Откаленко собрался ехать в отделение милиции, на территории которого произошла квартирная кража, сразу, как только закончилась оперативка. Но ему повезло. В коридоре управления он неожиданно встретил Костю Красильщикова. - Вы почему решили, что записку оставили те же самые, кто потом квартиру ограбил? - прежде всего поинтересовался он. - Адреса, понимаешь, больно похожи, - объяснил Красильщиков, вытирая цветным платком красную, потную шею. - Там Первый строительный проезд, тут Второй строительный, и номер дома одинаковый. Да и время совпадает. Из одной квартиры вылезли и сразу в другую влезли. - А номера квартир совпадают? - Квартир - нет, - виновато ответил Красильщиков. - Но зато этаж один, шестой. Он раскрыл папку, которую только что достал из сейфа, и, перебрав немногие бумаги, вытащил одну и протянул Игорю. - Вот эта записка, гляди. Игорь рассмотрел записку с обычным, неторопливым вниманием. Очень важная это была улика. И несла она в себе немало информации, надо было только суметь её извлечь. Текст записки гласил: «Извини. Ошиблись адресом. Бедно живёшь». Особенности так называемой письменной речи здесь свидетельствовали, во-первых, о некоем всё же культурном уровне автора, в пределах, скажем, средней школы, во-вторых, о свойственной ему браваде, наглости и некоей безбоязненности, присущей скорей всего неопытности. Значит, наряду с опытными преступниками - ведь кража совершена была вполне квалифицированно, да и наличие нагана об этом свидетельствовало, - в группе был и новичок. Вероятно, на это обратил внимание и Красильщиков, он был опытный сыщик. Но спросил Откаленко прежде всего о другом: - Отпечатки пальцев дали чего-нибудь? Мы вчера эксперту особо на это указали. - Ничего не дали, - досадливо махнул рукой Красильщиков. - Не оказалось годных для идентификации. Игорь уже обратил внимание на бумагу. - Так, с отпечатками ясно, - согласился он. И снова вернулся к записке. Почерк. Никуда не ушёл от школьного, даже что-то тут потеряно. Рука огрубела, отвыкла писать, привыкла к другой работе. Но вот записку эту написать потянуло. Наглец всё-таки. Следующий пункт - бумага. Листок вырван из блокнота. Бумага тёмная, волокнистая. Блокнот с такой бумагой сейчас вряд ли купишь в Москве. Где же такие продают? Это можно будет установить. И это тоже тянет к приезжим. Виталий, кажется, угадал. Между прочим, блокнотами сейчас редко пользуются. А у парня в кармане блокнот. Но писать он не привык, у него явно другая работа. Зачем тогда блокнот? Это тоже связано с его работой? Записки пишет, заметки делает, расписки даёт, работа с этим связана? На большом заводе? В мастерской? За рулём? Привычно нанизывались мысли, тянулась логическая ниточка, не рвалась. Игорь снова повертел в руках записку. А парень-то, видимо, пользуется блокнотом часто. Записка написана уже на последнем листке. На обороте виден еле заметный штампик, не печатный даже, а как бы чернильный. Штампик фабрики-изготовителя, не иначе. Разобрать его невозможно. Этим должен будет заняться эксперт. Кажется, дорого обойдётся тому парню его наглая выходка. Но пока что он и его сообщники гуляли на свободе и тот проклятый наган с ними. Игорю была уже знакома эта вечная нервная напряжённость, когда где-то «ходит» оружие, это гложущее чувство почти личной ответственности и вины, и ожидание, непрестанное ожидание какого-нибудь несчастья. - А как с гильзой? - спросил Красильщиков. - Светит тут нам что-нибудь? - Рано пока говорить. - Здорово всё-таки, что ты на неё наткнулся. И чего тебя под диван потянуло? - Думал, может, фигурка какая закатилась, столик-то рядом опрокинут был. - А диван, между прочим, старинный, ты обратил внимание? Красивый диван, - мечтательно произнёс Красильщиков, закуривая. - Старинный, - подтвердил Игорь. - Всё там старинное. Кто хозяин-то? С ним ты, кажется, говорил? - Я. И следователь тоже. Он инженер. Старина эта от отца ему досталась. Собиратель старик был, коллекционер. - А кто, по его мнению, подвод мог дать, кто с его коллекцией знаком, ты спросил? - А как же! Это, говорит, подумать надо. Рассудительный такой мужик, между прочим, выдержанный. Я и решил, пусть, мол, на своём диванчике посидит, подумает. Благо не унесли его, диван этот. - Красильщиков хохотнул. Игорь представил себе тот диван на гнутых, резных ножках, придававших ему удивительную лёгкость и изящество, вспомнил овальную резную спинку дивана, в середину которой был вставлен, тоже овальный, пухлый матрасик, обтянутый, как и сиденье и подлокотники, дорогой, набивной шёлковой тканью. Когда Игорь заглянул под диван, он подивился, как искусно и аккуратно был отделан низ сиденья деревянными планками. Но пыли под диваном было немало. Гильза закатилась недалеко, за переднюю ножку, и сразу бросилась Игорю в глаза. Но дальше, до самой стены, возле которой стоял диван, ничего не было, никакой шахматной фигурки, только пыль и… тёмный комочек какой-то у дальней ножки. Этот комочек мелькнул у Игоря тогда мимо сознания, как не заслуживающий внимания. Что это было, между прочим? Игорь невольно поморщился: какая ерунда приходит, однако, в голову! Комочек… такой тёмный, как бы воздушный… Ну, комок свалявшейся пыли, пепел какой-нибудь… Пепел? Чепуха! Откуда