На артефакторике преподавал батюшка, поэтому я решила податься на другой факультет, чтобы меня как можно реже попрекали родством. И его тоже. Суть ритуалов я представляла себе смутно, но копаться в механизмах, как Грэг, тоже не хотелось. Значит, будем выбирать методом исключения. И это… барабанная дробь… ритуалистика! Ближайшие ко мне шторы висели кривовато, а я этого терпеть не могу, потому подтянула их аккуратно за шнур, выровняла и сдвинула к стеновому крючку. Сразу стало светлее и красивее. — А зачем ты это делаешь? — с интересом спросил Стэн, который, похоже, и не думал от меня отлепляться. — Это по привычке, — честно призналась я, — не терплю беспорядок. На открывшемся подоконнике валялось забытое чучелко, такое же, как стоящие в шкафу рядком его собратья. Вытащили и не вернули на место. Я нахмурилась и сцепила руки. Нет, не трону. А вдруг это декор? И кто-то так украсил подоконник? — Хозяйственная, значит, — удовлетворенно резюмировал Стэн и стал поближе. Неподалеку крутились еще несколько молодых людей и бросали в мою сторону крайне заинтересованные взгляды. Группка из трех девушек с пренебрежительными гримасками наблюдала за этим хороводом. Очень хорошенькие, кстати. Я вздохнула, всегда мечтала иметь подруг. Но кто же таким уродством украшает подоконник, тем более чучелко не стояло или сидело, а криво валялось. Я сделала шаг поближе, ничего особенного, только рассмотреть. — Уважаемые студенты! — грянуло по залу. Пятеро преподавателей, среди которых, что радует, не наблюдалось батюшки, зашли в зал. Пока народ отвлекся, я цапнула страшилку, ну сил моих нет на нее смотреть, и засунула в шкаф, на полку. Выдохнула. Вот теперь нормально. — Мы рады приветствовать вас в стенах Академии ритуальной магии и прикладной артефакторики. Великого учебного заведения, чья история исчисляется столетиями. Лучшие маги страны ходили по этому полу, на котором сейчас стоите вы. Меня зовут мистер Аршо, я ректор Академии. Видный сухощавый мужчина, как и остальные преподаватели, демонстрировал тягу к артефактам. Левую его ладонь полностью обтянула металлическая перчатка. А на шее висели крупные гогглы,[12] мелко покрытые вязью рун. Памятуя, что при всех попаданиях особые отношения завязываются именно с ректором, я внимательно рассмотрела говорящего. Что могу сказать. Идеал в понимании моего папы: старше меня, с седыми висками. Третий сорт не брак. — Это мистер Брик, глава факультета ритуалистики. Шаг вперед сделал и слегка кивнул головой совершенно эпичный старичок. В черной шелковой мантии, с длинной жиденькой бородкой, крошечными шпионскими очками и длинным цилиндром мела за ухом. Внезапно старичок замер и громко, возмущенно спросил: — Кто нарушил диагностическую пентаграмму на столе? Стало тихо. Студенты начали оглядываться. Стэн на пару секунд замер, потом открыл рот, чтобы ответить. Видимо, решил по-джентльменски принять огонь на себя. Но использовать стол была не его идея. Поэтому я подняла руку и сказала: — Приношу глубочайшие извинения, это я дезориентировала ответственного человека. Не поняла, что за рисунки и свечи, а личные дела надо было куда-то разместить. Профессор Брик опустил пальцем очки и недовольно посмотрел прямо на меня. — Это, — сказал он, невежливо тыкая пальцем, — пример вопиющего неуважения к деталям. А ведь вы, будущие маги, должны быть сверхосторожными и внимательными. Вот скажите мне, кто в зале посмел перевесить штору, а? Кто на территории, куда вы попали первый раз, посмел притронуться к неизвестным предметам обстановки? От меня начали аккуратно отступать соседи, создавая пустое пространство вокруг. Я вздохнула и опять подняла руку. — Я. Сожалею, была не права. Увидела, штора висит неправильно, и поправила. Преподаватель затряс бороденкой и завопил: — Неправильно?! Кто вы, девушка, и как попали в это великое место? Мое просветленное настроение начало портиться. Есть такое правило — первого впечатления. К понравившимся людям мы более снисходительны, и, наоборот, к тем, кто сразу не приглянулся, легче липнут подозрения и наветы. — Я мисс Фиона Бизо, вольнослушательница, уважаемый мэтр. Я сдвинула мелки, выровняла штору. И еще я убрала с окна какую-то чучелку-страшилку, поставила ее вон в тот шкаф. Для меня хороший урок, и я его усвоила, больше ничего не трогаю. Профессор ошарашенно воззрился на меня, а элегантная дама средних лет, обвешанная артефактами, как Шварценеггер патронами, хмыкнула: — Страшилка… Так их, ваши флуктураторы, мистер Брик. Как маленький, прости меня глазомер, куда ни плюнь, своими чучелками разбрасываетесь. Она хотела высказаться и дальше, но, оглядев внимательно слушающих студентов, поджала губы, не продолжая. Мэтр прожег даму взглядом и затем перевел его, как дуло пушки, на меня. Сощурился, отрихтовав прицел, и проскрежетал: — Вольнослушательница — это хорошо, это прямо бальзам на рану. Глядишь, через месяц с вашими впечатляющими формами замуж удачно выскочите, будете шторы в детской поправлять, а не юбки за партами протирать и флуктураторы щупать. А вот Бизо — это плохо, грустно за падение качества молодой поросли в прославленных домах. Ну да, глядишь, нарожаете от умного парня удачных детей. И на какой факультет хотели попасть? Значит, в его понимании я ходячая фабрика по производству детей. И не знания в меня вкладывать надо до успешного выпуска, а кое-что другое, пока не рожу. Очень хотелось поругаться, но нельзя. Если мэтр не умеет держать себя в рамках приличия, то Бизо умеют. Как и ставить на место. Если не можешь остановить революцию, возглавь ее. — Вы меня так поразили мелком за ухом, оригинальными очками и коллекцией чучелок, что прямо загорелась я, удержу нет, ритуалистом стать. Лучшим в Академии за многие годы. Я молитвенно прижала руки к груди, дабы не смущать профессора немагическими красотами мира, и восторженно воззрилась на мистера Брика. — Не приведи небеса, — ошарашенно сказал мэтр, отступая на шаг. — Я ж не переживу. Вынул быстро мелок из-за уха и спрятал за спину. Наверно, подумал, что я, выпустив из поля зрения столь завлекательный для себя аксессуар, тут же передумаю, как глупый щенок, потерявший из виду кость. Затем профессор хекнул, вспомнив мои дальнейшие аргументы, и сорвал с носа очки. Ах так! Значит, не хочешь меня в студентки? И я восхищенно продолжила: — А уж как мне ваша шелковая мантия нравится, глаз не отвести. У ректора начали прыгать губы, потом фыркнул рядом стоящий Стэн. Вскоре смешки раздавались по всему залу. Все с интересом ждали, разденется ли профессор. — Не дождетесь! — запальчиво сказал старикан. И сжал края мантии. Потом вдруг широко, довольно улыбнулся. — Что ж, мисс Бизо, все мы слышали ваше обещание. Посмотрим, как вы его сдержите. Пока вы только на громкие слова горазды. Но я буду счастлив и горд появлению нового великого ритуалиста в этих стенах. Он тоже явно знал про правило «возглавить», хитер жук. Аудитория, которая только что планировала над ним посмеяться, смотрела теперь уважительно. Мне еще учиться и учиться у старшего поколения. Просто так мэтрами не становятся. Профессор водрузил очки на переносицу, обернулся к даме-артефакторше с такой хитрой физиономией, что только что язык ей не показывал: — Профессор Зирро, ситуация прояснилась. Начнем разделение на факультеты? Та, улыбнувшись, согласно кивнула головой. И они начали разбирать папки. Вокруг меня опять образовались соседи. Причем я заметила, что ранее не сдвинулись только двое: Стэн и еще симпатичная блондинка. Вначале она поглядывала на меня из компании перешептывающихся девушек, потом делала шаг за шагом и сейчас встала рядом. — Буду рада с вами познакомиться, мисс Бизо. Меня зовут Аглая Бринелли, я видела вас на балу, — тихо, но уверенно произнесла она. Преподаватели наконец разобрали папки и начали быстро опрашивать студентов, разделяя отвечающих на три группы. Самостоятельно определившиеся с факультетами расходились в две стороны зала, неопределившиеся — в третью группу, рядом со столом, где быстро мелками восстанавливал свои диагностические схемы мистер Брик. Я посмотрела на девушку и вежливо, так же негромко ответила: — Рада знакомству, мисс Аглая. Глава 14 Когда прогулка полезна для здоровья Дух спал на спине, раскинув лапы и тихо похрапывая. Шерсть на животе выглядела мягонькой, беззащитной и провоцировала на почесание. Я потянулась, а потом передумала. Будить кота было жалко. Как писал Хайнлайн: «Твое отношение к кошкам определяет статус на небесах». Поэтому за свое место в облаке я могу быть спокойна, никогда кошатницей не была, а с этим оболтусом ношусь, только что пылинки не сдуваю. Единственная моя связь с прежней жизнью. Кошак добрел на глазах. Вчера с трудом пролез между ножек комода, распластываясь в толстый блин и отчаянно молотя лапами. Взяв за привычку сидеть почитывать у комода книги, положив ноги на кровать и глядя в окно, я несколько изменила кошачью маршрутизацию по комнате. Широкая юбка мешала коту напрямую подойти к окну, вот он и решил срезать дорогу. Ан нет, там, где раньше кот скользил змеей под низким днищем, теперь пробивался носорогом, заставляя подпрыгивать наверху подсвечники и трястись ящики с бельем. Новые объемы усатого проходимца умиляли весь дом. Мэйси даже призналась, что приводила вечером подруг, показывала нашего красавца. Подружки ахали и просили котят. В принципе мы были не против, но приносимые со всей округи пушистые любовницы чем-то не удовлетворяли разборчивого Духа. Он обходил их по кругу, даже исследовательски трогал лапой, на одну белоснежную красавицу которая в начале встречи недовольно пошипела, задумчиво взобрался. Но тут же слез с грустной мордой.