— По каким причинам она могла в течение целого года видеть сны наяву? Трог слегка усмехнулся. — А вам не приходило в голову, Хаген, что мы можем знать о вашей бывшей жене больше, чем вы? Нет, такая мысль не приходила ему в голову. — О чем вы говорите? — непонимающе спросил он. Мак-Кракен поднялся. — Капитан, я считаю, что на сегодня достаточно. Уже слишком многое было сказано. Я считаю разговор законченным. Где-то ведь нужно иметь границу. — Что вам известно? — упрямо спросил Хаген. — Вы слышали, что сказал прокурор, — ответил Трог и тоже встал. — Послушайте, если я это должен знать… — Не должны, — объяснил Мак-Кракен. — И по той простой причине, что это вас не касается, как бы вы ни старались вмешаться в это дело. Я нахожу, что был к вам очень снисходителен, Хаген. Но я никак не могу оправдать вашего поступка — и ваших друзей репортеров — обнародовать вещи, которые я считаю важными и секретными. Тут он кое-что вспомнил и забеспокоился. — Извините, капитан, но я должен сейчас дать объяснения прессе. Через несколько минут я вернусь и мы продолжим беседу. Одни. Он строго посмотрел на Хагена. Трог кивнул, подождал его ухода и начал говорить почти отеческим тоном: Ну, где же теперь ваша широкая улыбка? — Вы просто наблюдали, как смешно я себя вел, не правда ли? И все это время держали туза в руке. — Я не привык халтурить. Поскольку вы об этом заговорили, Хаген, вы действительно делаетесь смешным, когда полагаете, что можете нас опередить. Вы многого добились самостоятельно, но когда сегодня явились сюда, то слишком задрали нос. Благодарите небо, что мы с вами мягко обошлись. — Я не прошу ничего, кроме шанса. — Ну, а мы его вам дали, я и прокурор. Он мог заставить вас попрыгать. Трог подмигнул Хагену. — К счастью, в этом году выборы. Хаген посмотрел на него. — Хорошо, Трог, мы друг друга поняли. £егодня утром я явился сюда и выложил все карты на стол. Думал, что этим смогу вам помочь. Это моя ошибка. — Погодите, — устало проговорил Трог. — Вы явились сюда, желая добиться славы. И когда же вы выложили все карты на стол? Он похлопал Хагена по плечу. — Я могу испортить вам жизнь, друг мой, но не делаю этого, так как надеюсь, что вы будете действовать самостоятельно. — А что, если я докажу свою правоту? Что, если Хильда действительно убила Шаннера стрелой и между этими двумя убийствами есть связь? Что, если… Когда он внезапно умолк, Трог хитро посмотрел на него. — Еще одна теория, Хаген? Тот хотел было рассказать о своих подозрениях в отношении Белдориана, но не пожелал выдвигать новых теорий и промолчал. — С вами очень трудно, вы не хотите слушать, — вздохнул Трог и отошел в сторону, давая выйти Хагену. — Но если вы хотите получить добрый совет, то не трепитесь снова в газетах о своей личной жизни. — Что я могу вам сказать? — с горечью проговорил Хаген. Направляясь к выходу, он прошел мимо комнаты, где прокурор устроил пресс-конференцию. Он услышал фразу из его выступления: — «…благодаря неустанной работе моих сотрудников…» На Хагена никто не обратил внимания. Он появился как герой, а уходил как простой смертный, немного грязноватый, какими кажутся люди, которым давно пора побриться. Действие кофеина прошло, настроение упало. Самое обидное было в том, что он чувствовал правоту Трога и Дагны. Его основная цель — найти убийцу Хильды — куда-то ускользнула, а вместо этого появилась большая афиша. Он думал только о себе, Морте Хагене. Он стоял под сверкающими лучами солнца в центре города и курил сигарету. Голуби и воробьи с надеждой возились у его ног. — Сегодня вам ничего не будет, — сказал он им и пошел дальше, наблюдая, как прыгают птицы в поисках пищи. «Значит, у птиц еще есть какая-то возможность», — подумал он. Они часто осматривали это место, но все же остается шанс что-то найти. И он решил уподобиться воробьям и начать все снова. Он пошел наклонив голову, так быстро, как только мог. Он думал о возможности найти на своем пути маленькие крошки, которые в первый раз не заметил. Глава 17 Хаген вошел в свою контору, надеясь, что за время его почти двадцатичетырехчасового отсутствия что-нибудь поступило. Почта, которую он ожидал, состояла из счетов и вербовочных в армию объявлений. Телефонная служба также не сообщила ему ничего нового. В середине вчерашнего дня ему звонил много раз какой-то мужчина, но не просил ничего передать. Без сомнения, это был Джек. Хаген позвонил своему знакомому в