– Мужчинам ничуть не легче, – хмыкнул Тровенг, обнял ее и пообещал: – А раз ты считаешь это предательством, ни словечка не скажу о Чижике Лансу. Но предупреждаю, парень он очень сообразительный и даже из моего молчания обязательно сделает выводы. А теперь я хотел бы поговорить с тобой о другом. Помнишь, я говорил тебе про предложение Звена? Ты ничего нового во мне не замечаешь? – Как бы я могла не заметить? Ты стал немного сильнее как маг. – Тебе это неприятно? – Только немного мешает… Чем ярче сияет рядом твой силуэт, тем хуже видны мне всякие магические вещицы, которые висят на шее и запястьях других людей, – улыбнулась ведунья. – И это все? – Пока да. – Заметив разлившуюся по лицу жены бледность, Тровенг мысленно выругался на себя и мягко приказал, устраивая ноги жены у себя на коленях: – Все, отдыхай. Об остальном поговорим в Лучне. К тому времени он надеялся найти надежный способ защитить любимую женщину от всевозможных тревог и волнений. Слишком больно били по его сердцу ее печали. Седьмое светозарня Портовый город Порог в нижнем течении реки Ресны, княжеское имение Лучня Дилли Выйти из крылета самостоятельно Тровенг жене не позволил. Уверенно подхватил ее на руки и нес до самых покоев, приготовленных магами, прибывшими сюда заранее. И в ванную тоже собирался отнести на руках, но Дилли, терпеливо сносившая приступ его заботливости, категорично отказалась. – Любимый, я совершенно здорова, – нежно шепнула она, и ловко вывернулась из его рук, – лучше попроси принести мой сундук. На корабле я собираюсь ходить в другой одежде. – Они и сами принесут, – и не подумал шевельнуться Гард, испытующе рассматривая ее лицо, – можешь не спешить. Мы будем отдыхать тут столько, сколько тебе понадобится, чтобы успокоиться. А за Литу не волнуйся, Ланс и близко к ней не подойдет. – Почему? – насторожилась Дилли, начиная подозревать, что Тровенг все понял по-своему и предпринял собственные меры. – Я приказал, – коротко сообщил он, ободряюще улыбнулся и направился в сторону второй ванной комнаты. – Доигралась… – прикусила губу ведунья, не ожидавшая от мужа подобного поступка. Обедали они вдвоем, Гард решительно заявил, что не обязан развлекать во время пути неприветливых послов, и вообще желает отдохнуть ото всех. В конце концов, у него медовый месяц. Магистры даже слова против не сказали, взяли заботу о лорде Шрагене на свои выносливые плечи, а Литу передали на попечение Раэны. – Любимый, – добравшись до десерта, окликнула мужа Дилли, – ты твердо уверен, что нам стоит тратить время на отдых? Посол ясно намекнул на необходимость поспешить… и мне тоже кажется, что так будет вернее. – Ты недавно сказала… – подняв голову, испытующе уставился на жену Гард, – что мое слово всегда будет решающим? – Да, – открыто смотрела ему в глаза ведунья, – и спорить не стану. Но от права высказать свое мнение никогда не откажусь. А выслушать меня или отмахнуться – выбирать тебе. Гард некоторое время наблюдал за тем, как она сосредоточенно мешает в вазочке подтаявшее мороженое, и все отчетливее понимал, что недавно принятое им решение было не таким уж идеальным. И оградить Дилли от забот и проблем ее сестер ему не удастся никогда. – Я посоветуюсь со Звеном, – наконец сообщил он жене, – и если он считает так же, то после обеда мы отправимся на бриг. Но отданный Лансу приказ отменять пока не буду. Я вспомнил все ее слова и понял, что Лита давно за ним следит… и знает о Лансе намного больше, чем он – о ней. Следовательно, они изначально были в неравном положении. Кроме того, он вообще всегда избегал связей с решительными, настойчивыми и упрямыми девушками, предпочитая послушных и тихих. И жениться собирался только на такой, просто не выбрал пока между своих поклонниц лучшую. И теперь не знает… чего Лита от него хочет… не понимает ее обид и претензий. – Ты все верно сказал, – согласно кивнула Дилли, – но в одном все же ошибаешься. Преимущества у нее