– Жалеешь? – Нет. Радуюсь. Но дома как-то непривычно пусто. Не нужно ни о ком заботиться… Оказывается, я очень ответственный. – Ланс махнул рукой и засмеялся, но в его веселье ясно слышались тоска и неустроенность человека, мечтающего о семейном уюте. – Вот и хорошо, – стараясь говорить невозмутимо, постановил Гард. – Займи покои поближе к моим, в ближайшие дни у нас будет много работы. А девушку еще найдешь… Хотя не мне тебя учить. – Уже нашел, – очень тихо вздохнул маг и оглянулся на дверь. – Твой пример оказался заразен. – Чижик? Но она совсем девчонка! – Думаешь, я сам не вижу? – Вот теперь в голосе напарника Гард расслышал и горечь, и обиду, и рвущую душу безнадежность. – Забудь. Сюда идут, моя сторожка сработала. – Это магистры… – едва успел сообщить Тровенг, как двери распахнулись и появился Звен с двумя собратьями. – Что-то серьезное? – почти с порога спросил магистр, знавший, что регент не станет отвлекать их от дела ради пустяка. – Сам пока не пойму, – чуточку слукавил Гард. – Мать-ведунья по своим каналам получила известие, что Эршель отправил к нам посла. Тот летит на крылете и будет дня через два. – Мы получили об этом весточку пять минут назад, – ошеломленно оглянулся на друзей Звен. – А когда ты узнал? – Еще до завтрака. А она, насколько я подозреваю, знала еще вчера вечером. И еще… она уверена, что посол летит с просьбой, королю нужна помощь. – Темные силы… – помрачнел Ланс. – Неужели ему понадобилась ведунья? – А все остальное у него в королевстве имеется свое, – сделал простой вывод Варгус. – И намного больше, чем у нас. – Выходит, он тоже замешан в нападении на Сайморса? – Да, получается так. Значит, мы сильно ошибались в своих выводах и нужно пересмотреть все планы, – озабоченно произнес Звен и вдруг облегченно улыбнулся собеседникам: – Но хоть войны можно пока не ждать, и то спасибо. Четвертое светозарня Брагод, дворец князя Сайморса Онзирского Дилли – Ну, Дилли, – сестренка смотрела на нее с нетерпением, едва сдерживаясь, чтоб не постукивать ногой от волнения, – что-нибудь выяснила? Да говори же быстрей, какой ты стала копушей! – Я, между прочим, почти год аптекаркой работала, – шутливо огрызнулась Дилли. – Там без аккуратности и внимательности никак нельзя было. Не хмурься, Чижик, все хорошо. Он просто ездил домой, его гарем там перессорился, и Ланс всех разогнал. Но тревожиться за них не нужно – всех развезли по домам в колясках и с кучей баулов. Они теперь невесты с приданым, наш маг очень щедро откупился от бывших претенденток. – Не красит мужчину такое легкомыслие, – пробормотала Ясвена, не поднимая взора от шитья. – Сначала собрал полный дом девиц, обнадежил, потом выставил… – Разве он не мог ошибиться? – тотчас возмутилась Лита. – Или изменить мнение? – Или влюбиться? – с невинным видом поддержала ее Дилли и тут же отпрыгнула в сторону дикой кошкой, спасаясь от выплеснутого на нее кваса. – Лита! Ты теперь ни шуток, ни советов не понимаешь? А кто всегда уверял, что ему не грозит оглохнуть и ослепнуть от любви? – Это была не шутка! – сердито огрызнулась юная ведунья. – Или очень злая шутка! – И почему ты так решила? У меня совершенно иные сведения. Ланс хотел бы за тобой ухаживать, но считает тебя слишком молодой. – Дилли, если ты сейчас снова шутишь, я не знаю, что сделаю… Уйду из дома, и вы больше никогда меня не увидите! – Иди, – вдруг строго взглянула на нее мать. – Если тебе не нужна наша любовь и забота, если тебе без семьи будет лучше – иди. Если не будешь скучать по мелким, по Оху, по Снежку и птицам – иди. Но не смей ставить такие условия. Ни один человек не может все время только работать и думать о серьезных делах, каждому нужны отдушины. Хоть немного радости, шуток, смеха. Если ты так плохо знаешь Дилли и не понимаешь, что она никогда не стала бы шутить над чужой бедой и ни за что не обидит слабого, то иди. – Мать… – Чижик с обидой смотрела на старшую, кусая от досады губы, – разве шутить можно только ей? – Твоя шутка прозвучала как ультиматум, – устало вздохнула Ясвена и вдруг отбросила платье: – Так не хочется идти на этот бал! Но я ведь не капризничаю и не мучаю вас упреками? – Мать, она поймет… Наша Чижик добрая и заботливая! – ринулась спасать семейный покой Дилли. – И знает, как мы все ее любим, просто немножко хватила через край. – Я знаю ее с пеленок. – В тихом голосе матери сквозь светлую грусть пробивалась смешанная с болью тревога. – И моя в том вина, что Лита стала колючей, как ежик, и без надобности дерзкой. Не нужно было позволять ей так много времени проводить на рынке. Она еще слишком молода и впечатлительна, а у рыночной стаи законы волчьи. Они никого не