– Аарон Барнаби, – представился он. – Это вы хотели меня видеть? Через пять минут мы с Ленкой почувствовали себя королевами. А как иначе? Номер, в который нас пригласил американский красавец, не принадлежал к бюджетным. Он был двухкомнатным, с огромными окнами и внушительных размеров плазмой. Журнальный столик был сервирован на одного человека, и чего тут только не было. Свежая клубника, завитушки сливочного масла, булочки. Одуряюще пахло кофе, и аромат исходил из высокого серебряного кофейника, стоявшего тут же. Чашки и тарелка, впрочем, были чистыми. К еде Аарон не притронулся. Интересно, это мы ему помешали? – Обалдеть, – едва слышно прошептала Ленка, когда мы зашли в номер. – Он точно не думает, что мы оказываем секс-услуги? – Это его проблемы. Аарон, закрыв дверь, прошел вперед и исчез в недрах своего королевского жилища. Ленка сразу же села в кресло. Я подошла к окну. Вид из него был самым лучшим: набережная во всей ее бескрайней красе. Американец, впрочем, очень скоро вернулся. Около уха он держал мобильный телефон, на лице была тревога. Он спохватился, вспомнив о кофе и булочках. – Я собирал перекус, но не успел, – произнес он. – Вы меня понимаете? Я нехорошо говорю, делаю ошибки. По-русски он говорил вполне сносно. И акцент был настоящим, он его не имитировал. – Понимаем, – ответила я. – Вы говорите почти без ошибок. – Я рад. Кофе? – Можно, – согласилась я и повернулась к Ленке. – Да, спасибо, – отозвалась та. Аарон с готовностью подошел к телефону, аналогичному тому, который мы видели на стойке регистрации. – Закажу еще, – сообщил он. – Повторить то, что на столе? – Повторите, – разрешила я. Заказ доставили очень быстро. Теперь мы все сидели за столом. Можно было начинать. – Я жду звонок, – вдруг заявил Аарон. – Срочный, нужный. Не могу найти человека. Он действительно не выпускал телефон из рук. – Что вас привело ко мне? – Аарон, вы знаете Елену Соломко? Он вытаращил глаза и подался вперед. Потом поднял свой мобильник в воздух и потряс рукой. – Я ищу ее, – радостно пробормотал он. – Жду ее! – Она не позвонит, – сказала я. Улыбка вмиг слетела с его лица. – Почему? – спросил он. – Потому что умерла. Мне жаль. Он какое-то время растерянно переводил взгляд с меня на Ленку, а потом обратно. Не понимал, не вникал в суть сказанного. Нахмурился. Посмотрел на зажатый в руке телефон. Затем снова на Ленку, на меня. Ленка, к слову, была обескуражена не меньше Аарона. Да и я себя не узнавала. Выдала человеку новость, как ударила под дых. Видно, вся эта обстановка подействовала. Живой и невредимый красавец мужчина против лежащей на горячем асфальте женщины. У нее половина головы снесена, а он тут, видите ли, булочки с маслом в номер заказывает. Пусть и его мир не будет прежним. Но через минуту я пожалела о том, что сделала. Аарон вышел из-за стола, остановился около меня и хлопнул ладонью по столу. Ленка вздрогнула. – …вашу мать! – вырвалось у нее. – Откуда вам это известно? – спросил он, глядя на меня в упор. У Аарона был низкий голос. Очень низкий, почти бас. В данном контексте обычный вопрос, обращенный ко мне, прозвучал как угроза. Я достала удостоверение и протянула его мужчине. – Что это? – спросил он, но тем не менее взял ксиву в руки. – Елена Соломко выпала из окна своей квартиры вчера днем, – проинформировала я его. – Есть свидетели, которые утверждают, что в момент падения рядом с ней в квартире был какой-то человек. Скажите, как вы провели вчерашний день, Аарон? * * * Красивый мужик и горевал красиво. Он был раздавлен, но лицо не потерял. Ленкина помощь не понадобилась, потому что Аарон, хоть и срывался на английский, но вполне сносно изъяснялся на русском. Мне не нужно было задавать ему вопросы – его недолгий рассказ оказался очень информативным. Все так, как я хотела. – Как же так? – не понимал он. – Мы общались вчера утром. Был звонок, решили встретиться вчера вечером. – А днем ее не стало, – напомнила я. – Это ужасно. Мы знакомы две… три недели. Три? Да, почти три недели. Я прилетел на выставку. Мой завод производит медицинский инвентарь. Операционные столы, стоматологические кресла, инвалидные коляски и многое другое. В этом году на рынке сбыта