— Судьи посмотрят на ваши ноги и отнесутся к вам снисходительно, — продолжал насмешливо Адамс. — Вы отделаетесь двадцатью пятью годами. Там вы будете в полной безопасности, так что вам еще повезет. Гилда повернулась и бросилась к окну. С разбегу она вышибла стекло и вылетела наружу. Адамс слышал крик, затем глухой удар тела о тротуар, шестью этажами ниже. Он пожал плечами, вернулся в гостиную и, не обращая внимания на Кена, сидящего в прежней позе, позвонил в комиссариат полиции. Пришлите санитарную и патрульную машины по адресу Мэдокс Курт, 45, — сказал он. — И срочно. Вы поняли? Затем он подошел к Кену и встряхнул его. — А вы убирайтесь! Разве вам не хочется вернуться к себе домой? Кен ошеломленно смотрел на него. — Идите, живо! — скомандовал Адамс. — Вы не виновны. Держите рот на замке, и вы больше не услышите об этой истории. Бегите, живо! Взволнованный, не в силах вымолвить ни слова, Кен, шатаясь, направился к двери. Послушайте, — спросил Адамс, указывая на пса, забившегося под буфет. — Вы не хотите усыновить его? Кен с ужасом посмотрел на собачку. — Нет, — дрожащим голосом ответил он. — Я мечтаю никогда в жизни не видеть этой болонки. С трудом держась на ногах, он стал спускаться по лестнице. На следующее утро, около восьми часов, Кен остановил машину на углу своей улицы. Через несколько минут Паркер вышел из дома и направился в его сторону. Походка Паркера потеряла обычную твердость. Бледный, осунувшийся и расстроенный, он шел тяжелым шагом, еле волоча ноги. Кен вышел из машины. Подвезти вас к банку? — спросил он с напускной развязностью. Паркер вздрогнул и уставился на него. Ну и наглец! — гневно сказал он. — Вам нельзя появляться в банке, полиция ищет вас. Я не могу целый день сидеть рядом с вами, зная, что каждую минуту могут ворваться копы и арестовать вас. — Ну, не надо так расстраиваться, — сказал Кен. — Я сам ходил в полицию. Этой ночью они нашли убийцу, и я вне подозрений. Паркер стоял с открытым ртом. — Нашли убийцу? Значит, это не вы? — Ну конечно же нет! Вам просто нездоровится. — Ну, ладно. Несмотря на это, я не могу больше иметь с вами дело. Вы разбили мою семейную жизнь. Кен рискнул задать ему вопрос, который мучил его всю ночь. — Вы не говорили вашей жене, что я ходил к Фей? — Своей жене? Вы думайте, что говорите! Не стану же я рассказывать ей, что рекомендовал вам эту девицу! Кен глубоко и облегченно вздохнул. Он улыбнулся и хлопнул Паркера по плечу. — Ну так не говорите об этом и Энн, пожалуйста. — Почему вы думаете, что я поставлю вас в такое дурацкое положение? Учтите, что это был хороший урок. Нет, я ничего не скажу. — А как сегодня Мэзи? — Она очень переживает, но отвратительно спокойна и очень вежлива. Мне понадобятся месяцы, чтобы все восстановить… — Купите ей подарок, меховое манто к зиме. — Так-так! Распоряжаетесь моими деньгами? — Тогда не нужно было признаваться. Так вы поедете или нет? Усаживаясь в машину, Паркер бросал на Кена любопытные взгляды. Казалось, Кен обрел за прошлую ночь необычную для него энергию. Его характер закалился, он казался более уверенным в себе, более самостоятельным. — Что же произошло? Расскажите мне, — попросил Паркер. — Я знаю не больше вашего. Вчера я ходил в полицию и признался лейтенанту в том, что провел часть ночи с Фей. По правде говоря, я думал, что он меня задержит, однако он ответил, что убийца найден, а мне остается лишь вернуться к себе домой. Я не заставил дважды себя просить. Когда они въезжали на стоянку машин у банка, Паркер спросил: — Вы расскажете Энн, что с вами произошло? Кен покачал головой. — Вы вели себя как мальчишка, и я не буду брать с вас пример. Через пять дней Кен встречал на вокзале поезд, на котором должна была вернуться Энн. Он чувствовал удовлетворение от проделанной работы. Последние четыре вечера он посвятил работе в доме и в саду. Все маленькие поручения, которые давала ему за последние месяцы Энн, были выполнены. Никогда еще сад не выглядел так хорошо. Кухня была покрашена, окна вымыты, сломанная петля на калитке исправлена, даже автомашина блестела. В газетах было много написано о событиях той ночи. Авторитетные городские деятели были опозорены, некоторые руководящие работники полиции смещены, в том числе и капитан Монтли. Барт, казалось, должен быть выбран на руководящий пост во время ближайших выборов, пресса также писала о том, что лейтенанту Адамсу прочат капитанские погоны. Когда поезд медленно подходил к перрону, Кен увидел светловолосую голову Энн, высунувшуюся из окна. Она махала ему рукой. Через несколько секунд она была в объятиях Кена. — О Кен! — Дорогая, как мне не хватало тебя! — Все было хорошо? — спросила Энн, заметив, что он похудел, а линия губ стала более жесткой, что ей очень понравилось. — Все нормально, — ответил Кен. — А между тем ты изменился! Ты не скучал, по крайней мере? Ты выходил… выходил по вечерам? — На это у меня не было времени. Я работал дома и в саду. — Странно. Ты действительно не наделал глупостей? — Нет! По дороге Энн рассказала ему о своем путешествии, и Кен чувствовал себя самым счастливым на всем свете рядом с женой. Они подъехали к дому. — Посмотри на сад, — сказал он. — Разве я плохо поработал? Ты заметила, что калитка исправлена? — Дорогой, я думаю, что мне надо снова уехать, — ответила Энн, любуясь у изгороди очищенным от сорняков садом, ухоженными клумбами и посыпанными песком дорожками. — Это восхитительно! Ты даже помыл окна! — К вашим услугам, миссис, — сказал Кен, доставая из машины чемоданы. Неожиданно Энн издала восторженный возглас: — О Кен, дорогой! Какой сюрприз! Он очарователен! Кен проследил за ее взглядом. На пороге дома, блестя глазами, устремленными на Кена, сидела рыжая болонка. Вит Мастерсон Смерть в плавательном бассейне