Часть 43 из 82 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
- Раз сказал, значит, всё, - глухо ответил тот.
- Ну смотри.
Вскоре Филипенко вернулся и сухо сообщил:
- Не наврал, сукин сын. И адрес, и место работы. Ты что, в самом деле полный лопух? - сердито обратился он к парню. - Думал, мы проверять не станем, пугаем только? Или на каких-нибудь заступников надеялся?
И тут впервые в глазах парня мелькнуло беспокойство.
- Что ж, сиди теперь, - продолжал Филипенко. - Завтра с тобой займёмся. И никакие заступнички тебе не помогут, заруби себе.
- А что, нашлись? - поинтересовался Пётр.
- Представляешь? - обернулся к нему Филипенко. - Дежурный мне говорит, приходил, мол, один гражданин, спрашивал вон про него, просил отпустить.
- Кто ж такой?
- Да не выяснил дежурный.
Немолодой, усатый милиционер увёл задержанного.
Попрощавшись, Пётр вышел в коридор и огляделся. В дальнем конце видна была комната дежурного. Там толпился народ, поминутно хлопала наружная дверь, слышались возбуждённые голоса. По коридору тоже сновали люди.
Нина стояла в стороне, возле окна. Когда Пётр вышел в коридор, она помахала ему издали, и он, обрадованный, словно встреча их была счастливой случайностью, заторопился к девушке.
- Простите, Ниночка, - сказал он подходя, - очень я задержался.
Они направились к выходу.
Некоторое время они шли молча. Потом Пётр предложил:
- Давайте найдём то кафе, помните?
- Что ж, - согласилась Нина и весело тряхнула головой. - Всё-таки никому не удастся испортить нам вечер, правда?
Они невольно ускорили шаг, и Пётр уже не выпускал её руки из своей.
Когда они сидели за столиком и пили кофе, Нина сказала:
- А я, пока вас ждала там, в милиции, увидела одного человека. Помните, я вам рассказывала про сегодняшнюю квартирную кражу? Ну, где шахматы ещё унесли из слоновой кости и серебра?
- А зачем он приходил?
- Понятия не имею. О чём-то с дежурным говорил.
Вскоре они вышли из кафе и некоторое время ещё гуляли по парку. Пётр то и дело незаметно оглядывался по сторонам, но ничего подозрительного не заметил. Их, видимо, оставили в покое.
И всё же в странном происшествии, случившемся с ними в парке, было что-то подозрительное и требующее проверки.
Глава II
ДВА СОВСЕМ, КАЗАЛОСЬ БЫ, РАЗНЫХ ДЕЛА
Федор Кузьмич возвращался по длиннейшему коридору с пятиминутки у начальника управления. Деловито, даже напряженно проводил их генерал. Причем он умел не только точно и коротко сориентировать начальников отделов в оперативной обстановке по городу, но и дать важные указания или советы по особо сложным делам, а главное, создать настроение, заразить всех своим оптимизмом и энергией. Это Федор Кузьмич ценил больше всего, это соответствовало его собственному подходу к делу.
Однако внешне и даже по складу характера они были совершенно разными людьми. Генерал был среднего роста, широкоплеч, подтянут и порывист в движениях, с открытым, крупной лепки, живым и энергичным лицом и светлыми вьющимися волосами. А вот Федор Кузьмич был высок, сутул и нескладен в своем мешковатом костюме, седой ежик волос уже не мог скрыть явственно проступившую лысину, а круглые, простые очки придавали ему и вовсе какой-то бухгалтерский вид. Был Федор Кузьмич всегда сдержан, немногословен, угрюм даже, и потому, наверное, редкая улыбка, проступавшая вдруг сквозь усы, необыкновенно шла ему. Были, конечно, у Кузьмича, как его называли между собой сотрудники розыска всех, кажется, рангов, и другие особые качества. Ведь совсем не зря шла о нем слава редкого мастера сыска, мастера божьей милостью, как говорится. Л слава не возникает на пустом месте, в этом ее отличие от некоторых легенд и дутых репутаций.
Так вот, идя по бесконечным коридорам после пятиминутки у генерала и рассеянно то и дело здороваясь с кем-то, Федор Кузьмич думал о том, что чуть не за тридцать лет его работы в уголовном розыске на его глазах сменилось немало начальников, но, кажется, давно уже не встречалось такого подходящего, как сейчас этот. Были такие, что брали криком, взысканиями да выволочками или сухой, суровой молчаливостью и высокомерием. А вот другой, помнится, наоборот, старался вести себя панибратски, ласково, доступно, всем говорил «ты» и хлопал по плечу, награждал, премировал, словом, всячески искал популярности и симпатии. И притом все они были опытными работниками, прошедшими путь от рядового оперативника, своими ногами обегавшими всю Москву, на своих плечах взвесившими всю опасную тяжесть их труда. А как же иначе? Сюда ведь не назначишь человека из другой какой-нибудь руководящей сферы, не переведешь, не перебросишь. Здесь руководить надо не вообще, а только конкретно, надо профессионально все знать и уметь, нервом, носом чуять, улавливать, даже предвидеть перспективу дела, ход расследования, прочность версий. Все это дается только долгим опытом работы, только горбом. Вот так-то. Поэтому куда повыше ставили порой совсем новых, свежих людей, а сюда нет, шалишь, сюда только своего можно, который трудную и опасную школу эту превзошел и выказал при этом немалые способности. Потому, кстати, . и генералами тут становятся редко. Вот второй генерал всего за столько лет…
Да, в опыте всех бывших начальников сомневаться не приходилось, в искренности их намерений тоже. Од-нако подлинное уважение, а тем более всеобщая симпатия завоевывались не только опытностью и искренностью.