таксомоторный парк, но и там не было ничего интересного. Хаген все же не считал это доказательством того, что никто не выезжал из дома Висартов. Машины могли исправить, да и сам Джек мог явиться туда. Хаген побрился электрической бритвой, которую для подобных случаев держал в ящике письменного стола, и одновременно стал раздумывать. Однако жужжание бритвы мешало ему мыслить, и он вышел из конторы, ничего не придумав. Хаген бродил по центру города, ожидая, что его озарит нужная мысль. Но она не приходила. Он постоял несколько минут возле призывного пункта и машинально прочитал ярко раскрашенный плакат. Потом попытался позвонить Дагне сначала на квартиру, затем в салон. Никто не ответил ни там, ни здесь. Все же звонок натолкнул его на идею. Правда, она казалась бессмысленной, но ставила перед ним цель и давала занятие, что и требовалось в настоящий момент. Хаген начал снова следовать по тому пути, по какому два дня назад следил за Хильдой. Он не ожидал обнаружить что-либо, но тот день был началом этой печальной истории, и он мог тогда что-нибудь не заметить. Погруженный в эти мысли, Хаген начал точно воспроизводить свое недавнее путешествие через деловой квартал, на этот раз поставив самого себя на место Хильды. Начал он с площадки, где она поставила свою машину. Он стал посещать те же самые магазины и даже зашел в телефонную будку, откуда Хильда звонила своей сестре. Хаген прочитал заметки на стене будки, и на телефонной книге — возможно, среди них была и запись убитой, — но ничего не обнаружил. Наконец он зашел в последний магазин, где побывала Хильда. Точно, как она, он остановился у витрины магазина спортивных принадлежностей. На витрине все было, как и два дня назад. Луку и стрелам Хаген уделил особое внимание. Он задал себе вопрос, не ими ли интересовалась Хильда, однако это было несущественно. Если, как он полагал, Хильда убила Брука стрелой из лука, то витрина могла вызвать у нее болезненное любопытство. Однако она не могла предвидеть, что подобное оружие оборвет ее собственную жизнь через несколько часов. Хаген пожал плечами и пришел к заключению, что надо отправиться домой и поспать, чтобы отдохнуть до предстоящего обеда с Дагной. Он решил, что это будет самым благоразумным, и сделал совершенно противоположное. Он вошел в магазин спорттоваров и стал искать взором продавца. После залитой солнцем улицы в магазине казалось довольно темно и тесно. Большая часть фигур, которых Хаген сперва принял за покупателей, оказалась манекенами в спортивной одежде. Живые покупатели появлялись здесь редко, и продавец тотчас поспешил к Хагену. — Да, сэр? Чем могу служить? — Точно не знаю. Вы позавчера работали? — Да. Мой выходной в субботу. Продавец, сильный молодой человек, вопросительно посмотрел на Хагена. — Вы что-нибудь хотите обменять? — Нет. Хаген помедлил. Он не знал, как вести разговор, и наконец сказал: — Меня только интересует, кто позавчера обслуживал мою жену. Она заходила сюда, кажется, незадолго до закрытия магазина. Красивая брюнетка в норковом манто. Продавец задумчиво нахмурил брови, затем кивнул: — Вспомнил ее. Норковое манто, знаете ли, а во вторник была такая жара. Я сам ее обслуживал. Почему вы спрашиваете? Она что-нибудь потеряла? — Некоторым образом… — Ну, это мы можем проверить в конторе. — Не нужно. Только скажите мне, что она купила. — Она ничего не купила, — уверенно ответил молодой человек. — Я это точно знаю, так как мы, продавцы, соревнуемся друг с другом. Кто больше продаст, получает две карточки для игры: конгресс США — Нотр Дам, в следующем месяце. Я был уверен, что мне удастся продать ей что-нибудь, — женщины обычно не заходят, если не намерены сделать покупку. Но я ошибся. Она заявила, что хочет только посмотреть. — Вероятно, она осматривала лук и стрелы? — Нет. Подождите… она не заходила дальше этого стола. Он постучал пальцем по стеклянному ящику с охотничьими принадлежностями. — Она говорила, что присматривает сыну перчатку для бейсбола. Я показал ей разные перчатки, но она не могла решиться. Она сама не знала, чего хочет. А о чем, собственно, речь? Хаген этого тоже не знал, но что-то мешало ему уйти из магазина. Зачем Хильда заходила сюда и лгала продавцу? Он огляделся вокруг, желая поддержать разговор. Вдруг он заметил в конце стенд с охотничьими ножами — блестящие лезвия и красивые костяные ручки. — Вы уверены, что она не купила у вас охотничьего ножа?