* * * — Таюшка-хозяюшка, когда ж ты теперь на болота пойдешь? — Домовой Никифор переминался с ноги на ногу. — Да вот прямо завтра и пойду, чего тянуть? — Давай лучше я сам схожу? Надобно мне кое-что у Мокши спросить, — Никифор вздохнул. — Да что случилось-то? — Тайка встряхнула домового за плечи. — Выкладывай, не томи. Тот молча показал обрывок веревочки, на которой прежде носил землицу с волшебством. Тайка ахнула: так вот почему Никифор рыскал по кустам. Ну и растеряша! — Ты только не волнуйся. Все будет хорошо. Достанем тебе еще волшебства. — Да не в этом дело, — домовой поскреб в бороде. — Пока я не заметил, что мешочек пропал, колдовал себе и колдовал. А как понял, что нет больше землицы, — так и все, руки опустились. — Погоди… хочешь сказать, что без него тоже можно? — Вот об этом я и хотел у Мокши узнать. Никифор опустился на пол, Тайка уселась рядом с ним, уперев ноги в стену. Мысли в голове скакали, как белки: ну и новости! — Слушай, а попробуй прямо сейчас… ну, наколдуй что-нибудь. Представь, что волшебство не терялось. — Думаешь, сработает? — Что значит «думаю»? Оно уже работало. Сам же сказал. Никифор закрыл глаза, сделал глубокий вдох. — Нет. Ничего не выходит… Но Тайка не отставала: — Не сдавайся. Это почти как с лихом: потеряешь надежду, будешь видеть во всем дурные знаки — и накликаешь беду. — Ладно, в последний раз попробую… Домовой поднес ко рту раскрытые ладони и дунул. Сперва Тайка не поняла, куда смотреть, и решила, что ничего не вышло. Но Никифор, улыбаясь, указал взглядом на потолок. Она задрала голову и обомлела: от люстры в разные стороны брызнули яркие огоньки, добежали до углов, скатились вниз и исчезли. — Что это? — шепотом спросила она. — Защита от пожара, — Никифор тоже понизил голос, будто опасаясь спугнуть чары. — Не буду спрашивать ничего у Мокши, Таюшка-хозяюшка. Лихо ему отнесу только и в болота закину, а так я уже сам все понял. Волшебство наше творится, когда мы в него верим. Так и в свои силы тоже верить надобно: злосчастие не призывать, а на удачу уповать. — Верные слова, — Тайка обняла домового (тот едва не прослезился). — Надо остальным рассказать, вот они удивятся! Никифор покачал головой: — Не надо, Таюшка-хозяюшка. Если нам не поверят — это еще полбеды: хуже всего, если они не поверят в себя. Представляешь, что тогда начнется? Будто нам и без того забот было мало. В душе Тайка не до конца согласилась с домовым, но в одном он был прав: Дивнозёрье еще не оправилось от прошлых потрясений. Они ведь так и не выяснили, почему закрылись дупла. И куда делся упырь. Еще надо было придумать, как помочь Радмиле вернуть человеческий облик и отправить Яромира домой. И выручить мавку Марфу из болотного плена… Да, пожалуй, пусть пока все идет своим чередом. Как говорится, не буди лихо, пока оно тихо. Глава десятая. Охота на упыря В начале августа жара спала. Но радость была преждевременной: вскоре начались затяжные дожди. Казалось, лето закончилось раньше времени, в воздухе вовсю пахло грядущей осенью. Дивнозёрье опустело: дачники, взглянув на прогноз погоды, уехали обратно в город, туристы и грибники не совались в промокшие леса, и нечисть откровенно заскучала. Вязовые дупла по-прежнему были закрыты, и даже обычно спокойный Яромир начал терять терпение. Ничем иным Тайка не могла объяснить его неожиданную выходку. Сперва он как ни в чем не бывало пришел в гости на чай (уже не впервые: их чаепития успели стать доброй традицией), но вместо