– Тебе нужна помощь? Не помню, когда в последний раз видела, чтобы Саймон готовил что-нибудь сложнее картофельного пюре быстрого приготовления. Тем не менее на каждой конфорке стоит сковорода или кастрюля, а в воздухе витает запах бекона. Он даже надел один из моих рождественских фартуков поверх своего стандартного свитера, жилета и брюк. – Конечно! Медленный огонь – вот в чем секрет успеха. Саймон помешивает деревянной ложкой хашбрауны, а затем стряхивает с себя прихватку. – С тех пор как ты съехала, Саймон вновь открыл в себе страсть к кулинарии, – сообщает мне мама, делая глоток своего пенистого напитка, и сухо добавляет: – А еще он пьет уже третью чашку кофе сегодня утром. – Третью, – повторяю я, вскидывая брови. Его предел всегда был одна чашка, а Саймон – человек привычки. – Это многое объясняет. – Я буду еще одну, Астрид, – окликает Бьерн со своего места в кресле. Его внимание приковано к роману, который он держит в своей мясистой руке. Бьерн щурится от слепящего солнца и протягивает свою керамическую кружку, словно ожидая, что она подойдет и возьмет ее. И Астрид действительно, не колеблясь, поднимается с табурета. Но раз уж я еще не уселась, иду за чашкой сама. – Я налью. Наклоняюсь к праздно сидящему в моей гостиной мужчине, и Бьерн отрывает глаза от книги. Кажется, он выглядит удивленным, увидев меня. – О, ладно. Черный, пожалуйста. Я хмыкаю, направляясь к кофейнику. – Что такое, Бьерн, у тебя ноги отказали? – небрежно бросает Джона, спускаясь по лестнице. Он только вернулся из душа. В его тоне нет язвительности, но я все равно бросаю на него предупреждающий взгляд. – Да, да, – бурчит он, ласково проводя рукой по моей спине, когда проходит мимо к Астрид. Он наклоняется, чтобы поцеловать ее в лоб. – Здесь лучше спалось, мам? Та улыбается, глядя на него снизу вверх. – Несомненно. Две односпальные кровати – это прекрасно. Мне не пришлось терпеть его ворочания. – А как вы спали? – Джона переводит взгляд с Саймона на мою мать и вопросительно поднимает брови. – Как ребенок под снотворным, – мурлычет мама, протягивая мне журнал, чтобы показать элегантный сарай, украшенный белыми гирляндами и цветочными композициями. – Что думаешь об этом месте, Калла? Виноградник в сельской местности. Это развивающийся винодельческий регион в Онтарио, – добавляет она для Джоны и Астрид, и ее зеленые глаза порхают между ними. – Они разрешают всего несколько свадеб в год, но я знаю их владельцев. Могу поспорить, что, если я свяжусь с ними, они с радостью согласятся организовать вашу свадьбу. – Мы еще не решили, где поженимся, – напоминаю я ей как можно спокойнее. Я надеялась, что хотя бы успею выпить кофе, прежде чем она заведет речь о свадьбе. – И графство находится в двух часах езды от Торонто. Так что добираться туда придется всем. – Ну да, я в курсе, но это гораздо ближе, чем полет на Аляску, милая. – Она говорит этим уговаривающим тоном, который использует всегда, когда пытается убедить меня в своей правоте. Саймон громко кашляет. – Разумеется, надо подумать и о семье Джоны, – поспешно добавляет мама, глядя на Астрид. – Сколько у вас родственников в Норвегии? – О, ну… – Астрид снимает очки для чтения в черной оправе. – Мой брат Арне с женой и дочерьми, второй брат Оддвар. У него трое детей и четверо внуков. Нет, внуков уже пятеро. А еще есть мой единственный оставшийся в живых дядя по материнской линии… Пока она рифмует имена, я наполняю кружку Бьерна свежим черным кофе, а затем поднимаю кофейник, предлагая наполнить и кружку Джоны. – Супер. Куча незнакомцев на нашей свадьбе, – бормочет