— Народ Мондьялитко не владеет ни богатством, ни властью в том смысле, как князья и лорды. Но у них есть особая тайная власть и связи. В родословной Мондьялитко встречаются оборотни, провидцы и им подобные. Ведьма-провидица имеет силу от рождения. Она — сокровище для своего народа. Ведьма любит, когда пожелает, у неё могут быть дети. Но мало кто из провидцев вступает в брак. Ваша матушка, верно, без памяти любила вашего отца. — Она любила, — тихо сказала Селин. — А вот колдуньи, — пробормотала Хельга, — должны учиться по книгам или у другой такой же колдуньи. Поэтому они ненавидят ведьм-провидиц. Зависть. — Итак… если мы хотим найти здесь колдунью, — сказала Селин, — нам следует искать кого-то образованного? Кто способен учиться по книгам и разбирается в чарах? — Звучит здраво, — ответила Хельга, кивая. — Кто это может быть: мужчина или женщина? — Да. Они не провидцы. — Откуда вы всё это знаете? — спросила Амели с вызовом. Сама-то она точно не была из числа провидиц. Она родилась без силы, и вся эта болтовня заставила её почувствовать себя обычной… заурядной. Хельга выпрямилась. — Как? Я сама мондьялитко. Вот как. — Тогда что вы здесь делаете? Почему вы оставили свой «народ», как вы его назвали? — Это моё дело, — огрызнулась Хельга, удивив её. — А тебе лучше заняться своими делами. Две стороны одной монеты, вы обе. Будущее и прошлое. Амели шумно вздохнула. Только не весь этот бред снова. Но Селин пристально и задумчиво изучала Хельгу. — Будущее и прошлое, — прошептала она. Яромир поместил Инну в маленькую комнату рядом со своими покоями и оставил у открытой двери пленницы двух стражников. Прежде чем попросить мастера Фёдора о встрече, он размышлял, как лучше подступиться к лекарю. Он рассматривал возможность спуститься в тюрьму под старыми казармами — ради того, чтобы оказать на него давление. Но затем его посетила идея получше. Он прекрасно знал, что не может физически угрожать Фёдору, как это было с Инной. Мастер Фёдор всё ещё был придворным лекарем Антона, назначенным князем Ливеном. Яромир должен действовать осторожно. Главное — получить информацию. Он вернулся назад в погреба под кладовой замка и снова смотрел на тела четырёх мёртвых девушек. Ему не пришлось долго ждать, до его слуха донёсся звук лёгких отчётливых шагов. Мастер Фёдор спустился в подвал. Выглядел он раздражённым. — Вы посылали за мной, лейтенант? Я уверяю вас, что не могу рассказать ничего нового о том, как умерли эти девушки. И этим утром я очень занят. Князь плох. — Мне известно, что князь болен. Что-то в его голосе привлекло внимание Фёдора, потому что он остановился. Яромир посмотрел на него сверху вниз и только сейчас заметил несомненную приверженность лекаря к изысканным вещам: шёлковые туники, подкованные сапоги, драгоценные кольца. Раньше лейтенант никогда не обращал на это особого внимания, но не в этот раз. — Князь поместил Инну под домашний арест, — сказал он. — Арест? Я полагаю, чтобы защитить её? Нижняя губа Фёдора задёргалась и он обвёл глазами подвал, будто искал здесь кого-то ещё. Кроме Яромира и четырёх мёртвых тел, здесь никого не было. — Нет. Она была поймана с порошком, содержащим опиум и болиголов. Она добавляла его в вино Антона каждую ночь. Женщина говорит, что получила его от вас. — Яромир произнёс это спокойно. Но не обременил себя тем, чтобы скрыть угрозу в своём голосе: — Заговор с целью отравить князя — это преступление, караемое смертью. Фёдор напрягся и искоса глянул назад — на путь, которым пришёл. Никто не спешил на выручку. Яромиру удалось застигнуть его врасплох: он был пойман без стражи. Сообразительность Фёдора делала ему честь, потому что он весь обратился в праведное негодование. — Отравить? Да как вы смеете! Я дал порошок Инне, потому что она единственная, кто был рядом с князем по вечерам. Я также снабдил её указаниями использовать средство только в те ночи, когда он испытывает проблемы со сном. Если она злоупотребляла своей привилегией служить князю, вам следует предъявить обвинения ей, не мне! Но князю нужен его покой. — Покой от болиголова? — Он обычно используется в снотворных порошках. Вы бы знали это, если бы проводили больше времени за книгами. А то я смотрю, вы ничем не интересуетесь помимо того, как управляться с мечом на вашем поясе. Яромир напрягся, но его не задело язвительное замечание. Он знал и раньше таких людей, как Фёдор. Они пытались обернуть ситуацию себе на пользу, сыпля оскорблениями. Зато начальник охраны