— Ты проводишь меня? Завтра утром. — В его голосе была слышна едва различимая надежда. — Провожу. Я и сама хотела предложить. И вот теперь, в субботу утром, я стояла в зале ожидания в аэропорту. Илья, с притаившейся грустью во взгляде, в джинсах и мятой майке выглядел таким родным и домашним. Мне так и хотелось прижаться к нему, устроившись в кольце его рук, зарядится его силой. А еще он снова смотрел на меня, как тогда. Теперь я была уверена в том, что мне не показалось, потому что тягучий взгляд узлом закручивал мои внутренности. Поэтому, набравшись смелости, я сама встала на цыпочки и осторожно прижалась к его губам. Илья замер на секунду и посмотрел на меня с неверием и замешательством, и когда я уже отстранялась назад, ругая себя и желая поскорее сбежать, он положил одну руку мне на талию, а вторую на затылок и склонился ко мне, накрывая мои губы своими. Он целовал меня так… трудно описать словами, но я бы всю жизнь с ним так и простояла, ощущая твердые теплые руки на своем теле и нежные уверенные губы. — Я думал, ты не позволишь… — Хриплым шепотом в ухо, вызывая толпы мурашек. — Такая недоступная… Тоня, как мне теперь уезжать? — Он простонал в шею. — Не уезжай. — Я хотела, чтобы он бросил все и остался со мной. Но понимала, что у него работа, обязательства. — Не могу. — С сожалением. — Но приеду через два-три месяца. Обещаю. Он снова и снова целует меня, не выпуская из своих объятий, пока не объявляют посадку на рейс. Я улыбаюсь, провожая его, а, оказавшись на улице, чувствую слезы на щеках и пустоту внутри. Глава 11 Дни сменяются один за другим, приближая холода. Деревья давно расстались с листвой и только кое-где редкие жухлые листы висят на ветках, да путаясь под ногами. Мне все равно на погоду за окном, я вообще в последнее время могу думать только о том, что осталось не так уж и долго до приезда Ильи. Мы пишем друг другу милые смски, созваниваемся и подолгу разговариваем. Мне кажется, что моя жизнь проставлена на паузу, и только в эти короткие моменты я действительно живу. Все остальное время просто жду. И вспоминаю. Наши прогулки, его улыбку, поцелуи. Я дико скучаю. И с каждым днем все отчетливее понимаю, что люблю его. Я иду домой, с легкой улыбкой на губах мечтательно глядя под ноги и предвкушая ежевечерний разговор с Ильей. — Тоня! — Слышу за спиной, когда до подъезда остается пройти не больше пары десятков метров. — Подожди. Я оборачиваюсь и вижу, что ко мне неспешно идет Савельев. Что ему-то надо от меня? И что он тут делает? Разве он не уехал? — Привет. — Он улыбается так широко и искренне, словно рад меня видеть. Раньше его улыбка способна была превратить мои внутренности в кашу, теперь… да как-то все равно на его обаяние. Я киваю в ответ и терпеливо жду, когда он скажет, зачем я ему вдруг понадобилась. — А я тебя давно жду. — И? — Подталкиваю к тому, чтобы он быстрее перешел к сути. В руках у меня между прочим пакет, и ручки режут пальцы под тяжестью продуктов. Красноречиво переминаюсь с ноги на ногу, надеясь, что он поймет, что я не намерена долго стоять тут с ним. Но он игнорирует все мои невербальные посылы, и продолжает проникновенным тихим голосом. — Ты такая красивая! Я все вспоминаю нашу жаркую ночь. Какая ты была пылкая. Кожу твою нежную под пальцами. — Он говорит и медленно приближается, наклоняется, тянет руку и проводит тыльной стороной по моей щеке. А меня наполняет отвращением, и я делаю шаг назад. Я уже давно забыла об этом позорном эпизоде совей жизни. — Как ты стонала, когда… — Хватит. — Обрываю его пылкую речь. — Ты пришел об этом поговорить? Не