Джона под нос, достаточно громко, чтобы его услышала только я. – Ну не все они незнакомцы. Ты же знаешь детей Бьерна, – поддразниваю я, ожидая, что он нахмурится. Складка на лбу появляется почти сразу после того, как он делает первый глоток. – Я уже говорила об этом Калле, но, учитывая, что гости разбросаны от Аляски до Норвегии, гораздо разумнее было бы выбрать место где-нибудь посередине для свадьбы. Например, Торонто. Ты согласна? Астрид сдвигает брови. – Наверное, да. – Вот видите, дети? – Мама торжествующе улыбается. – Мам… – предупреждаю я. Она слишком сильно давит. – Или они могут пожениться в Осло, – возражает Астрид, перелистывая страницы со свадебными платьями. – Верно, vennen? Замечаю в ее голосе нотки сомнения. Она предлагает это потому, что так ей больше хочется, или потому, что ей вдруг захотелось иметь равное право голоса на свадьбе своего единственного сына? – Я не думаю, что… – Мама сдвигает брови. Такого ответа она не ожидала. – Может, будет проще определиться, когда дети назначат дату, и мы составим список гостей. Посмотрим, откуда будет большинство приглашенных. Согласна? Астрид медленно кивает. – Звучит разумно. Я встречаю взгляд Джоны и вижу, что он ухмыляется. Мы оба знаем, что сколько бы имен ни назвала Астрид, моя мать удвоит это число, и все они будут из Торонто. Все это вообще не имеет никакого значения, потому что ни одна из них не будет решать, где мы с Джоной поженимся! – Знаешь, ведь есть способ избежать всего этого, – напоминает он мне. Должно быть, он видит ярость в моих глазах. – Сейчас этот вариант кажется мне очень заманчивым, – признаю я. – Что кажется заманчивым? – спрашивает мама. – Ничего, – в унисон отвечаем мы с Джоной. Саймон протягивает мне щипцами ломтик бекона с хрустящей корочкой. – Думаю, вы с Джоной должны сами решить, что для вас лучше, а мы поможем это организовать. Верно, Сьюзан? Если он и чувствует ее язвительный взгляд у себя за спиной, то не обращает на него никакого внимания, широко улыбаясь нам. – Спасибо… Эй! – визжу я, когда Джона выхватывает мой бекон. С ожесточением выдергиваю мясную полоску из рук, чем заслуживаю его игривую улыбку. – Мой кофе готов? – кричит Бьерн из гостиной. Улыбка Джоны мгновенно исчезает. Он уже открывает рот – несомненно, для того, чтобы выдать ответный конфронтационный выпад, – а я засовываю ему в рот ломтик бекона, чтобы он замолчал, и в довершение предупреждающе качаю пальцем. – Давай я отнесу. – Астрид протягивает руку, чтобы забрать у меня кружку Бьерна. – Калла, где, ты говоришь, лежат яйца? – Саймон показывает мне открытую коробку с одиноким яйцом внутри. – На нижней полке. Я купила два десятка в пятницу. – О, я их использовала, – произносит Астрид, ставя кофе Бьерна на столик рядом с ним и ласково похлопывая его по плечу. – Все? – Ну да. Только на Kvæfjordkake и Karamellpudding уходит дюжина яиц. В risengrynsgrøt их нет, но для… Астрид называет еще несколько блюд, названия которых я не произнесу, а Саймон чешет подбородок, созерцая кастрюли на плите и одинокое яйцо. Я вздыхаю. – Тогда съезжу к Рою и попробую раздобыть еще. – Не хочу доставлять тебе… – Это совсем рядом – десять минут, не больше. Ничего страшного. Кто знает, как меня встретят после нашей вчерашней ссоры. – Если все нормально, – добавляю я. – А что, мы не сможем позавтракать Саймоновой всемирно известной яичницей с беконом в английском стиле без яиц? Плетусь к вешалке и надеваю свою зимнюю куртку. – Мне все равно нужно завезти Рою его рождественские подарки. – Хочешь, я поеду с тобой? – предлагает Джона.