Федор Кузьмич, как и все в управлении, прекрасно запомнил случай, происшедший всего года два назад, когда новый начальник только принял дела.
Один из трудных допросов по очень сложному и важному делу начал вдруг давать результат, и преступление вот-вот могло, как говорится, пойти на раскрытие. Оказавшийся случайно на этом допросе один прыткий замнач отдела тут же побежал с докладом к новому начальнику управления, выдав успех допроса за вроде бы свой личный успех и вообще стремясь нечто приятное сообщить первым и первым выслушать благодарность. Раньше это часто приносило успех. Но на этот раз новый начальник молча выслушал доклад, потом задал всего два-три вроде бы ничего не значащих вопроса, но неожиданно самому докладывающему стало ясно, что он не должен был сюда прибегать первым, что он себя как бы раздел, то есть показал, что в допросе этом, по существу, не участвовал, иначе он обязательно бы знал две-три детали, о которых, как бы невзначай, спросил новый начальник. Да и то, что он так спешил сообщить, оказывается, далеко еще не означало успеха и теперь ему следовало вернуться и самому включиться в неоконченный еще допрос, придав ему новое направление. Короче говоря, таким вот не униженным, нет, не изруганным, а пристыженным этот зам нач никогда еще не выходил из кабинета начальника управления. Неведомым образом случай этот стал вскоре всем известен. Никогда уже больше никто не только не решался с чем-либо подобным сунуться к генералу, но этот урок не позволил никому уже и в отношениях «на более низком уровне» таким образом искать успех.
Сегодня генерал вёл пятиминутку в обычном своём, напряжённом, бодром темпе, давая почувствовать, а вернее, не позволяя утерять тот стремительный ритм, в котором живёт всё время огромный город. И заключил пятиминутку генерал, как всегда, энергично: «Ну всё. В бой!»
А суточную сводку между тем успели обсудить детально. В ней прежде всего обратила на себя внимание крупная квартирная кража. Было унесено много ценных антикварных вещей. Но особое внимание эта кража привлекла тем, что в квартире была обнаружена стреляная револьверная гильза, кем-то явно утерянная. В тот же день, то есть ещё вчера, пулегильзотека научно-технического отдела дала заключение, что гильза принадлежит патрону от нагана, того самого, который давно уже «ходит в городе» и его давно ищут, месяц, наверное, когда впервые он был пущен в ход. «В котором часу вчера обнаружили кражу?» - спросил генерал. «В четырнадцать часов», - доложил кто-то из присутствующих. «Кто из наших выезжал?» - задал новый вопрос генерал. «По городу дежурил мой Откаленко, - сказал Фёдор Кузьмич. - Он и нашёл гильзу». «День поработайте, а вечером, - сказал генерал, - прошу с Откаленко ко мне. Кражу эту забирайте себе». «Слушаюсь», - сдержанно ответил Фёдор Кузьмич, хотя любой другой начальник отдела на его месте непременно попытался бы передать это неприятное дело «по принадлежности», ибо квартирными кражами отдел Цветкова не занимался. Но в деле был замешан «тот самый» наган, и Фёдор Кузьмич, поняв генерала, лишь сдержанно ответил: «Слушаюсь».
Затем перешли к другим пунктам суточной сводки, и генерал обратил внимание на две драки в парке, обе ножевые, причём в результате одной из них человек был тяжело ранен и скончался в больнице. «Это не первый там случай, - строго сказал генерал. - Что-то у меня печень начинает нагреваться, когда я об этом парке слышу. Прошу, - он обернулся к Фёдору Кузьмичу, - возьмитесь-ка посерьёзней за него. Что там, в самом деле, происходит? Или я сгущаю краски, а?» - тут же переспросил он. «После сегодняшней сводки не сгущаете», - невозмутимо ответил Фёдор Кузьмич.
И возвращаясь с пятиминутки, Фёдор Кузьмич думал о двух новых делах, которыми предстояло немедленно заняться, о двух очень непростых и очень неприятных делах, которые к тому же генерал взял сам на контроль, - о крупной квартирной краже, где странным образом «побывал» разыскиваемый по городу наган, и о двух последних драках в парке, одна из которых закончилась убийством.