вижу смысла. Неужели совесть замучила? Или боишься, что твоей жене проболтаюсь? Так у нас с ней кроме тебя и знакомых-то нет. Кроме того, живете вы в другом городе. — Тонечка, ну зачем ты так? Я же знаю, что ты этого не сделаешь. Он заглядывает мне в глаза, снова приближаясь, тянет руки к моим плечам. Обхватывает своими большим ладонями, приближается и нависает надо мной, не обращая внимания на мои попытки сбросить его руки. Он пытается поцеловать меня, но я уворачиваюсь, и на моей щеке остается влажный след его губ. Так противно, что хочется стереть это немедленно, но я даже вырваться толком не могу, только беспомощно упираюсь в его грудь. Он усмехается и продолжает напирать. Со стороны мы, наверное, кажемся обнимающейся парочкой. Он склоняется к моему уху и жарко шепчет: — Я скучал. Приехали. Савельев скучал по мне. Да услышь я такое полгода назад, умерла бы от счастья. Сейчас же я остаюсь абсолютна равнодушна. Не осталось ни отголоска от прежних чувств. Мне хочется уже уйти. — Мне тебя поздравить или посочувствовать? Он удивляется и немного отстраняется, заглядывая в мое лицо. — А ты стала дерзкой. Мне нравится. Так даже интереснее. — Савельев, если ты пришел сказать, что скучаешь, то ошибся адресом, не находишь? У тебя жена вообще-то. — Я ее не люблю. Только о тебе и думаю с той ночи. А Регина… у нее связи. И потом, она нам не помешает. Я буду приезжать пару раз в месяц, якобы к родителям. — Постой, постой! Что ты такое говоришь? — Мне кажется, или я попала в параллельную вселенную, где Савельев предлагает мне стать его любовницей? — Я все продумал. Она не о чем не догадается, а мы спокойно будем видеться. Ну такой наглости я не ожидала. Мое разочарование в нем достигло просто немыслимых размеров. И вот этого человека я когда-то считала идеальным? Стало противно. И обидно. За свои глупые мечты и слепоту, и за его жену. Бедная девушка. Врагу не пожелаешь такого «верного» мужа. — Ты мне предлагаешь стать твоей любовницей? Я правильно поняла? Иди-ка ты, Паша, к черту! — Я вырвалась и смотрела на него со всей ненавистью, которую испытывала в данный момент. — Тоня, нам же так хорошо было тогда! — Как ты можешь? Ты же совсем недавно женился! — Да у нас брак по расчету. Какая вообще разница? Ты не дослушала. Я с ней разведусь через пару лет, и тогда… Дослушивать, что же в его планах будет «тогда», я не стала. Было желание огреть его сумкой по голове, а лучше пакетом — он потяжелее будет. — Уходи, и не смей ко мне приближаться. Я тебя знать не хочу! Как ты посмел? Как тебе вообще в голову такое пришло? Ты мне противен. — Что-то я не помню, чтобы отбивалась тогда. Сама висла на мне. Я же помню, как ты на меня еще в школе смотрела, как преданная собачка. Ты мне должна быть благодарна, что я обратил внимание на тебя и решил исполнить твою мечту. — он говорил с насмешкой, гадко улыбаясь. Злые слова хлестали не хуже пощечин. Это был уже перебор. — Дура была. Не могла отличить настоящее от красивой картинки. Теперь понимаю разницу. Он зло ухмыляется, а я чувствую, что сейчас он будет бить по самому больному — моей неуверенности в себе. — Ты что же, думаешь, что Волкову нужна? Ты? Да у него таких, как ты сотни. Размечталась. Он с тобой поразвлекается и бросит. Ему нужна женщина другого уровня. Ты, конечно, ничего так, симпатичная, но сильно не дотягиваешь. Или думаешь, что его любовницей быть выгоднее? Жениться-то на тебе он и не подумает. У тебя ни связей, ни денег. — Какой же ты мерзкий. Видеть тебя не хочу. Я бегу к подъезду, а он кричит мне вслед: — Все равно прибежишь ко мне. Только