— Ах какой ты умник! — процедил он сквозь зубы. — А что если я сейчас вобью тебе зубы в твою паршивую глотку? Придется ли это по вкусу? — Совсем нет, но вот куда тебя бы это завело? Послушай, ты меня заинтересовал. Он снова поднес бутылку к губам, сделал новый глоток и поставил ее обратно на буфет. — Ах так? — ответил он. — Прекрасно. Вот и объясни, почему я тебя интересую. — Все очень просто: мне понравился ваш карандаш. Он не дает мне покоя. Будучи мальчишкой, я всегда собирал всякие оригинальные карандаши. Признаюсь, от этого карандаша я без ума. С минуту он смотрел на меня, похоже считая чокнутым. Женщина по-прежнему стояла возле шкафа в свободной, непринужденной позе. Кажется, этот спектакль ей по нутру. Даго вытащил карандаш из кармана и спросил: — Что в нем особенного? С большим любопытством он стал разглядывать карандаш. — В нем нет ничего особенного, — ответил я, — если не считать того, что сегодня вечером я видел ручку из этого же набора. Такие карандаши всегда продают вместе с авторучками. Скажите, у вас есть авторучка? Я что-то ее не заметил, и это очень странно. Он переглянулся с девчонкой и пожал плечами. — Нет, он и правда сошел с ума. — Если он сумасшедший, мы должны что-то предпринять, — сказала она. — Послушай, малютка, в чем дело? — спросил я. — Почему кто-то «должен что-то предпринимать? Я пришел сюда с визитом вежливости, но врывается этот тип, размахивает своей артиллерией, как будто собирается начать новую мировую войну. Почему вы не можете вести себя благоразумно и не горячиться? — Прекрасно, сеньор, я уже остыл. Теперь скажите, что вам угодно? — О’кей. Давайте поговорим начистоту, хорошо? Скажите, вам известно местечко под названием клуб «Леон»? Парень пожал плечами. — Возможно, да, а может, и нет. Да, вроде я его знаю, — вспомнил он. — Не сомневаюсь, что вы его знаете, — заявил я. — О’кей. Там жил парень по фамилии Риббон. Американец из отряда «Г». Сегодня вечером кто-то ударил его мельком по затылку в его комнате в мансарде. В данный момент он уже успел остыть. Но, вероятно, вы ничего не знаете об этой истории? Он снова пожал плечами и состроил рожу, которую без преувеличения можно было назвать дьявольской. — Сеньор, мне кажется, вы свихнулись. Почему я должен что-то знать об этом деле? — У меня есть основания думать, что вы знаете, и тут вам придется туго. Могу передать вас в руки американских властей, но и там вам будет не сладко. — Не пойму, о чем вы тут болтаете? Сегодня вечером я даже близко не подходил к клубу «Леон». — Значит, у вас есть алиби, настоящее железное алиби, причем такое, которое я, вероятно, смогу проверить, не выходя из этой комнаты. Он усмехнулся. — Мой дорогой сеньор, да вы оптимист. Я вовсе не уверен, что вам удастся выйти из этой комнаты. — Ничего, постараюсь не упустить возможности. Ладно. Допустим, у вас есть алиби. Интересно знать какое? Я словно механически встал, засунул руки в карманы и начал шагать взад и вперед по комнате. — Возможно, алиби будет иметь такой вид, — пред-, положил я. — Жила-была одна крошка, некая Марселина дю Кло. Ее посадили в камеру четырнадцатого полицейского участка, чтобы потом препроводить в главный штаб. Там хотели задать ей кое-какие вопросы. Понимаете, им было любопытно с ней познакомиться. Ладно. Кто-то явился туда с фальшивым ордером и забрал ее из тюрьмы. Человек рисковал, но дело выгорело. Полицию облапошили. Затем девчонку повезли на Рю Захари и всадили в нее пару пуль. Ее нашли в темном подъезде. Не о таком ли алиби вы думали? Парень молча смотрел на меня, затем перевел взгляд на буфет. Я незаметно оглянулся на девчонку. Она смотрела на меня и даже забыла косить глазами. Кажется, не на шутку перетрусила. — Послушайте, может быть, все это блеф, — продолжал я, — мне просто хотелось испугать такую невинную парочку, как вы. Я вынул из кармана руку и ткнул в сторону парня указательным пальцем, словно хотел перейти к чему-то очень важному. И тут же сделал отчаянный прыжок и выбросил вперед левую ногу, которой он получил королевский удар в живот. Парню это определенно не понравилось. С минуту он обалдело смотрел на меня, потом испустил дикий вопль, уронил пистолет на ковер и стал громко стонать, раскачиваясь из стороны в сторону. Я шагнул к пистолету, но девица, как пантера, мелькнула своими прозрачными шароварами и оказалась на месте раньше меня. Эта крошка пронеслась через комнату, будто ею выстрелили из пушки. Она схватила пистолет и попыталась отступить назад, разражаясь бесчисленными проклятиями: — Проклятый обманщик, за это ты получишь от меня всю обойму, мерзкий федеральный такой-то и такой-то! Тут она действительно выстрелила, но, будучи возбужденной и к тому же косоглазой, промазала. Вторично подняв пистолет, она подбежала ко мне. Я услышал, как пуля просвистела мимо уха и впилась в стену за моей головой. Я схватил бутылку с ромом и запустил ею в лампочку, пока красотка собиралась начать новую стрельбу. В чем в чем, а в неумении попасть в цель меня никто не может обвинить. Лампочка разбилась вдребезги. Она выкрикнула дополнительные мои характеристики и свои надежды в отношении моей дальнейшей судьбы. Я сообразил, что либо в пистолете кончились патроны, либо она поджидала, когда я приближусь к ней и меня будет хорошо видно на фоне освещенной передней. Я тихонько подобрался к парню, лежавшему на ковре и катавшемуся на нем от