Все было по-настоящему. Я чувствовала, что это надолго. Дом. Семья. С Калебом. – Здравствуй, Вероника. Я остановилась и обернулась. Мой взгляд встретился со взглядом Беатрис-Роуз. Хорошее настроение мигом улетучилось. Она подошла ко мне, одетая в обтягивающее красное платье, ее губы были накрашены в тот же яркий цвет. Платье было, без сомнений, дизайнерское, макияж нанесен безукоризненно, но красный смотрелся на ней вульгарно. Она чем-то напомнила мне маленького ребенка, который любит переодеваться во взрослую одежду. – Вечеринка у Калеба на следующей неделе, – сказала она, – и я думаю, ты придешь. Надеюсь, для тебя все пройдет не слишком ужасно. Когда я ничего не ответила, она продолжила: – Или ты скорее привыкла обслуживать гостей, а не быть в их числе, ведь так? – Так же как ты привыкла, что другие делают за тебя всю работу? – Я окинула взглядом ее яркий наряд. – В отличие от некоторых, мне не пришлось прибегать к помощи мамочки и папочки, чтобы получить приглашение. И мне приходится много трудиться, чтобы честно зарабатывать себе на жизнь. Но ты и понятия не имеешь, каково это, ведь так? В ее глазах появилась злость. – Это всего лишь доказывает, что ты абсолютно не вписываешься в мир Калеба. Такие мужчины, как он, женятся на дебютантках, таких как я. Наш мир это одобряет и этого ждет. На вечеринке будут все – Миранда, их партнеры по бизнесу, инвесторы. Рядом с Калебом должна быть та, которая поможет ему стать успешным, – она ухмыльнулась и осмотрела меня с головы до ног. – С чего ты вдруг взяла, что это будешь ты? Миранда никогда тебя не примет. Ты простолюдинка, в тебе нет породы. У меня скрутило живот. Во всяком случае, она отлично знала, как задеть меня за живое. Но, к ее несчастью, я могла ударить в ответ. – А в тебе есть? Она самодовольно улыбнулась. – Конечно. – Мне кажется, у тебя что-то не так с головой, Беатрис-Роуз. Тебе бы подлечиться. Насколько я знаю, в последний раз ты с отчаяния набросилась на парня, который тебя даже не хотел. Не думаю, что это считается показателем высшего класса или, как ты выразилась, «породы». Улыбка исчезла с ее лица. – Ах ты, сучка! – И такие слова тоже далеко не показатель. Тебе пришлось использовать своего верного пса, чтобы он сделал за тебя всю грязную работу? – продолжила я, подумав о Джастине. – А сама что – боишься запачкать руки? – Не знаю, о чем ты говоришь. – А я уверена, что знаешь. Я тебе предупреждаю, – я угрожающе шагнула к ней. В моей голове промелькнула картина, как Калеб сидит в комнате для допросов, а его рука прикована наручниками к батарее. Этого для меня было достаточно, чтобы окончательно перестать испытывать к ней хоть каплю жалости. – Оставь Калеба в покое. Беатрис-Роуз сделала шаг назад, ее глаза сверкнули гневом. – Думаешь, я боюсь тебя? – Лучше бы боялась. Если ты будешь продолжать заниматься тем, чем занималась раньше, – увидишь, что произойдет. С этими словами я развернулась и пошла прочь. – Вероника, – громко закричала она, чтобы я все слышала, – на твоем месте я бы ходила оглядываясь. Встретимся на вечеринке. Я оглянулась и сверкнула смелой улыбкой, которая словно говорила: «На, стерва, подавись!» – Вызов принят. Глава 21 Калеб Алая молчала с тех пор, как я забрал ее из студенческого городка. Едва заметная морщинка пролегла между бровями, увидеть ее можно было, только если очень внимательно смотришь. А я всегда внимателен. Было не сложно разгадать эмоции Алой. Я долгое время изучал выражение ее лица и настроение, поэтому почти каждый раз мог точно сказать, какие чувства она испытывает. На людях она никогда не показывала свои эмоции, и делала это только тогда, когда мы оставались наедине. Алая не могла долго скрывать от меня свои истинные чувства, но все равно начала открываться мне совсем недавно. Однако сейчас ее лицо было лишено любых проявлений