Сирень рассказывала ему о своих приключениях почти до рассвета, и потому задремать ведуну удалось только под первыми солнечными лучами. И почти сразу его грубо растолкали княжеские посланники: – Вставай, боярин! Княжич тебя кличет. Тревога! – Что случилось? Штурм? – Хуже! Вода ушла. – Какая? Откуда? – Из реки! – Что за бред? Сонно продирая глаза, Олег поднялся, выглянул в бойницу. Насчет того, что вода ушла, стражники явно сгустили краски, но обмелело русло заметно. Унжа похудела вдвое, если не более. Ведун перебежал на другую сторону башни: по дну рва бежал скромный ручеек в два шага шириной. Если булгары до сих пор его не перешли, то только потому, что глинистое дно оставалось вязким и илистым. Но на жарком солнце грязь затвердеет быстро, и дня не пройдет. – Ква! Вот тебе и жданная неожиданность. Он бегом промчался по стене, влетел во дворец. В горницу ведуна пропустили тоже беспрепятственно. – Здрав будь, боярин! – поднялся навстречу юноша, теперь уже в куяке, обшитом овальными железными пластинками и от того похожем на рыбью чешую. – Вот, видишь, беда к нам пришла. Река обмелела. Теперича булгары в любой миг и вправду подступиться могут. Совет мы держим, с какого направления опасность самая большая грозит. Ты, как я понял, воин опытный, от совета не откажусь. – Вчера у вас святилище сожгли, сегодня река обмелела, а вы на беду ссылаетесь? Пока думаете, воды и вовсе не останется! – И Середин четко, решительно приказал: – Дозорных сюда созовите. Найдите плуг или соху. Знаю, что город, однако же хоть где по дворам, мыслю, имеются? – Зачем это тебе, чужеземец? – опять проявил недовольство седобородый боярин, на этот раз накинувший шубу поверх кольчуги. Просто удивительно, на какие муки человек готов идти, лишь бы знатность свою людям показать! Лето, жара – в поддоспешнике уже тяжело, в броне жарко до безумия. А они со вторым родовитым боярином еще и шубы таскают! – Княжич? – вопросительно поднял брови ведун. – Никита, дозорных покличь! – распорядился юноша, и сидевший внизу стола служивый человек, обходящийся лишь кольчугой и тюбетейкой, послушно поднялся и вышел. – Плуг, мыслю, и в наших кладовых найдется, – добавил другой воин, тоже из сидевших «внизу». Олег разбираться с местами не стал, прошелся по палатам от стены к стене, постоял у окна, а когда вызванные дружинники прибежали, развернулся к ним: – Слушайте меня, воины. Что река и ров обмелели, вы уже, верно, заметили. Без колдовства сильного такого сотворить невозможно. И издалека тоже. Чтобы вред здешней земле можно было сотворить, прямо на ней кудесник обряды свои проводить обязан. Посему поднимайтесь на шатры свои и внимательно все окрест оглядите. Ищите одного или нескольких людей в странных одеждах. Они прямо сейчас обряды проводить должны. Дымы пускать, вести себя странно, петь, плясать… В общем, от обычных воинов отличить таковых нетрудно. Идите и смотрите в оба! Как заметите – сказывайте сразу. – В святилище сожженном странное нечто творится, – вскинул голову молодой ратник, тоже светловолосый и белолицый, как княжич. – Я так заметил, дымок вился. Помыслил, пожарище еще тлеет. Однако же как внимательно глянул, так там по золе вроде топчется кто-то. Она оттого и пылит. – Молодец, глазастый! Показывай… Вслед за обрадованным ратником Олег выбежал на стену, вгляделся в сторону яблоневого сада. Святилища он не разглядел, оно скрывалось в кронах, но какая-то легкая дымка над ними и вправду поднималась. Ведун оглянулся на дозорного. – Шатер зело выше стоит! – задрал руку тот. – Отсель не разглядеть, а оттуда, через деревья, видно. Копошится кто-то. – Да верю, верю, – успокоил его Олег. – Святилище, разрушенное для чародейства, – самое верное место и есть. Но вот как колдуна там достать? Через рати осаждающие не пройти, из лука… Лучник у вас есть хороший, с оружием крепким? – Отсель никакой лук до святилища стрелы не добросит… – Вслед за Серединым на стену вышли почти все княжеские советники. Однако встрял, конечно же, именно седобородый. – А коли и добросит, рази попадешь? – Мне стрела надобна без наконечника, княже, – пропустив его слова мимо ушей, обратился к Чеседару ведун. – Ну, древко. Рог олений – кусочек с мою ладонь, – кровь, клей костный горячий и земля. Хотя землю я и так на берегу наберу. – Чья