прислонившись к закрытой двери и бросив на пол пакет и сумку, прижимаю руки к щекам. Они горят, обдавая жаром ледяные пальцы. Савельев своими гадкими словами, словно измазал меня грязью, растоптал. Мне захотелось в душ, чтобы смыть с себя эти ощущения. Немного помогло. А звонок Ильи помог окончательно успокоиться. Ему я ничего не сказала. Просто не смогла. Глава 12 Он не звонит. Вот уже неделю мой телефон грустно молчит. А все мои попытки дозвониться оканчиваются одинаково — механический голос бездушно сообщает, что абонент недоступен. От него ни смс, ни звонка. Ни-че-го. И понять бы почему, но ответов нет. Зато Савельев еще три раза наведывался, поджидая у дома. И снова слова про то, что он — лучшее, что мне доставалось в жизни. Для такой-то серой мышки. Невероятная удача. Но кажется, он все же понял, что я так не считаю. Глядя на себя в зеркало, я и правда вижу только бледную серую мышку. Глупую. Доверчивую. Видимо, я действительно женщина не того уровня. Недостойная любви. Я устала. Вывернута наизнанку этой оглушающей тишиной, ставшей вдруг такой огромной и пустой, квартиры и молчащим — всегда — телефоном. Одиночество смотрит на меня из каждого угла. Оно было и раньше, но только я совсем не замечала. Считала, что давно привыкла. Тогда, еще пять лет назад, когда родители погибли в аварии. Тогда, правда, было хуже. Больнее. Острее. Сейчас же просто пустота. Серая. Беспросветная. Я полюбила черный кофе. Горький. Но тем и хорош. А еще теперь вечерами люблю подолгу сидеть, глядя в окно, по которому беспрестанно стекают капли дождя. Он такой же, как и я — холодный, нелюбимый никем. Говорят, работа помогает сбежать от проблем в личной жизни. Только мне, и тут не везет. Звонки, бумаги, отчеты. Все такое привычное, доведенное почти до автоматизма, что не способно надолго отвлечь от невеселых мыслей. Не помогает и шоколадный торт, купленный для поднятия настроения, но так и нетронутый он который день покоится в холодильнике, как и остальные продукты. Сон меня тоже избегает, и я часами смотрю в потолок на длинные тени, лишь под утро, забываясь на пару часов. И тогда мне снится его улыбка и нежные поцелуи. От этого только хуже — сердце ноет, бьется, терзается. Болит. Нет только слез. Ни капли. Дожди кончились также резко, как и начались. Только небо все еще стягивали плотные тяжелые тучи. Ну, прямо, как мое настроение. Я не тороплюсь с работы домой, там меня все равно никто не ждет. Поэтому не еду в тесном душном автобусе, а иду пешком, вдыхая холодный осенний воздух. На улице мало людей, все спешат в тепло своих квартир. И двор, знакомый с детства до самого последнего камешка, такой же пустынный и унылый. Только ветер завывает, да скрипят старые качели. — Ох! — слышу сзади громкий стон и немедленно оборачиваюсь. Бабушка Варя стоит согнувшись, а рядом на земле лежит пакет с продуктами. У пожилой женщины бледное лицо, что меня не на шутку тревожит. Я оказываюсь перед ней, подхватив под локоть. — Здрасьте, баб Варя. Вам плохо? Может «скорую»? — Не надо, деточка. Да вот сердце что-то прихватило. Кольнуло. Сейчас пройдет. — Давайте, все же «скорую» вызову. — Настаиваю, но в ответ только отрицательный взмах головы. — Нет-нет, не нужно. Бывает такое иногда. У меня дома таблетки. Сейчас вот приду домой, выпью. — Я вас отведу. Подхватываю пакет и неспешно веду женщину к ее дому. Хорошо, что она живет на первом этаже, потому что в старой пятиэтажке нет лифта. В квартире светло и просторно, свежий дорогой ремонт. Я помогаю женщине добраться до дивана. — Тонечка, у меня в спальне на тумбочке таблетки.