появился Тарасов. Так совпало, что в этом же году здесь выставка. Я представитель фирмы, привез сюда наши новинки и хотел посмотреть на то, что предложат другие. Елена взяла надо мной шефство, когда я потерялся вон там. Он подошел к окну и показал вниз, на набережную. – Я стоял и чуть ли не плакал, ведь вокруг так много красоты, но я не знаю, как туда попасть! – Взяли бы тур по городу, – подала голос Ленка. – И повозили бы, и рассказали. – Я хотел пройти сам, – объяснил Аарон и кашлянул. – За руку меня будут водить в старости, а открытия лучше совершать самому. Даже если их до тебя уже сто человек открыли. – Это точно, – кивнула Лена. – Я кофейку еще, ок? – Берите все, – разрешил Аарон. – Так я стоял на набережной с картой в руках, а потом увидел Её. Сначала увидел, а потом услышал. Она прекрасно поняла, что мне трудно. Она разговаривала со мной на моем языке. Мы гуляли до самой ночи, а потом она осталась у меня. Это было волшебство. Мы сразу стали как половинки. Она познакомила меня с Викторией. Дочь очень на нее похожа. Девочка болеет, но борется. Я должен вернуться домой через три дня. Но я думал вернуться и забрать их в Америку. У меня нет семьи, а родители умерли. Отца похоронил месяц назад. Он на мгновение опустил лицо в ладони, но тут же встряхнулся. Прошелся по номеру, налил кофе, закурил. Я внимательно всматривалась в каждое его движение, следила за выражением лица. Правду говорит или нет? Пока что придраться было не к чему. Очень складно и душевно описал свои чувства к Елене. Натурально был шокирован, узнав о ее смерти. Но пока что ни слова не сказал о том, что делал в момент гибели своей любимой женщины. Аарон словно угадал мои мысли. – Это допрос, я понимаю, – криво усмехнулся он. – Каждый, кто был с ней знаком, тоже должен все честно вам рассказать. Вчера я весь день был на выставке. Она проходит уже четвертый день, а вообще длится шесть дней. Осталось два. Каждый день меняется выставочная экспозиция. Сегодня вам покажут новые удобные одноразовые шприцы, а завтра продемонстрируют суперсовременные инфузоматы. Вчера я представлял свою фирму: операционные столы, коляски для инвалидов и много другого. Днем нас ждет фуршет, а вечером были банкеты. На выставке можно обговорить нюансы, подписать документы. Там заключаются контракты. Особо заинтересованные стороны могут удалиться в переговорную, где им никто не помешает, и обсудить детали сделки. Знаете, почему я все рассказываю? Он выпрямился, поднял подбородок. – Я делаю это в память о Елене. Каждое утро я приходил в павильон, общался с людьми, а потом вежливо прощался, потому что был там не нужен. Остальное время и до утра был вместе с Еленой. Но наступила моя очередь представлять интересы своей компании. Этот день был вчера. Я провел его среди множества людей. Каждый из них подтвердит это. Ленка смотрела на Аарона во все глаза. Свой рассказ он закончил, остановившись около окна. Наверное, открывающийся пейзаж тоже ассоциировался у него с погибшей. – Я не знаю, кто это сделал, – повернулся в нашу сторону Аарон и снова кашлянул. – Мне сейчас очень больно. Так было в последний раз тогда, когда умер мой отец. Это случилось совсем недавно. Он снова стал смотреть в окно. Я сделала Ленке знак рукой, намекая на то, что нам пора валить. Но подруга вдруг решила пойти другой дорогой. Она подошла к Аарону и прижала ладонь к его спине. – Я могу вам чем-нибудь помочь? – спросила она. – Лена, думаю, нам пора идти, – напомнила я. – Лена? – растерянно повторил Аарон и уставился на подругу. – Лена. Елена. Леночка. Прекрасное имя. Алое, как закат на Фиджи. – Очень приятно, – ляпнула Ленка. – Елена… Это было что-то с чем-то. Я чуть розовые слюни не пустила от этой картины. «Мужчина и женщина» от Клода Лелуша, не иначе. Самое интересное, что они меня как будто не слышали и не видели. Встретились два одиночества, и всё, отстаньте все. И куда, интересно, делись переживания по поводу смерти Соломко? Но Ленка реально была хороша в своем белом платье. Будь я мужиком, я бы мимо точно не прошла. А если бы прошла, то с оглядкой. И Аарон, который внешне напоминал престарелого плейбоя, тоже, кажется, оценил Ленкину… доброту.