– Что там? – Пончики! – крикнул, уже выбегая, лис. – Кушайте на здоровье! Слишком много вчера купил, а в школу по-любому теперь не донести-и-и! Я растерянно замерла, глядя вслед торопящемуся в школу мальчишке, а затем недоверчиво приподняла крышку, увидела внутри целую гору политых сладкой глазурью пончиков. И вдруг поймала себя на мысли, что если бы могла, то с чувством расцеловала бы этого потрясающе чуткого и внимательного к деталям парня, который, сам того не зная, спас меня от неприятностей, созданных его же собственным отцом. * * * Закончив с текучкой, я поднялась к себе в кабинет и взялась за бумажную работу, которую кроме меня, к сожалению, некому было сделать. Заявка от рентгенолога на поставку нового флюорографа – старый уже на ладан дышит и только в этом месяце ломался трижды. Заявка на пленку и растворы для ее проявления. Оказывается, в декабре из-за небывалого наплыва пациентов мы слишком быстро израсходовали рентгеновскую пленку, и если не дозаказать, то на все январские праздники клиника останется без рентгена. Вот аналогичная заявка от лаборатории. Та же ситуация с реактивами. Плюс ко всему у них накрылся клинический анализатор, и кровь двое штатных лаборантов смотрят по старинке, через микроскоп, по одному подсчитывая форменные элементы. Непорядок. Зачем им двойная нагрузка? Значит, заявку нужно не просто подписать, а порыться на сайтах производителей в поисках подходящей аппаратуры, оценить ее параметры, нашу потребность в том или ином приборе, чтобы не заказать за бешеные деньги анализатор, не способный справиться с нашей нагрузкой или, наоборот, рассчитанный на клиники не ниже уровня областной больницы. Ближе к обеду пришла старшая медсестра и принесла заявку на приобретение медикаментов и перевязочного материала на конец этого и весь следующий месяц. Исходя из того, сколько бинтов, марли, йода, антибиотиков и прочих вещей мы уже израсходовали, а зима еще в самом разгаре, заказывать надо больше, чем обычно. Зимой потребность в наших услугах гораздо выше, чем летом. И это приходилось учитывать. – Пересчитай заявку на январь с учетом нынешней ситуации, – велела я, глянув на ровные столбики цифр. Медсестра ушла, но через час принесла заявку снова. И только убедившись, что теперь она дала правильные цифры, я забрала бумагу, подписала и отложила, чтобы потом составить отчет для шефа. Увы. Клиника у нас была маленькой, так что держать целый штат заместителей, толпу бухгалтеров и экономистов мы себе позволить не могли. Будучи правой рукой шефа, мне приходилось заниматься в том числе и вот такими вещами, хотя окончательно заявки утверждал именно он. В плане больничных финансов он обладал более полной информацией, чем я. Вернее, только он и обладал этой информацией, самолично контролируя все доходы и расходы. А из остального штата у нас имелся лишь один-единственный бухгалтер на полставки и точно такой же «полуставочный» экономист. Всем остальным занимались мы двое. Неудивительно, что разбираться с заявками и оборудованием я закончила уже в конце рабочего дня, а итоговые ведомости принесла ему еще позже. – Оль, ты еще здесь? – устало взглянул на меня шеф, когда я вошла в его кабинет и положила на стол пачку документов на подпись. Я пожала плечами. Что мне еще делать-то? Домой я сегодня не поеду, не на чем, а работать все равно надо. – Потом посмотрю, спасибо, – кивнул Юрий Иванович, даже не взглянув на бумаги. – А ты иди. – Поставщики по клиническому анализатору и флюорографу готовы уже завтра предоставить нам коммерческое предложение, – осторожно сообщила я. – Заявки надо утвердить сегодня. До шести. Тогда я смогу им перезвонить и сообщить, что мы готовы сотрудничать. Шеф удивленно мигнул. – Сегодня? И я вдруг поняла, что он, хоть и повесил мне на плечи почти всю текучку, отчего-то очень и очень устал. – Юрьиваныч, что-то случилось? – Присядь, Оль, – со вздохом сказал наш железный шеф, которого я впервые видела в таком состоянии. – Не хотел тебя в это втягивать, но у нас большие проблемы. – Проблемы какого плана? – насторожилась я. Отчего-то показалось, что даже за этими неприятностями торчат чьи-то рыжие уши, хотя это и было похоже на паранойю. Шеф поднял на меня тяжелый взгляд. – С января следующего года мы потеряем почти всех своих спонсоров, – уронил он, и я вздрогнула. – Государственная поддержка у нас очень слабая. Она не покрывает и четверти наших потребностей. Поэтому рассчитывать на нее мы не можем, а из старых спонсоров нам согласился помочь только фармацевтический концерн Долгоруких. И то в объеме половины того, что нам нужно. Я нахмурилась. – Если я правильно помню, в этом году они согласились дать нам только сорок процентов того, что вы им предложили. – Да. В следующем денег от них поступит больше. Но ввиду того, что остальные четыре спонсора уходят, этого все равно мало. Мы на грани разорения, Оль. – А почему они бросают нас в такой период? Почему сейчас? – Кризис, – криво улыбнулся шеф. – Мы все в одной лодке. Банки закрываются, фирмы банкротятся, лекарства дорожают… Даже крупные компании предпочитают теперь экономить. Так что придется нам искать другие пути, чтобы сохранить нашу клинику. Я насторожилась. – Вы что-то придумали? – Последние три месяца только тем и занимался, – устало