* * * Она очнулась от холода. Голова гудела, кожу саднило от пощечины. Тайка приоткрыла веки — и увидела ухмыляющуюся рожу упыря Иваныча, склонившегося над ней. Она рывком села и — откуда только силы взялись — оттолкнула кровососа. Тот кувырком полетел в угол, разбив по пути пару банок. В воздухе остро запахло соленьями. — Чокнутая! — взвизгнул Иваныч, катаясь по земле. Тайка вскочила. Голова тут же закружилась, но она устояла на ногах. Ей крупно повезло: проклятый кровосос упал прямо на то место, где пролилась противоупыриная водица, и теперь пропитанная влагой земля жгла его даже сквозь одежду. Воспользовавшись заминкой, Тайка подобрала оберег и зашептала заговор. Как ни странно, на этот раз все сработало. Иваныч обиженно зашипел: — От ужо доберусь я до тебя, ведьма-а-а… — на последнем слове он широко зевнул, показав кривые клыки, а потом свернулся калачиком прямо на полу и раскатисто захрапел. И в этот миг Тайка услышала, как снаружи в замке повернулся ключ. Глава двадцать пятая. Герой дня Очертя голову Тайка нырнула за бочки с квашеной капустой. А то мало ли кого там принесло… Жаль, не хватило времени вылезти в окно — свобода была близка, но, увы, недоступна. От досады она сжала кулаки так крепко, что ногти больно впились в ладони. А ну как это Лютогор явился? Что тогда делать? Дверца медленно отворилась. Лестница заскрипела под чьими-то уверенными шагами, и тут на весь погреб раздался густой бас домового Никифора: — Ну и холодина! Будто зимушка-зима пришла. — А я говорил, надо было одеяло захватить! — Тайка узнала скрипучий голос Пушка и с облегчением выдохнула: уф, свои! — Ох, непорядок, — сокрушенно цокнул языком кто-то незнакомый, кого она пока не разглядела. Тайка вылезла из своего укрытия и замахала руками. — Эй! Я здесь! — Ура-а-а! — Коловерша вспрыгнул ей на плечо и обнял мягкими крыльями. — Я весь испереживался. — Как вам удалось открыть дверь? — Фантик помог, — Никифор посторонился, отодвинув за спину мешок, который зачем-то приволок с собой, и Тайка увидела еще одного домового: совсем юного, даже без бороды, зато с копной соломенных курчавых волос, напоминающих цветок одуванчика. — Афанасий, — представился тот. — А ты, стало быть, наша ведьма? Весьма рад знакомству. — Я тоже, — Тайка улыбнулась. — Прости, мы тут окно выбили… — Ничего, мы поправим, — Фантик (это милое прозвище подходило ему больше, чем важное имя «Афанасий») расплылся в ответной улыбке. — Скажи, ведьма, а упырь еще долго будет спать? А то не дает мне в погребе прибраться. Устроился тут, понимаешь, как у себя дома. — Не знаю. Он теперь намного сильнее стал. Думаю, не обошлось без чар Лютогора… Словно в подтверждение ее слов, упырь пошевелился и застонал. — Ишь, просыпается, гад! Ничего, у нас средство верное есть. Правда, хозяюшка? — Никифор заговорщически подмигнул Тайке. Та намека не поняла и уже хотела было поинтересоваться, что же это за средство такое, но упырь вдруг откатился прямо ей под ноги — Тайка едва успела отскочить — и зашипел (к счастью, своим голосом): — Вон отсюда! Всех загрызу! — Так ты же говорил, что теперь только кур ешь? — Я передумал! — Иваныч вскочил, сердито оправил жилет и щелкнул зубами. — Тем более, вы напали первыми. Так что это будет… как ее там… самооборона, во! — Так-с. Я пока за водичкой слетаю, — пискнул Пушок, но Никифор ухватил его за шкирку: — А ну погодь! — И зашептал что-то коловерше на ухо. Тайка нащупала в кармане последнюю головку чеснока и показала ее упырю. — Не подходи! — Ой, напужала-то, — скрипуче рассмеялся Иваныч. Нарочито красуясь, он подобрал с пола пучок чеснока, смачно надкусил и сплюнул в сторону: — Во! Видала? Хозяин силой поделился. Столько от щедрот отсыпал, что мне теперь все ваши штучки нипочем! Домовой Фантик ахнул и нырнул под лестницу, а Иваныч, облизнувшись, шагнул вперед, протягивая к Тайке острые, как ножи, когти. Она не придумала ничего умнее, кроме как крикнуть: — Бежим! Стыдно, конечно. Ведьма-хранительница, а с обычным упырем не справилась. Впрочем, это был уже не совсем обычный упырь. А значит, временное отступление необходимо — так она убеждала себя, пока пятилась к выходу. Но тут над ее головой с победным кличем взмыл Пушок. В его совиных когтях Тайка заметила мешок, внутри которого кто-то трепыхался. Упырь отмахнулся от коловерши, но тот, словно бравый истребитель, завершил неудачный круг и пошел на второй заход. — Получите, распишитесь! — заорал Пушок, вытряхивая на врага содержимое мешка. И Тайка обомлела: прямо на упыря, растопырив лапки, как заправская белка-летяга, спикировало Лихо. Иваныч попытался оторвать от себя подарочек, но Лихо уже прилипло: обхватило ногами шею, запустило пальцы в жидкие волосы и радостно захихикало. — Что за?.. — Упырь, поскользнувшись на инее, растянулся во весь рост; он попытался встать, но рухнул снова и взвыл — должно быть, сильно ушибся. — Не повезло, — с деланым сочувствием произнес Никифор и обернулся к Афанасию, который все еще сидел под лестницей: — Вылазь, Фантик. У нас тут теперь самый невезучий упырь на свете. Неча его бояться. Пушок, воодушевленный недавними подвигами, подкрался к Иванычу и громко ухнул прямо тому в ухо. Упырь с визгом подпрыгнул. Хлоп! — он обратился в летучую мышь, на которой с горделивым видом восседало Лихо (тому только шляпы ковбойской не хватало). Мышь несколько раз ударилась о стены, смела с полок еще несколько банок варенья и юзом вылетела в окно. — Скатертью дорога, — Никифор сделал им ручкой, а потом пригреб к себе Пушка и чмокнул в макушку. — Молодец! Ну и чо боялся? Я ж говорил, все получится. Фантик, наконец осмелев, выбрался из своего укрытия, окинул взглядом поле битвы и вздохнул: — Ладно, после тут приберусь. Пойдемте лучше чай пить. Чаевничать они устроились на кухне. Фантик водрузил чайник на плиту и поставил на стол вазочку с карамельками. Дед Федор, с которым Тайка не очень-то хотела встречаться после всего случившегося, спал в соседней комнате безмятежным сном. — А дед не проснется? — на всякий случай уточнила она шепотом. — Не-а, — Фантик улыбнулся. — Я ему на лоб листок сон-травы положил. Пущай отдохнет малеха. — Моя школа! — Никифор похлопал его по плечу, и юный домовой просиял. Его круглое лицо напоминало солнышко из детских книжек — такое же веснушчатое и румяное. — Ведьма, а ты моего старика потом расколдуешь? А то боязно мне за него… — Попробую. Она не стала ничего обещать, потому что понятия не имела, как разрушить Лютогоровы чары. Надо будет у Яромира спросить. Или даже лучше у Радмилы. Пушок ткнул ее лбом под локоть: