Часть 2 из 9 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Для вас берег. Вам Капучино или Латте? – чудесным образом ожог исчез и Александр ожил как лягушка в оттепель, совершенно забыв, что происходило минуту назад.
– Мужчина, вы такой оптимистично беспардонный, что мне уже хочется пересесть, – обиделась творческая личность, отошла на пару шагов, еще раз оглядела кафе, не нашла свободного места и сурово обернулась.
Глаза за линзами очков уперлись в незнакомца чуть дольше, чем требовало равнодушие.
Презрение сквозило в них.
Вернувшись с чашкой глясе и повесив пиджак на спинку стула, девушка равнодушно присела и тщательно протерла потертый футляр скрипки. Достала из пакета тетрадку и сосредоточенно принялась записывать ноты, возможно, скрипичные ключи или, даже, композицию. Между глотками поигрывая пальчиками гаммаобразные пассажи.
Пальчики прыгали по столику с завидной эротичностью.
Саня следил за манипуляциями затаив дыхание, и неожиданно почувствовал, как внутри него медленно начал раскручиваться горячий комок и поднялось волнение. От незнакомки совершенно очевидно исходили волнующие флюиды, и были они бесспорно ощущаемы.
«Здрасьте, мне опять семнадцать. А Пятницы, оказываются, существуют. Хоть и не мулатки, – ухмыльнулся он. – И погода превосходная, дождь до утра. Замечательный вечер, хоть зимуй здесь.
Красотка, будто прочитав его мысли, на мгновение остановила движение рук и подняла на него глаза. В ее взгляде набирал силу конфуз, сомнения в художественном смысле в частности, и искусству, как стержню жизни, вообще.
С музыкальным телом скрипачки, между тем, стали происходить события непривычные, можно сказать – странные. Где-то, даже неприличные. Видимо, уловив мужское волнение и магнетизм, грудь девушки пробудилась, начала проявлять нетерпение и независимость, и попыталась вырваться из тисков железного контроля хозяйки. Под белой блузкой отчетливо выделились рельефные бугорки, как два прицела направленные в лицо Алексу. Они, как две высокоточные антенны, пытались уловить его сигналы, и посылали ему свои.
Девушка, не ожидавшая такого предательства, сконфузилась, прикрылась рукой и беспомощно оглянулась.
Парень глубоко вздохнул, ответный импульс желания будоражил мозг.
– Прощу прощения, синьора, вы, должно быть, музыкант? Могу я у вас уточнить одну деталь, как у специалиста? – он передал ей спасительное меню, и она сделала вид, что внимательно изучает его, но слова уже сорвались с губ:
– Какой вопрос вас интересует?
«Опять болтовня. И ни-ка-ко-го внимания на мою красоту. Так и просижу затворницей в итальянской клетке бюстгальтеров», – обреченно вздохнула грудь.
– Что именно вы хотели узнать? Я не совсем еще специалист, только учусь в консерватории, – сбивчиво пояснила студентка, прикрываясь вовремя поданным пиджаком.
– Так случилось, что на миг между прошлым и будущим я зарабатываю ушами, и однажды, мне посчастливилось озвучивать концерт организованный банком Н, очень не бедным, надо сказать. В программе принимала участие скрипачка, с инструментами совершенно необыкновенными, – толком не отошедший от осеннего настроения и волнительных флюидов исходящих от незнакомки, Александр путался в словах. – После выступления, очарованный гармонией звуков, я, с массой извинений, попросил исполнительницу позволить мне подержать в руках волшебные инструменты. Увидев ее напуганные глаза, заверил в величайшей осторожности. Владелица смотрела круглыми глазами, и во всех смыслах, волновалась всячески. Объясняла сбивчиво, что скрипки эти имеют персональные имена, и являются достоянием человечества, искала секьюрити, но напору, беспардонному, противостоять не могла… В финале, сдалась, конечно.
И я нежно и осторожно прикоснулся к ней. И ощутил, как дрожит и вибрирует она под моими пальцами, как живет и откликается на прикосновение. Я держал в руках Историю… Первая из них, скрипка мастера Гварнери, ученика…
– Великого Николо Амати, – закончила за него студентка, впитывая каждую фразу странного незнакомца.
– Абсолютно верно! А зовут вас как? – спросил он и почувствовал себя несколько неудобно.
– Марго, – немного смущаясь ответила незнакомка, – меня в честь прабабушки так назвали..
– Марго, какое редкое имя… Разрешите представиться – Алекс. Мне трудно передать словами, и уж точно, невозможно выразить особенности… Но… Звучание скрипки, вы – как профессионал, – он выразительно посмотрел на сидящую напротив девушку, и она согласно кивнула, – поймете. Не-по-дра-жа-е-мое. Скрипка плачет и поет, а как дышит дека, даже молчит по-своему! Никакие акустически-частотные характеристики не могут передать волшебство! Но по-настоящему меня поразил второй инструмент – еще более старый. Одно из первых изделий самого Мастера – Страдивари. Она обладала настолько необычным тоном, что на первый взгляд казалась расстроенной. Каждая нота парила в воздухе, соприкасаясь с миром людей лишь бегущими пальцами виртуоза и смычка. Струны вибрировали, резонировала дека, завораживая всех, кого достигали волны волшебного звука прошлого, – Алекс совершенно забыл об эротичности собеседницы, заметно было, что предмет волновал его по-настоящему. – Послезвучия – потрясающие! Рассыпаются радугой, вспыхивают, струны трепещут и фонтанируют искрами оттенков, тянутся, пока не растают в пространстве! Необыкновенны!!! Неземны… Внутри тебя все начинает отзываться в резонанс, спаивая тебя с прошлым, с историей! Нам говорят – итальянские мастера не знали, что делали, дескать, случайно все вышло, какое у вас мнение по этому вопросу?
Его речь, горячая как пар, обнимала, обжигала и одурманивала. Поднимала из глубин души потаенные желания, пробуждала женское начало и волнующую дрожь. Сексуальность накатывала волнами, обволакивала и погружала в блаженное состояние.
На его блистательную улыбку невозможно было смотреть без солнцезащитных очков, а весь вид утверждал: он здесь, чтобы уберечь мир от греха и несет светлое будущее. Он был убедителен как молодой бог, только лучше. Красноречие Алекса было неостановимо как цунами. Глаза клялись, что он экстрасенс, банкир и владелец нефтяной вышки, интонации завораживали, а голос сулил монамуры и обещал продолжение.
Самым правдивым в потоке его слов было то, что каждое было ложью, ложью от начала и до конца.
И оба знали об этом.
Вру, конечно.
Так происходит обычно, но не сегодняшней ночью. Не зря, видимо, полная Луна пыталась пробиться сквозь тяжелые тучи, и обещала нечто. Нечто необыкновенное. И если и должно было что-то произойти, то, скорее всего, события выходящие из ряда повседневной обыденности.
Подчиняясь законам полнолуния, вел он себя не традиционно: был кристально честен и рукам волю не давал, хотя те, настойчиво пытались выйти из-под контроля.
Как правило, в головах двадцатилетних особ приятной наружности есть все. И Инстаграм и Фэйсбук, и прочее, о чем мы даже не подозреваем. Тик-Ток, например. Они складывают в голову все, кроме старой мебели, и общаться с ними доставляет немалый труд.
Не в нашем случае!
Пара увлеченно делилась мыслями о средневековых секретах и артефактах, и о мистике, немного. Даже удивительно насколько совпали интересы и представления о прошлом, мире сегодняшнем и призрачном, потустороннем. Видимо, замкнуло что-то во Вселенной, и в результате сине-белого космического замыкания послана ему была фея.
Его фея.
Саня готов был гусарить от души: окропить Шампанским, расслабить тайским массажем и угостить Дошираком, а она – нет.
Пришлось ограничиться беседами о главном: пограничных состояниях души, переходных процессах за границы бытия и последующих трансформациях.
Наслаждаясь беседой и взаимопониманием, они неспешно покончили с пирожными и кофе. Не переставая восхищаться тайнами старых мастеров и теорией струн Вселенной, не замечая дождя, зашли в магазинчик, так, на всякий случай.
Вспомнив, что коньяка много не бывает, неожиданно для себя Алекс взял три Арарата, закуску и провиант для воинской части на неделю.
«Коньяк, если его вовремя подливать, из студеного ноября запросто делает май, на дворе только октябрь, так что перспективы у нас – блестящи», – здраво размышлял он.
Не прерывая дискуссию и обвешанные пакетами как прошоперы, они добрались до самой обычной квартиры.
Глава 3.
Лифт.
Шестой этаж.
Дверь за ними захлопнулась, отрезая начальный этап.
Как зашли в палаты, она – глаза в сторону и чувствует себя неловко – нечасто, значит, в гостях у посторонних мужчин бывает.
На хоромы не смотрит, ярлык не клеит.
По квартире ходишь как по минному полю: осторожные взгляды, обезоруживающие улыбки – словно в гостях, а не у себя.
Чуть пригубив коньяк, и еще пару раз по чуть-чуть, и еще по глоточку…
Чувственный, эротичный изгиб губ. Зовущий.
Рука к руке.
Кончики пальцев пробежали от плеча к ладони.
Легкий испуг от прикосновений.
И…
То ли Струны сработали, биохимия, или нашла душа родственную душу и совпали вибрации…
Глаза в глаза.
Открывалась бездна.
Сами собой пали запреты и джинсы.
Парочка, увлеченно обсуждая нооосферу Вернадского и гипноз, (коим, якобы, обладал собеседник) забралась в кровать.
Обезумевшая от близкой свободы и нестерпимого ожидания высоко вздымалась грудь, готовилась выбросить на берег цунами страсти и снести ненужные разговоры…
Тело скрипачки жаждало поглотить говоруна целиком, но… нежданно прервавшись, она поднялась, явив миру свою нагую красоту, открыла сумочку и натянула длинные полосатые гольфы.
– Пеппи Длинный Чулок? Будем играть в похождения не Бременских музыкантов? – гадал хозяин.
– Секрет. Пока сам не испытаешь – не поймешь. А сейчас, хочу гипноз, – неожиданно потребовала студентка.
– Зачем оно? У нас вся ночь впереди… Может, другого? Ведь есть у меня…
– Гипноз давай, – настаивала скрипачка. Ее роскошная грудь приблизилась, почти касаясь его лица, снеся сомнения с легкостью атомного ледокола сокрушающего хрупкий лед.
– Мышцы лица медленно расслабляются, уходит напряжение и лишние мысли. Дыхание спокойное. Твои руки становятся теплыми и тяжелыми, – начал Саня, никак не совладая с соблазном форм и растущего давления… – От моих ладоней идет тепло. Ты начинаешь ощущать его в районе пупка. Ты полностью расслаблена и дышишь низом живота. Тепло моих рук распространяется кругами, оно проникает вглубь, ласкает и пробуждает скрытые, дикие желания, – он кончиками пальцев начал рисовать круги на плоском животике.
За ними дрожью бежали ее ощущения.
Он широко раскрыл ладонь, направляя свои посылы через нее, и почувствовал легкое жжение.