того, чтобы рассказывать Тайке о Дивьем царстве, вдруг набросился на нее с упреками: — Не знаю, чем только думала царица Таисья, когда тебя одну оставила… — А то я не справляюсь, — вскинулась Тайка, едва не выронив из рук чашку. — Считаешь, что справляешься? Ну все… Ароматный яблочный пирог теперь не лез в горло. Тайка, нахмурившись, отложила ложечку. — Что ты имеешь в виду? Яромир пожал плечами: — Только то, что сказал. Маловата ты еще, опыта не хватает. Тебе бы помощника толкового. — Ну давай, еще ты расскажи мне, что я делаю не так! Яромир, казалось, не замечал обиды, звенящей в ее голосе. — Почему закрылись дупла, тебе неизвестно — это раз. Упырь так до сих пор и не пойман — это два. Он, между прочим, у заброшенного дома каждую ночь отирается, а ты и не знаешь. Тайка действительно не знала. Но менее обидно от этого не становилось. А дивий воин продолжал загибать пальцы: — Леший у тебя невоспитанный — это три. Ты ему хоть скажи, что подкрадываться сзади и орать на ухо, а потом оправдываться, мол, с грибником попутал — это ребячество. Я что, похож на грибника? Тайка, не удержавшись, хихикнула. — Напугал тебя Гринька, да? — Не смешно, — нахмурился Яромир. — Я ведь его прибить мог, не разобравшись. — По-моему, ты слишком серьезно ко всему относишься. — А ты — слишком легкомысленно. Я чую, что скоро грядет гроза. — Тоже мне барометр, — фыркнула Тайка, сверкнув глазами. Теперь она была не просто зла, а очень зла. Ну что за вредный тип? Небось, самый вредный во всем Дивьем царстве. Лучше бы у них в Дивнозёрье кто-нибудь другой застрял — с хорошим характером… Яромир хотел что-то возразить, но, махнув рукой, поднялся из-за стола. — Пожалуй, лучше я в другой раз зайду. Стоило Тайке немного успокоиться, как снова раздался стук в дверь. — А чем это у тебя так вкусно пахнет, Таюша? — На пороге появился дед Федор. — Никак опять печешь? — Угощайся, дед, — она налила гостю чай и подала на блюдечке кусок пирога, к которому Яромир даже не притронулся. — А чего глаза на мокром месте? — Дед Федор отставил в сторону трость и, кряхтя, опустился на кресло. Тайка шмыгнула носом. — Да так… с Яромиром поцапались. Не понимаю, какая муха его укусила? Говорит, я плохая ведьма. Совсем не забочусь о Дивнозёрье. — Не слушай его, — дед отхлебнул чайку. — Много понимают эти дивьи! Тебе сейчас о другом думать надобно: сентябрь уж на носу. В выпускной класс пойдешь, как-никак. Обещала алгебру за лето подтянуть, и где? А по литературе список, небось, даже не открывала? Тут тебе, Таюша, никакое волшебство не поможет, самой пора за ум браться. Ну, утешил, называется. Мало того, что ведьма неправильная, теперь еще и ученица бестолковая… А дед Федор уже сел на любимого конька: — Все это чародейство, конечно, дело хорошее, вот только ни аттестат, ни диплом за него не дают. Пора уж тебе задуматься, чем ты будешь заниматься в жизни. — Но сейчас же каникулы! — Ох, смотри, затянешь — потом плакать будешь. А Тайка уже чуть не плакала. Сговорились они, что ли? Для полного счастья не хватало, чтобы пришел домовой Никифор и сказал, что она горницу не так метет… Дед Федор все говорил и говорил. Она старалась не слушать, но обидные слова сами лезли в уши. Последней каплей стало упоминание о внучке Маришке. Мол, вот на кого равняться надо: красавица, отличница, еще и в хоре поет. Тайка вскочила, перевернув чашку с остатками заварки, выбежала во двор, обняла за ствол старую яблоню и стукнула кулаком по шершавой коре: