– Вот и всё. – Отличная причина откосить от армии, – заметила я. – Ты не поняла. Не подруга, а друг. И тут до меня дошло. Я распахнула глаза. – Хочешь плюнуть мне в лицо? – осведомился Роман. – Валяй, я привык к такому. Правда, в армию это меня никак не загонит, а чувство ненависти к другим, говорят, очень сильно отражается на внешности. Но ты же не станешь отрицать, что котлеты были вкусными? – Не стану. Спасибо за откровенность. – Ерунда, – с пониманием отозвался Рома. – Я вот сразу понял, что ты свой чувак. И ведь не ошибся, правда? – А твоя мама в курсе? – не удержалась я. – Мама в курсе моей жизни, разумеется, – кивнул Рома. – Мама меня любит и понимает. Она же мама. И потом, я единственный мужик в семье. У брата проблемы со здоровьем, в садик его нельзя, а отец давно положил на нас болт и завел себе любовницу. Я бы ему давно сказал пару ласковых, но он же дома почти не появляется. Так что в армию мне никак нельзя, там мне не место. Обойдутся без моей слащавой морды. Знаешь, я ведь не слюнтяй в чулках. Я хороший вес в тренажерном зале выжимаю и, если что, смогу за себя постоять. Но если со мной в этой вашей армии что-то случится, то моим ребятам придется очень туго. Вот так вот. И такое бывает. Рома оказался не баловнем судьбы, не изнеженным юношей, который попросту не хочет проходить через испытание военной службой. Напротив, он готов. Но прекрасно понимает, что рискует не только своей жизнью, но и своей семьей. Надо же, маму и младшего брата назвал «ребятами». В иных обстоятельствах это прозвучало бы очень мило. Но не сейчас. Сейчас было просто грустно его слушать. Я поняла, что нашла союзника и, наверное, даже помощника. Рома проводит меня к Вике. В конце концов, он ориентируется на местности лучше меня. Но самое главное, что нас связывает, – ложь. И, разумеется, исключительно благие намерения. * * * Я рассказала Роме все от начала до конца. История его очень впечатлила. – И что, у тебя даже стресса нет? – удивился он. – Все сделано для того, чтобы так казалось, – ответила я. – Моя задача добраться до Вики. Любым способом. – Ты же видела, в каком она состоянии, – напомнил Роман. – А вдруг ты застанешь ее в какой-нибудь пограничной стадии? Вдруг она не узнает тебя и станет звать на помощь? Тогда никакие подполковники тебя не спасут. – Разберусь на месте. Роман задумался, побарабанил пальцами по колену. – А у Грузанковой в кабинете ты уже была? – вдруг спросил он. – Нет еще. Она специально не приглашала, но сказала, что зайти можно в любой момент. – Странно, странно. Меня она затащила туда в первый же день. – И чего хотела? – Тесты всякие давала, анкеты какие-то. Но это, я так понимаю, чистая формальность. Она в курсе, что стационар мне нужен для справки. – Ты ей за это заплатил? – Мать заплатила. Хотела с братом на море уехать, но я получил повестку из военкомата. Вот сбережения и ушли врачу. Ну, и я подкинул, конечно. Свобода стоит недешево. – Какая свобода, Ром? Справка – разве это свобода? – Для меня – да. Если будет война, то пойду на войну, забыв о справке. Но сейчас мне нужно остаться дома. «Вот вы где у меня, Нина Тимофеевна, – мелькнула мстительная мысль. – Взятки берем? Ладно, мне это только на руку». – Таких, как Вика, держат как раз на втором этаже, – сказал Рома. – Там у Варвары, которая в столовой работает, муж находится. Сейчас будет небольшое отступление, но вдруг тебе это поможет: один вполне адекватный и физически крепкий мужик вернулся домой после афганской войны, а потом вскоре стал пить по-черному и бить жену смертным боем, но, как проспится, то ничего не помнит. С работы выгнали, потому что стал слишком нервным, а работал он шофером. Ну а когда ему стали за шкафом душманы мерещиться, Варвара поселила его в эту клинику. Починить мужика так и не удалось. Сама же Варвара устроилась на работу поближе к мужу. Моет полы, драит на кухне сковородки, иногда для души встает на раздачу, где ты ее сегодня и видела. Вот так и живут долгие годы. В одном здании. Только он никого не узнает, а она его до сих пор любит. Детей нет. – Да что же такое-то?! – не выдержала я. – Куда ни глянь, везде обломки чьих-то жизней. – Так и есть, – подтвердил Рома и вдруг прыснул со смеху. – Но есть такие кадры, от вида которых на душе становится очень весело. Например, Сазоныч. Не выдержав, Роман