уважают, всем грубят, запугивают и испытывают на крепость. Ее тоже не раз пытались подчинить, но Чижик научена обороняться, и постепенно они признали ее хоть и не своей, но равной. А Лита приняла это за собственную заслугу, со временем начала невольно подражать их выходкам, и это меня очень обеспокоило. Ведуньи черпают силу в своей доброте, честности и чуткости. Конечно, бывали среди нас и те, кто, взрослея, стал считать себя выше других и презирать наши законы. Нет, они не потеряли способность к изменению тела, зато утратили более ценное. Умение учить доброте детей и зарабатывать доверие и уважение тех, кто приходил за помощью. – Она все поймет! – Дилли наконец поймала сестру в объятия, прижала к себе и, как в детстве, нежно гладила по волосам, позволяя поливать слезами нарядное платье. – Она у нас умница. Просто любовь – такая странная штука, вдруг сваливается на тебя, как воз соломы, и не знаешь, куда от нее ползти. Но Лансу показывать свои чувства рано, поверь мне. Пусть сам решит, нужна ли ему такая заноза, и постарается тебя завоевать. – Кто-то говорил, что в любви военные приемы не действуют? – шмыгнув носом, съязвила Лита. – Особенно у девушек, – убежденно подтвердила Ясвена, снова принимаясь за переделку платья. – Женщины и война – вообще непримиримые враги. Для истинных ведуний нет ничего отвратительнее войн, боев и кровавых ристалищ. Открою вам самый большой секрет: самые лучшие, мудрые и благородные мужчины тоже их не жалуют. Женщина же изначально создана для рождения жизни, и в ней самой природой заложена всепоглощающая потребность защищать любых детенышей. А если вы встретите даму, с горящим взором смакующую подробности смертельной схватки или охоты, мысленно поставьте на ней черный крестик и никогда не берите ее в подруги или сообщницы. Она либо отъявленная лгунья и говорит не то, что думает, либо ее разум неисцелимо отравлен. Воспитанием, окружением, жизнью – не важно, но она лишена самого ценного женского качества – неприятия насилия. Такие люди внутренне готовы в любой момент совершить самое страшное злодеяние, не пожалеют ни ребенка, ни калеку, ни старца. Ведь основные запреты написаны вовсе не на бумаге, они сидят глубоко в нашем разуме. Надеюсь, ты поймешь меня и не обидишься, дочка, я давно хотела это сказать… Ну, иди одевайся, Дилли поможет тебе с прической. – Я собираюсь представить тебя своей младшей сестрой и фрейлиной, так ты получишь больше свободы. Хотя я сама графиня лишь по мужу, надеюсь, тебя это не особенно расстроит, – подмигнула Дилли в зеркало Чижику, заканчивая сооружать ей прическу. И хотя собственные волосы доставали Лите лишь до лопаток, с помощью ловких рук ведуньи и искусно сделанного шиньона они вскоре превратились в изящную золотистую раму, подчеркивающую свежесть и прелесть юного личика. – Я вообще никогда не пошла бы ни на какой бал, – тоскливо вздохнула задумчивая после материнской отповеди девчонка. – Но нужно же посмотреть вблизи, какой он во дворце. – Неплохой, – честно признала Дилли, сразу сообразив, кого имеет в виду Чижик. – Маги в чем-то лучше обычных мужчин, честнее, сдержаннее. Но понимание личного счастья у каждого свое, и с этим ничего не поделать. Хотя я уже придумала, как тебе помочь, но расскажу позднее, когда прояснятся некоторые детали. В бальный зал княжна и сопровождающие ее приближенные лица спускались по широкой лестнице в строго установленном порядке. Сначала Гелисса под руку с Илнером, за ними Тровенг с женой. Следом, гордо подняв голову, спокойно шествовали Ясвена, получившая статус тайной советницы княжны, и леди Мадлена, оставшаяся статс-дамой. Чижик шла позади всех, скромно опустив взор и помня, что теперь она всего лишь свежеиспеченная фрейлина из бедного, почти позабытого рода. – Ее княжеская светлость Гелисса Онзирская, его светлость полковник Илнер Янге! – зычно и важно объявлял дворецкий, а стоявшая позади и выше всех Лита стремительно обшаривала взглядом зал, ища знакомые русые волосы мага. И все больше мрачнела, не находя Ланса среди почти трех сотен гостей. Хотя магистров здесь собралось непривычно много. Никогда еще ведунье не приходилось видеть в одном месте столько серебристо-зеленых, как листья тополей, коротких плащей одного фасона, с одинаковой вышивкой по краю капюшона и рукавов. – Данлита ле Саренс, фрейлина ее светлости Андилии Тровенг, – тише и без прежнего пафоса объявил дворецкий, и Лита, спокойно перенеся и новую должность, и чужую пока фамилию, скромно потупив взор, спустилась с лестницы. Но краем глаза привычно заметила и появившийся во взглядах окружающих задумчивый интерес, и быстрые переглядывания дам в роскошных