нет. Она ведь никогда не встречалась с поклонниками… их попросту не было. Никто не знал, что под горбом прячется юная девушка. А выйти на улицу в своем облике Чижик не могла, Мира с мужем живут в пригороде, а соседи там приметливые. Сразу заинтересовались бы, откуда взялась еще одна девчонка и чем занимается днем. Я тебе уже говорила… Лите неведомо присущее всем обычным девушкам умение льстить приглянувшимся мужчинам, кокетничать с ними и вести непринужденные, легкие беседы. И мне точно известно, если она начнет постоянно смотреть Лансу в рот, строить ему глазки и соглашаться со всеми приказами, как его курицы, – это будет совершенно другая девушка, а не Чижик. Но вполне вероятно, тогда она сразу станет ему неинтересной. – Не знаю… – на этот раз Гард думал немного дольше, – возможно, я и не прав, но слишком уж они торопятся. Пусть немного поживут в разлуке, остынут, подумают и просто соскучатся. Может, станут терпимее и покладистее. Говорят, разлука – это зеркало правды, показывающее истинную ценность красивых слов и пылких поцелуев. – Боюсь, – улыбнувшись, пошутила Дилли, – на бриге им трудновато будет соскучиться. – Не волнуйся, любимая, – совершенно серьезно пообещал Тровенг, – эту проблему я решу сам. Поднялся из-за стола, очень нежно поцеловал жену, намекнул, что ей полезно бы полежать, и ушел совещаться с магистрами. Дилли проводила его слегка изумленным взглядом, немного подумала и никуда не пошла. Если Лите понадобится совет сестры, она сумеет сюда пробраться. Однако она успела обойти комнаты, сложить в сундук дорожный костюм и изучить вид изо всех окон, а никто так и не появился. Лишь через час вернулся Гард с сообщением, что кареты поданы и первые экипажи уже выехали. Рослые слуги торопливо утащили багаж, и к выходу регент с женой шли по гулким от пустоты залам и лестницам. В карете они тоже ехали вдвоем, но Дилли упорно молчала, не желая задавать каких-либо вопросов. Все равно Гард скажет ровно столько, сколько собирался изначально, такой уж он человек, не стоит ожидать чего-то, не свойственного ему, или обижаться. – Мы едем последними, – настороженно посматривая в магическое зеркало, показывающее сверху местность, по которой проезжала карета, пояснил наконец регент. – Перед нами повозка с Литой и Раэной. А на козлах у нас магистры, хотя грабители никогда не нападают на последние повозки, в которых обычно едут слуги и повара. – Мне казалось, – задумчиво пробормотала Дилли, погладив рукой мягкое кожаное сиденье, – слуг в таких колясках не возят… – Мы едем в самой невзрачной из тех, что стояли в каретном сарае, – довольно ухмыльнулся ее муж. – Сайморс в такую никогда бы не сел. Посланник и маги едут в роскошных дормезах, отделанных золотом. – То есть, – заинтересовалась ведунья, – вам его не жалко, этого высокомерного лорда? – Звен утверждает, что под рубахой посол увешан артефактами и носит пояс, искажающий магическое излучение. А вы с Литой заметили, сколько на нем амулетов? – Я видела. Ничуть не больше, чем на самом Звене, – уверенно сообщила Дилли. – Да и на тебе почти столько же. В крылете и половины из них не было. – Да, – подтвердил Гард. – Но в следующий раз, если увидишь так хорошо вооруженного незнакомца, не забудь предупредить меня. Не в открытую, разумеется… намекни. И снова уткнулся в свой артефакт. Однако до судна они добрались без помех, и едва поднялись по мосткам, как княжеский трехмачтовый бриг, отдав швартовы, направился вниз по течению, поспешно распуская паруса. – Наша каюта на верхней палубе, – сообщил Гард и первым полез по дубовой лесенке, обитой начищенной до блеска медью. Дилли, подобрав юбки и добавив себе силы, лезла следом, начиная подозревать, что особым смельчаком Сайморс никогда не был. Иначе заставил бы устроить здесь более удобную лестницу. – Князь катался на этом бриге раз пять, – словно расслышал ее мысли Гард, – и всегда входил на верхнюю палубу по особому трапу прямо