Когда Фёдор Кузьмич зашёл к себе в кабинет, все сотрудники отдела уже собрались на утреннюю оперативку. Лосев, конечно, о чём-то азартно спорил, и длинная, тощая его фигура прямо-таки сломалась над спинкой стула, так он перегнулся через неё, обращаясь к сидящему сзади него Откаленко, на хмуром лице которого с упрямо выступающим подбородком было написано упорное несогласие.
- Так принято, и надо с его мнением считаться, - сердито гудел он, когда Фёдор Кузьмич зашёл в кабинет. - Принято, ясно?
- Ты мне скажи, в каком это законе записано! Подумаешь, чей-то племянник! Да я… - Но тут он заметил входящего Фёдора Кузьмича и добавил, отворачиваясь: - Ладно, потом договорим. Закон для всех один.
Между тем Фёдор Кузьмич привычно расположился за своим столом, достал из кармана очки, привычно утвердил их на носу, затем вынул из принесённой папки скреплённые листки суточной сводки и объявил, строго оглядев собравшихся поверх очков:
- Прошу внимания. Для начала - картина по городу за истекшие сутки.
Глуховатым своим голосом, не спеша, словно вдумываясь в каждую фразу, он прочёл сводку. И все, конечно, тоже отметили про себя крупную квартирную кражу и драки в парке.
- Есть что добавить, - неожиданно объявил Пётр Шухмин.
И он рассказал про записку, оставленную в квартире неподалёку от той, которую затем обокрали.
- Если это одна и та же группа, - заметил Лосев, - то можно предположить, что в первый раз они действительно ошиблись адресом. А значит, адрес-то был. То есть был подвод. Кто-то им на ту, вторую, квартиру указал. И второе. Думаю, группа та приезжая и город знает плохо.
- Ну, тут у тебя натяжечка, - покачал головой Откаленко. - Тем более кто-то из них уронил там гильзу от нагана. А наган был месяц назад на преступлении.
- Ну и что? - задиристо спросил Лосев. - Значит, они приехали снова.
- Прошлый раз где этот наган применили? - поинтересовался Фёдор Кузьмич у Откаленко. - Ты не проверил у экспертов?
- Проверил. Его применили ночью на путях станции Курская-Пассажирская, - ответил Игорь. - Недалеко от вокзала. Перестрелка с охраной.
- Значит, так, милые мои, - энергично произнёс Фёдор Кузьмич и прихлопнул ладонью по столу, после чего секунду помедлил, как бы в последний раз что-то прикидывая, и наконец заключил: - Ты, Откаленко, займёшься этой кражей, её нам отдали. Поезжай к ребятам в район, возглавь розыск. Вечером нас с тобой вызывает по этому делу генерал. Версию о приезжих не отбрасывай, тут Лосев прав. Записочку ту получше изучи. Пригодится, я думаю. Помни, группа опасная. Мы за этим чёртовым наганом уже сколько бегаем. Он ведь каждую минуту снова выстрелить может. Понял ты меня?
- Так точно, - подтвердил Откаленко. - Еду.
Он уже собрался было встать, но Фёдор Кузьмич махнул ему очками.
- Посиди. Ещё один пункт надо обсудить.
- Это насчёт парка?
- Вот-вот. Ты вчера на убийство туда выезжал?
- Так точно. Около двадцати четырёх часов его там в кустах нашли, человека этого. Умер в больнице, не приходя в сознание. Выпивши был, но не очень. Две ножевые раны, одна смертельная. На месте происшествия ни одной зацепки. Да и неизвестно, место ли это происшествия. Может, уже потом его в кусты сволокли. Но и другого места не нашли. Словом, так пока…
- Словом, пока глухо, - резюмировал Лосев.
- А по второй драке что там есть? - спросил Фёдор Кузьмич.
- Там оба участника задержаны. Серьёзных ранений нет, у одного только царапина. Сегодня ребята будут с ними разбираться.
- Есть что добавить, - вдруг снова сказал Пётр, вид у него при этом был ещё более смущённый. - Ещё одна драка в парке вчера случилась, тоже вечером.
И Пётр рассказал о странной слежке, которую за ним установили в парке, и о заключительной схватке с двумя парнями.
- Нет, всё тут, по-моему, не так, - вздохнув и неожиданно посерьёзнев, сказал Лосев. - Они же потребовали, чтобы он из парка убрался и больше там не показывался. И только когда он отказался, они на него напали. Так что это не простое хулиганство и к девушке отношение тоже не имеет. Что-то тут другое.
- Вот именно, - неожиданно подвёл итог Фёдор Кузьмич и снова пристукнул ладонью по столу. - Именно работать. Вот ты, Лосев, сейчас и поезжай в парк.
- Всё, милые мои. Оперативка закончена. Как наш генерал говорит: «В бой!»
Но в его устах этот энергичный призыв прозвучал как-то буднично.