откинулся на спинку кресла шеф. – И пока реальным мне видится лишь один вариант: мы должны выйти из тени. – Что?! – чуть не отшатнулась я. – Юрьиваныч, вы хотите открыть отделение для людей?! – Пока не отделение. Пока только поликлиническое звено. Я посмотрел отзывы – доступность амбулаторной помощи даже в столице находится на очень низком уровне. Так что если мы сумеем составить другим медицинским учреждениям достойную конкуренцию, то получим от государства неплохой заказ. Я принялась лихорадочно обдумывать новые сведения. – Но это же куча денег… отдельная лицензия… нам придется отказаться от использования свернутого пространства в поликлинике. Это должно быть нормальное здание. С нормальной вывеской, хорошим подъездом и крыльцом для инвалидов. Определенно в два этажа, с лифтом или подъемником. И нам придется открывать новые кабинеты. Завести оборудование, чтобы работать с людьми… Это очень серьезные вложения! Шеф неожиданно улыбнулся. – Я рад, что ты это понимаешь. Да, работа с обычным населением для нас внове, но с другой стороны: почему нет? В других отраслях нелюдям удается совмещать такую деятельность. Почему этого не можем мы? – Откуда взять столько денег? Если спонсоры уходят… – Я получил предварительное согласие на участие в государственной программе грантов «Высокотехнологичная поликлиника», – признался Юрий Иванович. Так вот чем он занимался в последние месяцы! – А вы уверены, что это будет оправданно? – все же позволила себе усомниться я. – Судя по всему, вы рассчитываете получать доход от фонда обязательного страхования. Но они платят копейки! Что такое пятьсот – шестьсот рублей за один прием, когда в любой платной клинике цена в два-три раза выше? – В перерасчете на хотя бы полторы тысячи посещений в месяц это будет несколько миллионов в год, Оль. – А врачам вы как будете платить? – Фиксированная заработная плата с премиями упростит эту ситуацию. Плюс у нас останутся платные услуги, средства спонсоров – все-таки надеюсь, что их станет больше, чем один, сдадим часть вновь отстроенных помещений в аренду, будем развивать платные услуги для обычного населения – бизнес-план мне пришел еще на той неделе. Поступление средств из разных источников, в том числе из государственных, позволит нам продержаться на плаву хотя бы первый год. Прогнозы экономисты дают хорошие. Я скептически вскинула брови. – А дальше? – Дальше, Оль, будет видно, – по-отечески улыбнулся шеф. – А сейчас иди отдыхай. Уже и впрямь очень поздно. Глава 6 Домой я, разумеется, не пошла. Вместо этого вернулась к себе в кабинет, повесила на вешалку осточертевший халат, сбросила в угол туфли и уселась за комп, прикидывая, чем занять себя до вечера. Интернет у нас в клинике работал бесперебойно, комп, к счастью, не имел привычки виснуть в неподходящее время, на столе стояла коробка со сладостями, которые я планировала растянуть дня на три. И в целом жизнь казалась хорошей штукой, особенно после того, как я приняла душ и с удовольствием слопала большущий пончик. Ничего интересного в новостях я для себя на этот раз не нашла. Смотреть фильмы не любила. Слушать музыку несколько часов подряд не хотелось, поэтому от нечего делать я снова взялась за рабочую документацию и за пару-тройку часов решила все дела, которые изначально планировала на завтра. Потом я на скорую руку сделала отчет за прошлую неделю для нашего шефа. Затем проанализировала показатели работы отделения за предшествующие одиннадцать месяцев. Набросала большую часть отчета за год, куда потом останется только вставить цифры за последний месяц. И с удивлением обнаружила, что если не тратить на дорогу до дома и отдых от этой дороги несколько утомительных часов, то за это время можно удивительно много сделать. Разохотившись, я съела еще один пончик и открыла покрывшуюся плесенью папку со своей недоделанной диссертацией. Юрий Иванович одно время очень хотел, чтобы в его учреждении работали исключительно сотрудники с научными званиями. Но я сумела его убедить, что научное звание – ничто без практического опыта. И он был вынужден признать, что кандидаты наук, не прооперировавшие в своей жизни хотя бы пару сотен пациентов, ему не нужны. Собственно, материала у меня в электронном виде было набрано вполне достаточно, чтобы накропать довольно приличную кандидатскую. Но все времени не хватало, чтобы взяться за анализ данных. А тут вон как получилось. Может, года через два, получив наконец степень, я Лисовскому даже спасибо скажу и буду со смехом вспоминать, как ночами от скуки набивала диссертацию и занималась тем, на что в обычной жизни у меня попросту не оставалось ни сил, ни желания. Признаться, я до того увлеклась, что даже не услышала, как по коридору прошел собравшийся домой шеф. Но он, похоже, заметил пробивающуюся из-под двери полоску света и не преминул узнать, в чем дело. При виде меня, скрючившейся впотьмах за монитором и азартно стучавшей по клавишам, он изумленно замер. – Оля! Я подняла на него покрасневшие глаза. – А? Чего? – Ты что тут делаешь в такое время?! – Да вот… – кашлянула я, с трудом отрываясь от формул и таблиц. – Вспомнила про диссертацию и что-то увлеклась. Шеф покачал головой. – Вот уж не замечал за тобой особого рвения к науке… тебя подвезти до центра?