с высокого пирса. – А где едет Лита? – словно невзначай осведомилась Дилли, оказавшись в роскошной княжеской каюте с собственной ванной и отдельной спальней. – Рядом, – пояснил Гард, – в каюте княжны. Она почти такая же, немного поменьше. Им с Раэной там будет удобно. Но спускаться на нижние палубы запрещено по просьбе капитана. – А Лансу магистры не рекомендовали подниматься на верхнюю, – в тон ему поддакнула Дилли и загадочно усмехнулась: – Но я не поставлю ни медяка на то, что это их удержит… если они, конечно, захотят встретиться. – Посмотрим, – спокойно кивнул Тровенг и намекнул: – Нам плыть два дня, любимая, можно одеться попроще. Посланника сюда тоже не пустят. И в подтверждение своих слов решительно сбросил куртку и снял сапоги. Ведунья весело фыркнула и в ответ беспечно кинула на кресло кружевную накидку. Если есть возможность отдохнуть не в ущерб важным делам и планам, то глупо ею не воспользоваться. Седьмое светозарня Княжеский бриг «Алый альбатрос» Дилли В сумерках река всегда кажется намного шире и загадочнее, чем днем. Теряются в вечерних тенях поросшие камышом и кустами берега, почти сливаясь с потемневшим небом, кажется бесконечной лента бурлящей за кормой воды. Ведунья сидела в глубоком плетеном кресле на верхней палубе, скучающе посматривая на безрадостный пейзаж, и неспешно грызла орешки. Гард недавно ушел к магистрам, устроившим на корме небольшое совещание. Он звал жену с собой, даже пытался прельстить видом горевшего перед бригом заката, но Дилли не сдалась. Ей было неинтересно слушать их рассуждения, как лучше следует поступить с двумя королевскими шхунами из отряда морской охраны. Не желая повторять ошибок прадеда, прозевавшего нападение воинственных пиратов Серанзии, его величество Эршель держал на море целую флотилию таких судов. И сейчас два из них, вынырнув под вечер из широкого рукава Ресны, ненавязчиво сопровождали бриг, предусмотрительно держась поодаль. И не давая никаких оснований для обид или претензий, ведь в этих местах граница между Форандией и княжеством проходит по реке, и они имеют такое же право плавать здесь, как суда Онзирского княжества. – Но обычно им не пользуются, – усмехнулась Дилли, отлично видевшая все происходящее на шхунах, даже флажки, которыми махали сигнальщики, передавая напарникам какие-то указания. И прочесть смогла, но не сумела расшифровать значение длинного ряда цифр. – Дилли… – Голос сестры, осторожно ступившей на палубу, был непривычно тихим и безжизненным, словно она перенесла тяжелую болезнь, и в сердце ведуньи точно нож вонзили. Широкий такой… мясницкий. – Лита?! – ринулась она навстречу Чижику и обмерла, увидев темные капли, слетавшие на светлый лак палубы с пальцев сестренки. – Что произошло? – Мы с ней поссорились… А ты меня не прогонишь? – опасливо поинтересовалась девчонка, снова нанося сестре острую рану. И не столько этим немыслимым предположением, сколько полным покорности и горечи голосом. – Лита, как ты можешь так думать? Куда я тебя прогоню? Садись, сейчас вытрем тебе пальцы… это ее кровь? – Конечно нет… – На миг во взоре девушки мелькнул прежний строптивый огонек и тотчас пропал. – Это я сорвала ногти, освобождаясь от ее пут… – Что?! – Дилли мгновенно выстроила в уме несколько версий произошедшего, и ни одна ей не нравилась. Но прежде, чем сделать окончательный вывод, нужно было все еще раз проверить и доказать Гарду и магистрам истину, в которой сама она уже не сомневалась. Для этого требовалось его позвать, но так, чтобы никого не переполошить и не дать заранее сделать никаких предположений. – Не выращивай пока ногти, – строго приказала она сестренке, но та горько хмыкнула: – А я и не смогу… все силы истратила. Она же магией меня спеленала… – А сама? – На совещание пошла. Вот теперь кое-что прояснилось, но далеко не все. А у Дилли появилась идея, как срочно вызвать мужа, не тратя выданного им на крайний случай тревожного амулета.