эмоций, выглядело чистым, как лист бумаги. Вы бы никогда не подумали, что с ней что-то не так, если бы не всматривались в нее, если бы не знали, что скрывается за подобным выражением лица и что означает такое ее настроение. Я все понял по одной морщинке. Она показывала, что Алая сильно раздражена. Поддавшись внезапному импульсу, я резко развернул автомобиль и заехал в пустынный парк, а затем припарковался в тихом месте, окруженном густыми деревьями. – Малышка, что случилось? – спросил я. Она все время смотрела в окно. Но я хотел, чтобы она смотрела на меня. Только на меня. – Прости, если сделал что-то не так. Я идиот и готов на все – валяться у твоих ног, покупать тебе бриллианты, купить машину – нет? – я усмехнулся, когда она холодно взглянула на меня. – Хорошо, а как насчет банки арахисового масла? Эти слова вызвали на ее лице легкую улыбку. – Почему ты не можешь сказать, что я сделал не так? Или ты хочешь, чтобы я сам догадался? Да, так и есть, – ответил я вместо нее, когда увидел, как она, глядя на меня, прищурилась. – Я должен знать, что натворил… – я остановился, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь и надеясь, что она не снимет с меня кожу заживо. – Посмотрим… – я прикусил нижнюю губу. – Каждый день на этой неделе я поднимал с пола свою одежду. Как ты и велела. Спроси у Майи, – так звали пожилую женщину, которую я давным-давно нанял, чтобы она три раза в неделю выполняла всю работу по дому. Алая перекинула волосы через плечо. Хорошо, значит, проблема не в этом. Я понюхал свои подмышки. – Я принял душ. Ее губы дернулись. Эти розовые губы… Я знал, какие они мягкие, отзывчивые и вкусные, когда она… Когда Алая заметила, что я неотрывно смотрю на ее рот, то улыбнулся. – У тебя эти дни? – спросил я. Теперь уже она засмеялась, глядя на меня с раздражением, но в то же время и с нежностью. – Я сегодня видела Беатрис-Роуз, – сказала она наконец. Моя улыбка исчезла. – Она говорила тебе что-нибудь? – Не знала, что она тоже будет на твоей вечеринке. Я выпрямился. – Если бы у меня был выбор, я бы не стал приглашать ее. Я бы вообще не стал устраивать вечеринку, а вместо этого провел время с тобой, – сказал я и вздохнул, когда она промолчала в ответ. – Все организовала моя мать, – объяснял я, – так что мне не дали возможности самостоятельно выбирать гостей. Но мне абсолютно все равно. Она говорит, эта вечеринка в честь моего дня рождения, но на самом деле все всегда получается по-другому. – Что ты имеешь в виду? Я взял ее руку и начал вырисовывать круги у нее на ладони. – Моя мама занимается бизнесом. Эта вечеринка всего лишь повод познакомиться с инвесторами наших партнеров и заполучить их себе. Представь, моя мать – тираннозавр. Ей нужна еда, чтобы прокормить себя и своих детей. Поэтому она делает так, чтобы все наиболее упитанные звери собрались в одном месте. А затем поедает их, начиная с самого жирного. Она засмеялась, закатила глаза и взглянула на меня. – Только ты можешь придумать такое сравнение. – За это я тебе и нравлюсь, – я поцеловал ее пальцы. Когда дыхание Алой участилось, а соблазнительные губы приоткрылись, я не смог удержаться, схватил ее и усадил себе на колени, мечтая зацеловать до смерти. – Детка… Я прижал ее ближе, чтобы чувствовать ее дыхание на своем лице. Я увидел расширившиеся от желания глаза, заметил, как опускается и вздымается грудь. Увидел кремового цвета кожу, которую мне сразу же захотелось облизнуть. – Давай… Внезапно она отстранилась и откашлялась. – Какое платье лучше надеть? Будут ли какие-то определенные требования к стилю или цвету? Когда она заправляла выбившуюся прядь волос за ухо, я заметил, что ее руки трясутся. На секунду закрыл глаза, пытаясь прийти в себя. Сделал медленный и глубокий вдох. И такой же выдох. Когда я открыл глаза, она сидела, опустив взгляд и покусывая нижнюю губу. Черт.