кровь? – сглотнул княжич. – Без разницы, – отмахнулся Олег. – Город большой, нечто никто мяса на обед не варит? Резали сегодня скотину или нет? И, кстати, ветчины с полфунта тоже будет нужно. – Ведун подождал. Поинтересовался: – Мы стоять будем или заклятие булгарское снимать? – Так, – развернулся к свите княжич. – Принесите все, что боярин русский истребовал! Немедля! Первым принесли окорок. Поэтому к работе Середин приступил, закусывая по ходу дела чуть подкопченной, нежной, ароматной розовой свининкой. Кусок лосиного рога с одиноко торчащим отростком через час превратился в его руках в плоский костяной наконечник с тонким, как шило, острием, заточенными краями, несколькими пазами с обеих сторон и плоским хвостовиком. – У нас железных в достатке! – сказал ему ключник, наблюдая за превращением из-за плеча. – Железо колдовства не принимает, – объяснил ведун. – Его токмо кость и камень впитывает. Ну, и дерево, конечно. Но оно тут не очень к месту. Пошли клеить? – Я покажу… – Ключник был на удивление молодым для столь высокого поста. Лет тридцать, не более. Бородка еще короткая и мягкая, молодая. Волосы светлые, лицо тоже… Что-то много тут было горожан с таким обликом! Не иначе кто-то родство сильно близкое меж многими детьми обеспечил… В кухне Олег задержался ненадолго. Клей на печи был уже расплавлен. Осталось только макнуть в него древко стрелы и наконечник, наложить друг на друга и подождать, пока состав остынет. Тратиться на обмотку Середин не стал – клей и без того насмерть держит, а таскать стрелу долго ему не понадобится. – С кровью немного хуже, чародей, – сказал боярин. – Барана утром резали, кровь на землю пролилась, не собрали. Кабы знать! Придется нового резать. Ты заканчивай, я велю привести. – Не нужно, – запевно ответил ведун, любуясь своей работой. – Кровь с землей еще лучше выйдет. Она ведь впиталась? Заклятие колдовское от земли, кровь от плоти, все оно на святилище смешивается и здесь эхом отдается. По крови этой дорожка к самому сердцу колдовскому ниточкой и ляжет… Ключник поежился, что-то пробормотал, перебирая пластинки наборного пояса. – Да ты не бойся, заклинание только на колдунов действует, – успокоил его Середин. – А ты простой смертный. Пошли, покажешь, где вы тут с утра землю кровью поили. Как оказалось, скот для княжеской кухни резали здесь же рядом, в узком закутке внизу дома с земляным полом. Пахло тут, конечно же, соответственно, вокруг вилась темная стая синих навозных мух. Но ведь и задуманное Олегом дело было тоже темным и грязным. Одним из тех, которое надолго темной краской судьбу марает и пятикратно потом чернотой возвращается. – Одного меня оставьте, – попросил ведун, сел у влажного пятна, опустил в него наконечник и стал крутить, пачкая чуть желтоватый роговой наконечник вязкой массой: – На море-окияне, на острове Буяне, стоит бел-горюч Алатырь-камень. Над камнем тем птицы летают, под камнем тем ветры страдают. Ты вздохни, Алатырь-камень, выпусти ветер буйный. Пусть придет ветер на землю колдовскую, на кровь живую, на воду отверженную. Пусть возьмет ветер стрелу легкую, пусть поднимет в небо светлое. Пусть отнесет колдуну могучему. Тому колдуну, что кровь проливает, землю покоряет, воду затворяет. Отнеси стрелу, ветер, порадуй чародея ловкого. Земля к ногам, вода к горлу, кровь к сердцу… Аминь. Он поднял заговоренное оружие, вышел из закутка: – Лучник на стене? – Сейчас пришлю… – Ключник, не отводя глаз от стрелы, попятился. Развернулся, убежал. Олег медленно пошел следом. Наверху его ждали. Княжич со свитой – под самой башней. Высокий широкоплечий дружинник в одной рубахе поверх шаровар – на несколько саженей ближе. – Осторожно, – протянул ему стрелу Олег. – Наконечник не задень, будет плохо. Ты должен попасть ею в святилище. – Тут далеко, – предупредил лучник. – А ты постарайся. Дружинник без дальнейших споров наложил прорезь на тетиву, поднял оружие, резко, одним решительным рывком натянул лук и тут же отпустил. Стрела с легким посвистом исчезла в небесах, и только Середин тихонько подул ей вслед: – Неси, Алатырь-ветер… – Все? – покосился на княжича воин. Княжич глянул на ведуна. Тот поднял глаза вверх. – Вроде как упал, – неуверенно сказал дозорный. – Очередной грех на моей совести, – вздохнул ведун. – Чем