теперь понял: человек, стоящий перед ним, был напуган. — Антон сказал, что перестал принимать любые лекарства, которые вы назначили ему, — продолжил Яромир, — они не помогали. Поэтому вы использовали Инну, чтобы она подмешивала ему порошок? Потому что он не принимал его от вас? Он опустил руку на рукоять меча. — Что именно вы сказали ей, чтобы заставить подмешивать порошок в его вино? Фёдор зашипел и сделал шаг назад: — Только троньте меня, и я доложу о вас князю Ливену! У вас нет полномочий, чтобы указывать мне, как лучше всего заботиться о здоровье княжича. Я дал Инне указания, но она им не следовала. Он обернулся к двери. — Я под арестом, лейтенант? Вопрос прозвучал как издёвка. К злости и разочарованию Яромира, ему не удалось ничего узнать, чтобы оправдать арест Фёдора. Но он не поверил в историю лекаря. Здесь крылось что-то ещё. Мастер Фёдор постепенно ослаблял Антона не просто так. Яромир был в этом уверен. — Нет, — признался он. — Вы не под арестом. Фёдор повернулся на каблуках и зашагал к лестнице. Яромир не удержался и добавил: — Пока нет. Глава 11 Вечером Селин и Амели спустились в трапезную ужинать. На входе Селин сразу отметила, что в большом зале сегодня необычайно мало людей. Антон отсутствовал, Инны и мастера Фёдора тоже не было видно. Сегодня Леди Карина была за хозяйку, она приветствовала гостей. Яромир и капрал Павел стояли возле стола и беседовали с несколькими солдатами, которые только начинали игру в карты. Амели подошла к ним. Яромир слегка переместился, чтобы дать ей место на скамейке. Его огромный волкодав сунул нос в ладонь Амели, обращая на себя внимание. — Привет, Лиззи, — улыбнулась Амели, почесывая ухо собаки. Хотя Амели и Яромир вряд ли считались друзьями, Селин удивлялась, насколько неизменными остались их отношения. Лейтенант хотел обойтись без насилия, но сестрёнка просто не оставила ему выбора. И хотя челюсть Яромира выглядела ещё хуже, чем утром, а обе руки Амели были целиком покрыты синяками, они оба вели себя как ни в чём не бывало. А вот Павел… он пристально смотрел на Селин с каким-то странным задумчивым выражением. Никаких видимых последствий ночного происшествия на нём не было. Он не был наказан или понижен в должности. Яромир, казалось, вовсе забыл обо всём. Он никоим образом не выказывал недовольства капралу за промах. Но это было и не нужно. Яромир знал, что урок Павел усвоил, и в дополнительных словах или наставлениях нет надобности. Таким образом, отношения между начальником охраны и его капралом остались прежними. А вот между Павлом и Селин… Прошлой ночью в своём гневе он использовал её страх как оружие. Селин увидела то, что каждый мужчина должен сдерживать: жестокость и жажду обладания. Она не могла даже смотреть в его сторону. Павел хотел подойти и уже сделал пару шагов, но Селин быстро отошла в противоположную сторону. Его лицо выражало открытое сожаление, но он не мог изменить прошлое. Печально, но прошлое не имеет привычки меняться. И люди бессильны изменить его привычки. — Селин! — женский ровный голос вывел её из задумчивости. Провидица посмотрела налево: хозяйка сегодняшнего вечера приближалась к ней. Леди Карина была особенно прекрасна сегодня. Её каштановые волосы, отсвечивая мягким сиянием, были высоко зачёсаны и уложены в сложную причёску. Несколько свободных локонов обрамляли лицо и подчёркивали высокие скулы. Шёлковое зелёное платье было точно из морской пены. — Составьте мне компанию. Постоим у огня? — предложила леди Карина. — Конечно, миледи, — Селин в ногу с хозяйкой направилась к очагу. По обычаю там уже резвились охотничьи собаки, извиваясь в клубке. — Антон сообщил мне, что произошло сегодня утром, — сказала леди Карина, — об Инне, я имею в виду. Селин молчала. Она не знала, сообщил ли Антон своей тёте о другом открытии — женщине на картине. — Я хотела сказать вам, что мне никогда не было комфортно с Инной в качестве его личной помощницы, — продолжала Карина. Она как будто хотела защититься от нареканий со стороны Селин. — Я сама очень расстроена этим делом с добавлением яда в вино Антона. — Вы не могли этого предугадать, миледи, — дипломатично заметила Селин. Леди Карина остановилась у очага и посмотрела на потрескивающие поленья: — Антон дал мне большую свободу в принятии решений здесь, при дворе, но я никогда не вмешивалась в его личный выбор. Я приехала сюда, когда Джозелин умерла, а Антон не мог справиться с делами. Это место так далеко от юга, и живут здесь по-другому.