Тетя Маша налила себе чаю без сахара и уселась за стол: — Жара-то какая несусветная… Спится плохо, сердце колет. Странное существо на ее плече еще подросло, став размером уже с ворону. Тайка разглядела сморщенное стариковское личико, раскрытый рот с острыми зубами и единственный глаз посреди лба — совсем белый, без зрачка. Снежок зарычал, но жуть жуткая и ухом не повела. — Зарплату опять задерживают, — тетя Маша отхлебнула чай. — На что будем Аленку в школу собирать, ума не приложу… Чашка выскользнула из ее рук и упала на пол, разлетевшись вдребезги. — Ну вот, еще и чашку любимую разбила. Да что ж такое-то? Существо перебралось с плеча на шею и свесило тощие ножки. Тетя Маша наклонилась, чтобы собрать осколки, и вдруг охнула, зажимая ладонь. На пол упали капли крови. — Мама! Аленка бросилась к ней, а Тайка — к шкафу с аптечкой. Порез кое-как перевязали. — Теперь и шить не смогу, — всхлипнула тетя Маша, баюкая руку. — Правду говорят, беда не приходит одна… Одноглазая жуть мерзко захихикала и показала Аленке козу. Та, рыдая, выскочила во двор. Тайка бросилась следом. Она уже догадывалась, с кем им довелось столкнуться. Вот только что с этим делать, пока не знала. Кое-как успокоив Аленку и оставив ее на попечение верного Снежка, она отправилась к Никифору — посоветоваться. Тот бродил по саду, почесывая в затылке, и заглядывал под каждый куст. — Ума не приложу, куда оно подевалось? — Что-то потерял? — Тайка давно не видела домового таким озабоченным. — Пустяки, — отмахнулся тот. — Что стряслось, Таюшка-хозяюшка? На тебе лица нет… Али упырь окаянный опять объявился? — Хуже, — Тайка опустилась на траву. — У тети Маши лихо завелось. Одноглазое. Теперь у нее все из рук валится. Сплошное невезение. Домовой Никифор крякнул от удивления: — Откуда ж оно взялось? — Из огорода. Спало там, а тетя Маша его, наверное, разбудила. — Запомни, Таюшка-хозяюшка, — домовой поднял палец, — лихо — не мыши, само по себе не заводится. И в огороде тоже не растет. Стало быть, кто-то его накликал. — Да кто может теть-Маше зла желать? — Тайка сорвала травинку и засунула в рот. — Она же добрая, мухи не обидит. Никифор присел рядышком и зашарил рукой по траве. Интересно все-таки: что же он потерял? — Мало ли на свете злых людей… — он вздохнул. — Впрочем, виновника можно и потом отыскать. Важнее сейчас отвадить лихо. — А как? Оно ж вон на шею село и ножки свесило. — Тогда дело плохо, — домовой принялся обмахиваться картузом. — Раз уже на шею село, всего два способа осталось. Либо кому-то другому его подложить… — Ни за что! — Тайка замотала головой. — Либо обдурить лихо, чтобы само слезло. А потом накрыть мешком и отнести в Мокшины топи. Там ему самое место. Тайка хотела сказать, что не справится. Шутка ли: с самим лихом в хитрости тягаться. Но тут с ветки головою вниз свесился выспавшийся и довольный Пушок: — Что? Где? Кого обдурить? — Ага, — Тайка потерла ладони. — Ты-то мне и нужен. У нее появился план. * * * Все складывалось как нельзя удачно: тетя Маша сама решила прилечь после обеда. Тайке оставалось только пошептать под дверью, чтобы та заснула покрепче, а потом они с Пушком вошли. Лихо сидело поверх одеяла, склонившись к самому уху спящей женщины: — Идешь ты, значица, над пропастью по узкому мостику без перил. Он кача-а-ается… — Его голос звучал монотонно, как скрипучее кресло-качалка. — Высоко-о-о. Страшно. Аленка отстает. Ох, сорвется, глупая… Так вот, оказывается, как наводят кошмарные сны. Коловерша перелетел с Тайкиного плеча на спинку кровати и негромко кашлянул: — Кхм. Извините, что отвлекаю. Но ведь это вы лихо, да? — Ну? — На него уставился белый глаз без зрачка. — Настоящее? — Пушок округлил глаза. — Потрясно! Я так счастлив! В его голосе звучало неприкрытое восхищение, и у лиха отвисла челюсть: — Чего тебе надобно? — Я столько о вас слышал! — Коловерша бочком перепрыгнул на одеяло. — Вы мой кумир. А можно автограф? — Авто… что? — Ой, только не говорите, что вы не подпишете мне открытку! Тайка, притаившаяся в кресле с вязанием, старалась не фыркать, а Пушка уже несло: — Нельзя так поступать с фанатами. Я так хочу быть похожим на вас. Тоже уметь — у-у-у — насылать кошмары, приносить неудачу, подстраивать каверзы. Как думаете, у меня получится? — Ну, при должной сноровке… — Лихо приосанилось и заулыбалось во весь свой зубастый рот. — Не так-то просто своего человека найти, знаешь ли. — И как же вам удалось? — Пушок смотрел глазами голодного котика. — Я слыхал, будто нельзя вот так просто взять и сесть кому-то на шею. Нужно, чтобы тебя наслали или что-то в этом роде… — Верно, — лихо погладило тетю Машу корявой лапкой по плечу. — Глянь, какой чудный случай: Машка-дура сама на себя лихо накликала. Все ей было не так, не эдак. Дурные знаки повсюду видела, надежду потеряла, боялась всего на свете и ждала худшего. Так и стало. — Но если она сама вас призвала, неужто прогнать не сможет? Лихо расхохоталось: — Ой, умора! Да как же она меня прогонит, ежели ее предчувствия оп-рав-да-лись? Еще больше за них цепляться станет. Так что, дружок, я теперь тут надолго. — Здорово! — Пушок аж затанцевал, перебирая лапами. — А возьмете меня в ученики? — Чо б не взять? Ты, я смотрю, парень бойкий, расторопный. Лихо поднялось в рост. Оно стояло одной ногой на подушке, а второй попирало голову тети Маши. Еще бы шажок в сторону, и можно было бы накрыть его мешком. Тайка мысленно взмолилась: «Пушочек, миленький, ну давай, дожми эту гадину». Коловерша захлопал крыльями и перелетел на тумбочку, где лежали ручка и блокнот. — Я знал! Сегодня мой счастливый день! И все же… изволите здесь подписаться? Хоть крестик поставьте. Я на стенку в рамочку повешу и буду любоваться. Деткам показывать. «Ох, только бы не переборщил с лестью», — испугалась Тайка, но лихо, радостно кивая, уже тянулось за ручкой. — Странное какое-то писало, — только и успело сказать оно, как Тайка кинулась вперед с мешком наготове. Пушок успел увернуться в последний момент. Теряя перья, он влетел башкой в стену и шлепнулся за тумбочку. Пойманное лихо забилось внутри мешка, изрыгая проклятия. — Пушочек, ты живой? — всполошилась Тайка. — Не уверен. — Голос коловерши звучал глухо: кажется, его слегка контузило. — Скажи, мы же его поймали, да? — Благодаря тебе, — Тайка подняла трепыхающийся мешок вверх.