Луи улыбнулся. Если все хорошо организовать, то эта история может дать отличные результаты. Гилда была очень красива и хорошо зарабатывала пением в кабаре. Без сомнения, она не только заплатит, но и согласится стать любовницей Луи. Луи имел успех у женщин и жил за их счет. А Гилда, конечно, — высший класс. Он сможет и поживиться, и развлечься. Луи встал и подошел к грязному зеркалу. Нужно побриться и надеть свежую рубашку. Гилда должна была появиться сегодня на концерте в казино. Он заскочит туда и скажет ей несколько слов, сделает деловое предложение. Он воображал, что нравится ей, и был уверен, что не встретит особых трудностей. Он даже не станет требовать с нее денег, если удастся стать ее любовником. Если он договорится с ней об одной ночи в неделю, это позволит ему забыть тех ужасных особ из Парадиз-клуба. Несколько часов спустя он вошел в парадный холл казино. Метрдотель проводил его к маленькому столику позади колонны. Место было плохое, но Луи не возражал, не желая ничем выдавать себя. Он сделал заказ, поудобнее устроился и стал ожидать номера Гилды. Она появилась минут через двадцать в обтягивающем шелковом платье, сверкающем золотыми блестками. Луи жадно смотрел на нее. Какой лакомый кусочек, черт возьми! А что произойдет между ними сегодня ночью, никого не касается. Ее пение не произвело на него впечатления. Он предпочитал певичек своего клуба, которые пронзительными голосами исполняли непристойные песенки, испуская веселые вопли. Нежный голос Гилды, ровный и глубокий, оставлял его равнодушным. После многочисленных вызовов она скрылась за занавесом. Луи отодвинул стул и прошел за кулисы. Он увидел на двери в конце коридора ее имя и постучал. Гилда открыла дверь. Она уже переоделась в легкий пеньюар, не скрывавший ее форм, и Луи с трудом удержался от желания обнять ее. Она холодно и спокойно посмотрела на него своими зелеными глазами. — Что вам угодно? Луи вспомнил, что уже видел такой взгляд в начале ее карьеры. Он тогда сделал ей некое предложение. Ироническая усмешка появилась на его губах. Он проучит эту курочку! Он с удовольствием немного встряхнет ее, когда получит то, что хотел. — Вчера вечером я видел Джонни, — сказал он, опираясь на дверной косяк. — Не хотите ли немного поговорить об этом? — А зачем об этом говорить? — резко спросила она. — По-моему, стоит поговорить, деточка, — заявил Луи и шагнул вперед, заставив ёе отступить. Он закрыл дверь и прижался к ней спиной. — Садитесь и по-дружески поговорим. — Я не хочу с вами говорить! Убирайтесь! — Что за тон, лапочка, — сказал Луи, устраиваясь в единственном кресле. — Большинство мышек считает, что у меня хороший вкус. Гилда долго смотрела на него, потом села на диван. — А о чем разговор? — Джонни приходил ко мне вчера вечером. Он хотел знать, где Фей. Я ему сказал. Если бы я знал, что он убьет ее, я бы воздержался от этого. Я решил, что лучше сначала поговорить с вами, а потом уж идти к копам. Гилда побледнела, и ее блестящие глаза застыли. — Ее убил не Джонни. — У копов будет другое мнение, — с усмешкой проговорил Луи. — И они хотят побыстрее закончить это дело, так что Джонни их устроит. Гилда долго смотрела на Луи. — Сколько? — спросила она, сжимая кулаки. — Вы быстро поняли, моя прелесть, — с восторгом сказал Луи. — Есть курочки, которые… — Сколько? — Вот что. Я полагаю, что сегодня вечером я смогу проводить вас домой и зайти к вам. И в другие вечера тоже. Думается, что мы сможем отлично договориться. — Значит, вы хотите не денег? — спросила Гилда. К большому его удивлению, ему показалось, будто она почувствовала некоторое облегчение. — Деньги у меня есть, — небрежно проговорил он, — а вот вас у меня нет. Если вы откажетесь, я всегда успею потребовать денег, моя душечка, но сначала мы попробуем кое-что другое. Идет? Гилда взяла сигарету, закурила и бросила спичку в пепельницу. — Я подумаю, Луи. — Это надо решить сегодня вечером, так что поторопитесь. Она посмотрела на свои руки. — И вы не станете говорить о Джонни? — Ни единого слова, деточка. И я буду хорошим партнером, если вы будете играть со мной. — Дайте мне немного времени. Ведь не могу же я так сразу… — Нужно, чтобы вы это решили здесь, малютка. Гилда неожиданно пожала плечами. — Ну ведь не умру же я от этого. Будем считать, что соглашение подписано! Луи радостно улыбнулся. Кого-нибудь другого удивила бы такая сговорчивость, но он был слишком убежден в своей неотразимости. Он считал, что ни одна женщина не может устоять перед ним, в том числе и Гилда. — Вы просто прелесть, моя душечка, — сказал он, вставая и подходя к ней. — Сегодня начинается наша прекрасная и длительная дружба. Он обнял ее и хотел поцеловать. — Осторожно с моей косметикой. Не трогайте меня! — сухо проговорила Гилда. — Как хотите, малютка, — с недовольной улыбкой сказал Луи. — Но никаких трюков сегодня ночью! Она снова некоторое время неподвижно смотрела на него. — Встречайте меня через час у артистического входа, — сказала Гилда, открывая ему дверь. — Я должна переодеться. — Только без шуток. Я совершеннолетний и опытный. Я подожду вас здесь. — Вы уйдете! — резко проговорила она. — Я еще не принадлежу вам, Луи, и не хочу, чтобы здесь находился мужчина. — Вы еще не моя, но скоро станете моей, — ответил он. Подойдя к двери, Луи обернулся и со смехом сказал: — Если вы будете такой же прелестной, как сейчас, я не пожалею об этом. Дверь захлопнулась перед его носом. Некоторое время Гилда стояла недвижимо, с трудом переводя дыхание. Потом приоткрыла дверь и убедилась, что он в самом деле ушел. Тогда она заперла дверь на ключ и бросилась к телефону. Она позвонила О’Бриену в клуб, зная, что в это время он обычно находится там. Через минуту он подошел к телефону. — Сеан, у меня неприятности, — сообщила она. — Не беспокойся, для этого существую я. Что я могу сделать? Гилда облегченно вздохнула. Какое счастье иметь такого покровителя! Он все может. Временами она просто поражалась своей вере в него. — Только что от меня ушел Луи Манчини. Вчера он сообщил Джонни адрес Фей. Он пытался шантажировать меня. Если я не проведу с ним сегодняшнюю ночь, он выдаст Джонни полиции. — О чем ты беспокоишься, моя прелесть? — спросил он с подчеркнутой нежностью. — Неприятности будут не у тебя, а у Манчини. Я позабочусь о нем. Забудь об этом. Он больше не станет тебе надоедать. Он там? — Через час он будет у артистического входа. — Отлично. Будь спокойна. Я приду к концу твоего выступления, и мы с тобой выйдем через главный вход. И больше не думай о нем. Его странное спокойствие вдруг напугало ее. — Ты не станешь его злить, Сеан? Он опасен. Если он скажет полиции…