там может оказаться пепел, под диваном? И вот что-то вдруг забеспокоило Игоря во вчерашнем осмотре. Этот непонятный, дурацкий какой-то комочек под диваном, у стенки, что ли? И он тоже, и он… и что-то ещё… Игорь вспомнил хозяина квартиры, с которым так и не успел поговорить. Среднего роста, худощавый, чёрная густая бородка, чёрные усы и совсем светлые глаза между припухшими веками, какие-то неприятные глаза, а в них растерянность, досада, даже горе. Ещё бы! Такая крупная кража! Можно понять и досаду, и горе. А потом он что-то сказал Игорю, что Игорь уже не помнил, но какая-то фраза… или даже словечко… этого самого… как его? - Как его зовут, потерпевшего? - спросил Игорь. - Потехин, Илья Васильевич, - ответил Красильщиков. - А чем вы сейчас занимаетесь по этому делу? - Да как всегда, отрабатываем связи. К нему же толпой всякие ценители-оценщики ходили, коллекционеры, скупщики-перекупщики, словом, чёрт-те кто. Он фамилий тридцать, наверное, назвал. Это кроме обычных знакомых. А подвод тут был, это ясно. Кто-то из этих людей его дал. - В списке приезжие какие-нибудь значатся? - Приезжих трое. И ещё двое в Москве недавно. Никто из них сам участвовать не мог, люди все солидные. Но вот дать подвод… - И не московским жуликам, а приезжим, - хмуро добавил Игорь. - Приезжим? - насторожился Красильщиков. - А наган? Он ведь тут ходит, у нас. - Возможно, когда они тут, и он тут. - Ох, Игорёк, сомнительно мне, - покачал головой Красильщиков и вздохнул. - Чует моя душа, хлебнём мы с этой кражей, будь она неладна. - Мы всегда хлебаем. Это тебе не в кино. Дай-ка я Потехину позвоню. Охота мне ещё разок зайти к нему. Ответил ему бойкий девичий голосок: - Папы нет дома. Кто его снашивает? - Из милиции. - А-а. А вы что хотите? - Повидать его хотим. - Приезжайте, он скоро будет. Игорь решил воспользоваться приглашением, но на всякий случай уточнил: - Я с кем говорю? - Это его дочь. Меня зовут Лена. - Вы в школе учитесь? - К вашему сведению, я уже на четвёртом курсе учусь педагогического. Как это вы взрослый голос от детского не отличаете, удивляюсь. - Извините, - усмехнулся Игорь. - А я капитан Откаленко. Сейчас к вам приеду. Дом, где жили Потехины, находился совсем недалеко от отделения милиции, в соседнем переулке. Дом был новый, из светлого кирпича, с широкими, красивыми лоджиями. Он свободно стоял в глубине обширного двора, и только верхние этажи были видны над зелёными кронами деревьев. Игорь пересёк двор и зашёл в уже знакомый ему подъезд. Звонок за дверью мелодично и коротко звякнул. Тут же послышался торопливый стук каблучков, и дверь открылась. На пороге стояла длинная, худая девица в ладных коричневых брючках и зелёной лёгкой кофточке навыпуск, под которой не чувствовалось присутствие какого-нибудь белья. Длинные, прямые и жёлтые волосы спускались до лопаток, а половину широкого, как бы приплюснутого лица закрывали дымчатые огромные очки. На босых ногах болтались разношенные домашние туфли. - Ага! Пришли всё-таки, - весело сказала девушка. - Ну и темпы у вас! Так сто раз убить могут, пока вы явитесь. - Вы бы мне сказали, что вас убивают, - ответно улыбнулся Игорь. - Я бы знаете как летел! - Воображаю. Проходите уж. Папы пока нет. Так что вас займу я, если не возражаете. Они прошли в большую, залитую солнцем, душную комнату, заставленную всякой старинной мебелью. - К вам как в девятнадцатый век попадаешь, - оглядываясь, пошутил Игорь, не зная, куда поставить принесённый с собой портфель. - Это папаня устроил себе покои, - насмешливо скривила губки Лена. - Мы с мамой живём по-человечески. Хотите пройти ко мне? Не бойтесь, вы меня не скомпрометируете. - Пожалуй, не стоит, - ответил Игорь серьёзно. - Лучше знаете что? Вы мне покажите, где что лежало из того, что украли. Можете? Я вам список сейчас зачитаю. - Игорь достал из кармана пиджака сложенный лист бумаги и, развернув его, приступил к чтению. - Значит, так. Шахматы. Ну, это я помню. На том столике, да? - Естественно, - жеманно пожала плечами Лена, опускаясь на диван. - Да вы садитесь. Курить будете? Далеко в сторону вытянув ногу, она достала из кармана брюк изящный кожаный портсигар с жёлтой металлической застёжкой и причудливую зажигалку. Игорь поблагодарил и вынул свои сигареты. Они закурили. Игорь продолжал спрашивать, поглядывая в список: - А где лежали крест, веер и карманные часы? - Кресту этому, между прочим, цены нет, - многозначительно заметила Лена, картинно откинувшись на спинку дивана. - Впрочем, папаня вам точно скажет его последнюю цену. И тут Игоря словно осенило. Вот какое словечко зацепилось у него в памяти после вчерашнего разговора с Потехиным! Игоря тогда удивило это выражение, которое употребил Потехин, - «последняя цена». - А что значит «последняя цена»? - поинтересовался Игорь. - Что ж тут непонятного? - снисходительно усмехнулась Лена, не меняя позы. - Золото, старинные вещи всё время дорожают. И папаня очень внимательно за этим следит. Надо же быть в курсе? Вот смотрите. Она вскочила с дивана, оставив сигарету куриться в маленькой пепельнице, и танцующей походкой подошла к шифоньерке. Открыв дверцу и вытянув нижний ящичек, она достала маленькую зелёную шкатулку и на вытянутой руке поднесла её к Игорю.