боли, выхватил из его кармана карандаш и на четвереньках добрался до двери. Распахнув ее, я быстро перевалился за угол. Я был прав: девица тотчас подняла стрельбу, но пули летели слишком высоко. Вероятно, она попала бы в меня, если бы я поднялся на ноги. Я пробежал по коридору и кубарем спустился вниз по лестнице. Войдя в холл, я увидел, что парень в грязном фартуке по-прежнему стоял прислонившись к стене. — Месье, я надеюсь, вы нашли миссис Риллуотер? — спросил он. Я резко обернулся в дверях и ответил: — Эй, субчик, ты враль и брехун. Ты мне совсем не нравишься. Теперь я понял, что ты специально направил меня в другую комнату. Женщину наверху надо называть сточной канавой, не иначе! В один прекрасный день я приду сюда и не оставлю здесь камня на камне. С этими словами я с достоинством покинул это заведение. Мне с детства не нравились истории со стрельбой. В свое время я достаточно насмотрелся на них. Как правило, они не обходились без ранений. Вернувшись к себе в отель, я снял пиджак и ботинки, налил в бокал на 4 пальца рома, лег на кровать и принялся спокойно обдумывать ситуацию. Меня всегда волновало то, что в жизни слишком много событий мелькало мимо меня. Иной раз настолько быстро, что я не успевал их как следует рассмотреть и оценить. Может быть, это произошло и в данном случае. Но все же я понял, что могу сложить два и два, не получив при этом семнадцати. Похоже, у меня появились кое-какие идеи. По-моему, интервью с генералом было в целом удачным. Я подумал о Кливе. Одно бросалось в глаза, как коннектикутский мол со стороны моря: парень намерен выжать все возможное из этого дела, а на мистера Кошена ему наплевать. Да и почему он должен о нем беспокоиться? Он всего лишь частный детектив и понимает, что если сумеет показать товар лицом в данной истории, то от этого здорово выиграет. Наверно, он так и думает. Не исключено, что он придумал, историю о падении только затем, чтобы я занялся черной работой, а все лавры достались ему одному. От частного детектива можно ожидать чего угодно. Следующей в веренице моих мыслей явилась миссис Джуанелла Риллуотер. Я уже говорил вам, ребята, что мир тесен, но все же мне кажется немного странным, что я встретился с ней в Париже. Еще более странным представляется то, что я наскочил на все эти передряги с красоткой в прозрачных штанах и ее латиноамериканским дружком через адрес, полученный, от Джуанеллы. Интересно узнать, действительно ли она живет в этом чертовом отеле? Возможно, и нет. Просто задумала перехитрить меня и сообщила первый пришедший ей в голову отель. А может, у нее были совсем иные намерения? Я снял телефонную трубку и набрал номер Домби. «Хелло», — ответил он не слишком громко. Не успел я что-либо сказать, как в трубке послышался пронзительный женский голосок. Она что-то трещала по-французски. Ясно, что этот канадец вновь разыгрывал из себя Казанову перед какой-то крошкой. Я оказался прав, потому что дамочка начала причитать по-английски: — Домби, ты больно жал мне шею. Если ты попробуешь это повторить, я ударю тебя утюгом. Затем она уже по-французски стала объяснять парню, куда ему следует катиться. — Хелло, Домби, говорит Лемми Кошен, — сказал я в трубку. — Да? И тебе приспичило звонить в то время, когда со мной такая симпатичная девчонка? К тому же она от меня совершенно без ума. — Можешь не болтать об том. Я слышал вашу беседу. И что ты находишь хорошего в этих кривляках француженках? Не тискай ее очень сильно — они привыкли к более нежному обращению. Когда-нибудь один из их поклонников пырнет тебя ножом. И не от великой любви к тебе, а как раз наоборот. — Так, мудрое создание, чего ты хочешь? — спросил он. — Послушай, Домби, приезжай поскорее ко мне. Я хочу с тобой поговорить. — Ладно. Жизнь бывает чертовски непокладистой. У меня никогда не хватает времени на удовольствия. Сейчас приеду. Он положил трубку, а я встал с кровати, еще выпил рома и начал ходить взад и вперед по комнате. Меня стала все больше и больше интересовать эта история. Через 20 минут появился Домби. Он привез с собой непочатую бутылку рома. Мы сели и уютно выпили по паре бокалов. — Ну, парень, в чем же дело? — спросил он. Я рассказал. Прежде всего, ребята, должен заявить, что очень уважаю Домби. Это не пустозвон, а, что называется, «содержательный парень». Внешне он всегда прикидывается, будто интересуется одними девчонками, а в действительности у него светлая голова и крепкий характер. Парень начал войну в составе канадских «командос», перешел оттуда в британскую разведку, а теперь работает с нами, как союзник. И надо сказать, что ваша работа с его появлением стала намного эффективнее. — Послушай, Домби, ты слышал про Риббона? — спросил я. — Слышал. Мне рассказывал Клив. Упал с какой-то лестницы и сломал себе шею. — Ничего он не сломал. Его пристукнули. — Вот что? Как это случилось? — Не знаю. Но вокруг этого дела творится что-то непонятное. Сегодня вечером кто-то предъявил фальшивые документы с искусно подделанной подписью генерала Флеша в четырнадцатом отделении парижской полиции. Незнакомец забрал малютку Марселину. Ладно. Потом ее убили, как и Риббона. — Немного странно, правда? Эти двое все знают про тебя. Марселина — та девочка, перед которой, по слухам, ты распустил язык, а Риббон — тот самый работяга, которому она все выложила. — Он зевнул. — Но этих двоих ведь не ты прикончил, правда?