— Инна, — приказал он, — оставайся там! Неся в руках Амели, он подошёл ко входу в лачугу и зашёл внутрь. Павел задерживал Селин у задней двери. Что-то в его позе не понравилось Яромиру… или же дело было в выражении лица провидицы. Она явно была напугана. — Капрал! — гаркнул Яромир, не обращая внимания на боль в животе. — Покиньте помещение. Мы возвращаемся в замок! Глава 10 Сёстры провели остаток ночи, запертые в своей комнате. Их охраняла стража. Селин не знала, что теперь будет. Через два часа после рассвета караульный Уиншоу отпер дверь и сообщил, что её вызывают к князю Антону. Она не удивилась. К этому времени девушка уже была готова: вымыла и причесала волосы и надела старое красное платье. — Я тоже иду, — сказала Амели. — Нет, — ответил Уиншоу. — Она не пойдёт одна. Заметив, что затевается неприятный спор, Селин повернулась к сестре: — Всё в порядке. Просто останься здесь. Я думаю, это не займёт много времени. Она не была уверена, что всё в порядке. Но если Амели нападёт ещё на одного замкового стражника, то это вряд ли исправит ситуацию. Селин поспешно вышла в коридор. Она испытала облегчение, когда Уиншоу закрыл дверь и запер Амели в комнате. Одну возможную стычку удалось предотвратить. Другой стражник остался стоять у двери, чтобы охранять Амели. Селин шла по гулким коридорам и раздумывала. Её снова стал мучить страх неизвестности. В Шетане подданные Дамека могли быть убиты за одни только жалобы на состояние дорог. Сначала казалось, что здесь, в Сеоне, всё по-другому. Но как же тогда поведение Антона на пиру прошлым вечером? А Павел? Чем бы закончилась встреча в лачуге, если бы Яромир не потребовал возвращаться в замок? Похоже, здешние мужчины терпят самоуправство прекрасного пола не больше, чем у неё дома. Селин не думала, что Антон сам прибегнет к насилию. Скорее всего нет. Но он может отослать её и Амели. Таким образом он красиво избавится от них, оставив без еды и крыши над головой. Хуже, если он действительно зол и расценил произошедшее как предательство. Тогда княжич мог вернуть их своему брату. Она и Уиншоу достигли главного яруса. Селин подумала, что караульный отведёт её через большой зал в маленькую комнату, где они беседовали с Антоном ранее. Но Уиншоу жестом указал ей продолжать двигаться и привёл к лестнице внутри западной башни. Эта лестница вела к покоям постоянных обитателей замка. — Куда мы идём? — спросила она. — В покои князя. Она остановилась. — Нет. Она не хотела попасть в ловушку, оставшись с Антоном наедине в его комнате. Особенно если он был зол. Уиншоу обернулся в нетерпении и потянулся к её запястьям. Когда она отступила назад в тревоге, он остановился. Стражник поднял руки в мирном жесте и сказал: — Мой господин болен этим утром, но хочет задать тебе несколько вопросов. С ним находится лейтенант. Селин колебалась, чувствуя себя глупо. — О… Стражник развернулся и пошёл дальше. Селин последовала за ним. Они стали подниматься на лестничную площадку по изгибающимся ступеням и добрались до второго этажа. Потом прошли к закрытой двери до конца коридора. Тут Уиншоу остановился и постучал один раз. — Лейтенант? Дверь немедленно отворилась, и выглянул Яромир. На левой стороне его челюсти виднелись чёрные и фиолетовые синяки, возникшие после встречи с Амели и поленом. — Входите, — приказал он Селин. Лицо его было непроницаемым. Держась прямо, Селин прошла мимо него. Она слышала, как он отослал Уиншоу и закрыл дверь. Селин не удержалась от того, чтобы оглядеть гостиную. Она не знала, чего ей ожидать, если у неё вообще были ожидания. Место выглядело довольно аскетично. На стенах висели гобелены, и в комнате был большой очаг. Всю обстановку составляли захламлённый письменный стол, несколько тяжёлых деревянных стульев и ряды книжных полок вдоль стен. Это больше походило на комнату учёного, чем княжича. Рядом с очагом была ещё одна дверь. Она была заперта. Селин предположила, что она ведёт в спальню Антона. Сам Антон сидел на одном из тяжёлых деревянных стульев, одетый в бордовый халат. Его ступни были босыми. Уиншоу не преувеличивал. Он выглядел плохо. Вместо обычной бледности его лицо этим утром окрасилось в оттенки зелёного, будто его мучила тошнота. К тому же, его руки сотрясала мелкая дрожь. Яромир подошёл и встал рядом с ним. Ни один из них не предложил ей сесть. Казалось, оба они ожидали, что Селин заговорит первой. И по какой-то причине из-за испытываемой тревоги с её уст сорвалось: — Пожалуйста, не наказывайте Павла. Я использовала его. Это была не его вина. Лицо Яромира дрогнуло в удивлении, а Антон вздохнул, одной рукой удерживая другую от подёргиваний. — Селин, никто никого не собирается наказывать. Но вы никогда больше не будете игнорировать решения Яромира и сбегать шутки ради. Здесь существует субординация, и вопросами безопасности руководит он. Оба мужчины смотрели на неё выжидающее. Они ждали, что она начнёт сыпать извинениями, а может даже станет умолять простить их. Но вместо облегчения, что он не изгнал её и Амели и не передал их Дамеку, в ней начал зарождаться гнев. Она не хотела стоять здесь и слушать, как её бранят словно дитя. — Решение Яромира было неправильным, — решительно заявила она. — И ещё ничего не кончено. Я полагаю, Инна пережила эту ночь? Если она останется в этом замке, то проживёт недолго. — Селин! — рявкнул Яромир, помрачнев лицом. Антон поднял руку, чтобы остановить дальнейшие пререкания. Но когда он опустил её и начал скрести запястье, она заметила, что кожа покраснела. Селин хотела попросить дозволения осмотреть руку, но он снова заговорил. — Я понимаю, почему вы совершили побег, — сказал он ей, — и я знаю, что мы заключили трудное соглашение, принуждая тебя стать свидетельницей ещё не случившихся убийств. Она немного успокоилась. По крайней мере, теперь его голос звучал не столь снисходительно. — Я готов закрыть глаза на всё, — продолжал он, — на то, что вы опоили моих стражников, похитили Инну, нанесли травмы Яромиру и Рюрику… на всё это. Мы вернёмся к изначальному уговору, но только если ты согласишься продолжать помогать нам и соблюдать отныне распоряжения Яромира. — Я не позволю ему использовать названную мною девушку как приманку. Яромир раздражённо вздохнул: — Это не сработает. Всё ещё почёсывая предплечье, Антон сказал с меньшим терпением: — Это сработает, но нам нужно больше информации, намного больше. Селин, боюсь, что мы должны попросить тебя об одной непростой вещи. — О чём? — спросила она с осторожностью. Он помедлил, и снова Селин захотелось испросить разрешения осмотреть его. Но затем княжич сказал: — Я хочу, чтобы ты ещё раз прочитала будущее Инны. Она этого не ожидала. Мысль о том, что ей снова придётся увидеть смерть Инны, была выше её сил. — Я знаю, о чём прошу, — поспешил продолжить он, — но я всё обдумал. В этот раз ни Яромир, ни я не станем вмешиваться. Я хочу, чтобы ты оставалась в видении так долго, как сможешь. Достаточно долго, чтобы суметь увидеть больше… возможно, даже лицо убийцы. Она задумалась над его словами. Досада исчезла с ушибленного лица Яромира. Теперь он смотрел на неё с беспокойством, даже с сожалением. — Ты сделаешь это? — спросил он. Несомненно, они обсуждали это до её прихода. — Моя сестра останется под домашним арестом? — спросила она. — Нет, — ответил Антон. — Мы сразу же уберём стражу от ваших дверей. Она сжалась и отвела взгляд: — Разумеется, я сделаю это. Вы знали, что я соглашусь. Независимо от того, что здесь происходило, она всё же хотела владеть лавкой. Она желала остаться в этом процветающем городке под защитой стены. И она хотела остановить убийства. — Хорошо, — сказал Яромир, пересекая комнату и открывая дверь, что была рядом с очагом. За ней находилась Инна, глядевшая дикими глазами. Позади неё стояла огромная кровать, застланная тёмно-синим стёганым ватным одеялом. Новая вспышка гнева охватила Селин. Они, несомненно, полагали, что она скажет «да», раз привели Инну наверх и заперли её в спальне Антона. «Я настолько предсказуема?» — задумалась Селин. — Инна, — сказал Антон своим надменным княжеским тоном, — подойди сюда и присядь. Почему он так с ней обращается? — Ты позволишь госпоже Фоу ещё раз прочитать твоё будущее, — приказал он.