нарядах, стоявших в первых рядах гостей, пришедших приветствовать новых правителей. И только теперь начала подозревать, как глубоко ошибалась, считая, будто никто на нее и внимания не обратит, ведь она всего лишь бедная бесприданница. Как бы не так, все эти лощеные щеголи сразу связали ее с Дилли и регентом, вмиг просчитав выгоду такой партии. Лита даже слегка опешила, только теперь осознав, что задевшее ее предупреждение матери прозвучало неспроста. Ясвена никак не могла не предусмотреть такой реакции придворных прощелыг и, несомненно, тревожилась, не опьянят ли Литу льстивые речи и лживые комплименты, не заставят ли задрать нос и забыть о тех, кто на самом деле достоин ее благодарности и доверия. – Позвольте показать вам зал, прелестная леди? – Мужчина лет сорока улыбался Чижику уверенно и чуть насмешливо, явно надеясь смутить своей наглостью. – Я – граф Мехалс Теоло. – Не могу позволить, – наивно вытаращив глаза, отказала ему Лита. – Ее светлость запретила отходить далее чем на три шага. Мне доверен кошель с ее платочками и духами. – Но разве она вам не родственница? – лукаво усмехаясь, склонился ниже граф и уверенно взял девушку под руку. – И мы ведь будем на виду? – На каком виду? – растерянно уставилась на него Чижик, очень правдоподобно изобразив, будто не поняла довольно прозрачного намека. Озадаченно огляделась, словно лишь сейчас заметив, что княжна с женихом и регент с супругой уже поднялись на возвышение и устроились в вычурных креслах с высокими резными спинками. Мать-ведунья и старшая фрейлина сидели на более скромных стульях, стоящих ступенькой ниже. Все остальные гости пока стояли и старались занять место поближе к трону. – Мне нужно быть там! – Лита резко отстранилась от наглеца и помчалась на свое место, ловко протискиваясь между гостями. – За это вы должны мне три танца! – довольно усмехнувшись, успел сообщить ей вслед Теоло. – Уже застолбил пташку? – пренебрежительно фыркнул возникший рядом белокурый красавчик с тщательно завитыми локонами. – Забыл, что все Саренсы бедны, как призраки? – По-твоему, нельзя полюбить девушку за внешность и хорошее воспитание? – лицемерно поджал губы Мехалс, но в его глазах горел азарт охотника, неожиданно обнаружившего редкую непуганую дичь. – Внешность? – изумленно хихикнул блондин. – Воспитание? Ты что с утра пил, взвар из мухоморов? С каких пор тебя волнует воспитание? Да и не заметил я в ней особых манер. – Ну и замечательно, что она не в твоем вкусе, – резко огрызнулся Мехалс и отвернулся от приятеля, направляясь ближе к тронам. – Не будешь мешаться под ногами. – Значит, ты уже знаешь что-то, неизвестное мне… – проводил его недобрым взглядом сразу посерьезневший красавчик. – Но с чего тогда решил, будто мне не нужна такая куколка? – Шакалы, – презрительно фыркнул Ланс, прятавшийся под щитом невидимости, как и его коллеги по тайному сыску. Ковен магов был твердо намерен не допустить на этом балу каких-либо инцидентов. – Сегодня у нас бал в честь помолвки ее княжеской светлости Гелиссы Онзирской и его светлости полковника Илнера Янге, состоявшейся в дворцовой молельне два часа назад, – дождавшись, пока гости притихнут, веско и уверенно сообщил Звен, и его голос донесся до самых дальних уголков огромного зала. – А также по случаю их отъезда в один из замков. Консилиум целителей рекомендовал ее княжеской светлости морской воздух и покой. Поэтому со всеми просьбами отныне следует обращаться к регенту, назначенному княжне Гелиссе последним указом князя Сайморса Онзирского. Магистр помолчал, изучая пронзительным взором лица призадумавшихся придворных, и шагнул в сторону, уступая место Тровенгу. – Сразу хочу уточнить, – не вставая со своего трона, спокойно заявил Гард, – со всеми просьбами и жалобами теперь можно обращаться в канцелярию тайного сыска. С сегодняшнего дня там круглосуточно принимают заявления от подданных княжны и гостей столицы. – А приемы? – неуверенно пробормотал кто-то. – Приемы и празднества не запрещены, – регент сделал вид, будто не понял, о чем именно речь, – но если вы намерены устроить особенно солидное торжество, подайте заявку заранее. Мой советник по вопросам безопасности выделит в помощь опытных сотрудников. Остальное понятно? – А княжеские приемы? – не выдержала непоседливая брюнетка, висевшая на локте одного из самых заядлых ловеласов. – Князь на излечении, и ему навсегда противопоказаны шум и волнения, – с откровенным укором глядя на несообразительную леди, сухо произнес Звен. – Ее княжеская светлость Гелисса Онзирская ближайшие полгода намерена провести вдали от Брагода, а ее светлость княгиня Лестения почти не встает с постели.