расплачиваться-то буду? Да простят меня боги, что всегда путаю их планы… Княже, вели послать на реку семь баб крепких с плугом, пусть голыми ее вспашут. – Сей обряд токмо посередь лета проводится! – опять влез с поучениями белобородый боярин. – Нет лучшего заклинания, чтобы дождь вызвать, княже, – покачал головой Олег. – При любом сезоне. Так что посылай женщин, пусть пашут. – Но ведь там мужиков полно, боярин, – неуверенно возразил юноша. – Стража на стенах, горожане, дети балуют. Нехорошо получится. – Так пусть уйдут мужики! – повысил голос Олег. – Постоят башни без стражи полчаса, ничего не случится. Тебе правила важнее али вода во рвах? – Я распоряжусь, – решил ключник, протиснулся через свиту и ушел по стене. – Дозорным следить! – крикнул на шатер ведун. – Коли опять кто шаманить начнет, зовите. Будем повторять урок, пока не поумнеют. Ныне прошу прощения… Всю ночь не спал. Он вернулся в угловую башню, растянулся на кошме, накрывшись овчиной, и скоро сквозь полудрему услышал уютно шелестящий снаружи проливной дождь. Похоже, и он, и здешние женщины все сделали правильно. Первая попытка штурма была успешно отбита. К рассвету ливень закончился. После обряда «запашки воды» такого не бывает никогда, дожди обычно по неделе, а то и по две поливают. Выходит, у булгар еще остались умелые чародеи, способные управлять погодой. Размокшая, чавкающая земля, текущие за шиворот струи, дряблая тетива, скользкие валы и древесина – не самая лучшая обстановка при штурме. Вот колдуны и озаботились, окрестные места подсушили. Однако главного Олег все-таки достиг: вода в Унже поднялась так, что залила причалы, а во рвах едва не выхлестывала через край в сторону посада. Понимая, что еще ничего не закончилось, ведун посвятил половину дня обходу поверху крепостных стен и нашептыванию на них заговора от «чернеца и черницы» – одного из лучших против порчи, сглаза и прочих колдовских штучек. Спустя некоторое время вода в реке неожиданно замедлилась, а во рвах – забурлила стремительным потоком, с шумными водоворотами, подмывающими крепостной берег. В качестве ответа Олег пустил за ров несколько заговоренных стрел с костяными наконечниками, несущими бессмысленные знаки, похожие на руны, и наговор «золотушной змеи», чаще используемый для изгнания из домов лихоманки, рохлей и прочей нежити, таящейся в тайных схронах. Но против носителей колдовского знания оно тоже годилось. Ведун очень рассчитывал, что, найдя странные стрелы, булгарские ратники отнесут их своим волхвам – их-то наконечник и ужалит. Прошел день – водовороты исчезли. Значит, план сработал на твердую пятерку. Нет мага – нет и его колдовства. На Олега тоже охотились – раз пять крестик у запястья нагревался так, что его хотелось снять. Но ведун окуривался, отливался воском, отгораживался в кругах, нарисованных заговоренными на полную луну мелками со змеиным зубом, отчитывался молитвами на Сварога и Хорса – и вроде отбивался. Стрел, камней или сулиц в него не метали. Но на всякий случай он все равно постоянно носил кольчугу. Холодное железо – оно не только против магии, оно и против костяных наконечников тоже неплохо действует. Между тем булгарские чародеи не сдавались. Едва во рвах установилось обычное неторопливое течение, как среди бела дня со всех окрестных домов, полей, рощ и лесов к крепости потянулись серые полевые и домашние мыши. Они бежали по слободским улицам темными живыми ручьями, сливались в единую реку возле угловой башни и бесстрашно бросались в ров, отчаянно виляя хвостами и работая лапами. Грызуны тонули сотнями, но выплывали тысячами, кидались на вал, подрывали укрепления или ныряли в уже сделанные местными зверьками норы; лезли на стены, выискивая щели между бревнами, и забирались в них, но в большинстве переваливали через верх, метались между стражниками, проскакивали вперед и спрыгивали вниз, в город. Кто-то из ополченцев визжал, пытаясь спрятаться, кто-то старался серых врагов затоптать, кто-то колол их копьем. Но с равным успехом можно было отбиваться мечом от дождя. Пару капель разобьешь, но тысячи прорвутся. Через несколько часов Унжа кишела грызунами, рвущимися к припасам, жрущими все подряд, готовыми за три-четыре дня оставить город без единого хлебного зернышка, без кусочка сыра, без пряди мяса…