитрая маленькая крыса! — Это не я придумал, — возразил Эдгар. — Знаешь, порой я жалею, что не вырос таким же умным, как моя мама. — Лучше пожалей, что твоя мать слишком умная. Я тебе все припомню! — Я люблю вкусную кашу. — С этими словами Квенбург открыла сундук, в котором Этель хранила еду, и достала оттуда кувшин с маслом. Поясным ножом отрезала большой кусок и плюхнула в миску Эдгара. Дренг беспомощно смотрел на это безобразие. — Скажи своей матери, что я это сделала, — попросила Квенбург. — Скажу, — пообещал Эдгар. Он быстро съел кашу с маслом, и никто не стал его останавливать. Другое дело! Правда, посулы Дренга поквитаться с ним самим и с его матушкой продолжали звучать в голове юноши. «Твоя мать слишком умная. Я тебе все припомню». Как бы эти угрозы не сбылись. 9 Середина сентября 997 г. Рагна покидала Шербур, полная радостного предвкушения. Она сумела взять верх над родителями и отправлялась в Англию, чтобы выйти замуж за человека, которого любила. Казалось, весь город высыпал на берег проводить дочь графа. Судно, носившее название «Ангел», подняло большой разноцветный парус на единственной мачте; кроме паруса, у него имелось шестнадцать пар весел. Резная носовая фигура изображала ангела, трубящего в трубу, а корма плавно превращалась в длинную изогнутую шею, увенчанную львиной головой. Кормчим на судне был жилистый и седобородый Ги, уже много раз пересекавший пролив и ходивший в Англию и обратно. До сих пор Рагна плавала по морю всего единожды: три года назад они с отцом побывали в Фекане, находившемся за девяносто миль от Шербура, на дальнем берегу Сенской бухты. Погода стояла хорошая, море было спокойным, моряки любезничали напропалую с юной красавицей, и то путешествие оказалось приятным во всех отношениях. Девушка с нетерпением ожидала нового выхода в море, предполагая, что он станет лишь первым из множества новых приключений. Конечно, ей доводилось слышать о том, что морское путешествие таит в себе опасности, однако она все равно пребывала в радостном возбуждении, уж таков был ее характер. Куда лучше что-либо предвкушать в светлой надежде, чем изводить себя глупыми домыслами.