расхохотался. – Он тут как местная достопримечательность. Его родственники привезли сюда из деревни, а потом про него забыли. Так он тут и остался. Живет на довольствии, зимой помогает снег убирать или разгрузить чего. Никому не мешает. Сазоныч – это песня. Ходит по территории и руками так в разные стороны: ших! ших! Оказалось, знаешь, что с ним? Кур гоняет! Я невольно улыбнулась. – Каких кур? – Обыкновенных! – засмеялся Роман. – Говорит, что засрали тут все дорожки, и всем на это плевать. «Какая скотина, – говорит, – курятник открыла? Узнаю – убью!» Вот он ходит и прогоняет их. И плевать ему, что никаких кур в помине нет – ему просто нужно, чтобы вокруг были чистота и порядок. Прогонит – и идет отдыхать. А по пути всем говорит, что завтра опять кур кто-то выпустит, а пойдет их гонять. Роман перестал улыбаться. – Ладно, Сазоныч, конечно, красавец, но к делу. Так вот, Грузанкова и Вика находятся на одном этаже. Перевести Вику никуда не должны, потому что не то состояние. – Опасное? – Прежде всего для пациента. Пограничное. Это уже потом, когда все более-менее стабилизируется, можно думать о самостоятельных прогулках по территории, походах в столовку без сопровождения и прочих благах. Таких, как Вика, надолго там закрывают. Но палат на втором этаже достаточно. Варвара рассказывала, что там очень сложно убираться, пока в каждой палате полы протрешь… Поэтому тебе необходимо узнать, в какой палате держат Вику. Но и это еще не все. Рядом с ней может находиться кто-то из персонала. Она может быть на процедурах. Да все, что угодно. Каждый фактор нужно учесть. Никто и не говорил, что будет легко, я и без Ромы это понимала. Но даже если у меня получится встретиться с Викой без свидетелей, то захочет ли она со мной говорить? Вспомнит ли меня на фоне того, что ей пришлось пережить? А вдруг в ее памяти всплывет обида, ведь я не поверила ей и не стала этого скрывать? Рома же был уверен в благополучном исходе нашего дела. Мало того, он решил привлечь в нашу банду Варвару, для которой, как я поняла, был чуть ли не лучшим другом. Он отправил меня в палату, а сам решил прогуляться в парке. – Разведаю обстановку, – объяснил он свое желание побыть наедине с природой. – Поглазею на окна главного корпуса, поболтаю с поселенцами, которым разрешено болтаться в парке. Зайду к тебе перед ужином. Жди. Глава 8 Пока Рома шпионил в наших общих интересах, я решила созвониться с Кирьяновым. Было решено, что из клиники я буду связываться с ним сама. Ни он, ни я не знали, оставляют ли телефоны пациентам, но я обещала, что найду способ связаться с ним в любом случае. В конце концов, не в тюрьме же буду находиться. Кирьянов был недоступен. И тогда я позвонила Ленке, которая, как я и предполагала, оказалась совершенно свободной. – Дети снова укатили в гости, теперь уже на неделю. Друзья к себе на дачу пригласили, – сообщила она. – Дала им денег, чтобы ни в чем себе не отказывали, и попросила привезти баночку клубники. – Ты так легко отпускаешь их на такое долгое время. И совсем не волнуешься? – Почему не волнуюсь? – не согласилась Ленка. – Очень даже волнуюсь. Но они же ведь все равно сорвутся и умотают куда-нибудь. Поэтому отпускаю. Плюс клубничкой разживусь. А ты там как? Ленку в свои планы я не посвятила, поэтому кое-как отмазалась от ответа на вопрос, сказав, что всё дела да дела. – А я тут, Тань… ну… это… – начала она. Заикаться подруга начинала всегда, если собиралась сообщить мне что-то постыдное. – Говори, – приказала я. – Аарона помнишь? – Век не забуду. А при чем тут он? – Не поверишь. И Ленка поведала поистине волшебную историю. Рассказала, что после нашего разговора с Барнаби решила, что мужику реально тошно находиться одному в чужой стране. К тому же в данный момент он переживает страшную потерю в своей жизни. Смерть Елены вообще могла его подкосить. И Ленка, с какого-то перепугу возомнив себя его лучшим другом, предложила себя в качестве психотерапевта. – Ты что, ему в отель звонила? – не поверила я. – Да, я позвонила ему в отель. А что, нельзя? – разошлась Ленка. – Соединили сразу, без вопросов. Он меня вспомнил. – И что же ты ему сказала? – Пригласила его на чашку кофе. – А потом? – Потом была вторая чашка кофе! – уверила меня Ленка. – А потом мы расстались хорошими друзьями. Он очень переживает, Тань. Я по-дружески.