«Ушли под новую крышу», – вот что говорил Дилли этот знак, заставляя огорченно вздыхать. Не так просто найти удобный и просторный дом, где могут разместиться все, кому нужна помощь сородичей. Но намного труднее поселиться там, не привлекая ничьего внимания и не вызывая волны любопытства и слухов. Конечно, лучше всего подошел бы городской дом, и такой у нее был. И именно она, Дилли, являлась в тот раз причиной их бегства, как, возможно, и теперь. Но не могла ничем помочь… кроме одного. Исчезнуть куда-нибудь на несколько лет, стать незаметной и никому не нужной, чтобы про нее навсегда забыли те, кто уже три года идет по ее следу. Решено. И она даже знала, куда ехать. На юг, в маленький портовый городок, где летом много таких одиноких дамочек, пытающихся отогреть под жарким солнцем промерзшие сердца. Если снять жилье попроще и жить очень экономно, до весны денег ей хватит, все равно посылать некуда. Хотя она никогда и не посылала – отвозила сама, так надежнее. И заодно отдыхала душой, глядя в дорогие глаза и улыбаясь от чистого сердца. Оставив баул, Дилли торопливо покинула харчевню и отправилась на пристань. На ее счастье, барка на Краст отправлялась в этот же день, к вечеру, как только закончится погрузка. И можно было уже не только купить билет, но и занять свое место. Так она и поступила. Купила билет и помчалась в харчевню, по пути заглядывая в дешевые лавки, торгующие всяческими мелочами. И вернулась в свой номер с невзрачным потертым плетеным сундучком. Торопливо пообедав, Дилли ненадолго поднялась в свою комнату. Переоделась в недавно купленное полотняное платье, по-новому уложила волосы и, прикрыв прическу примелькавшейся всем шляпкой, навсегда покинула харчевню. А чуть позже, немного не дойдя до причала, присела отдохнуть в пустынном уголке скверика. Через минуту небрежно сняла накидку и шляпку и спрятала в баул, отправив туда же и саквояж. Затем вытащила из сундучка пару полосатых чехлов и ловко надела на сундучок и баул. Бдительно огляделась, прикрыла лицо ладонями и, посидев немного, со вздохом поднялась со скамьи. Теперь никто из слуг и подавальщиц харчевни не узнал бы грустную немолодую даму, недавно снимавшую у них комнатку, в бледной неприметной девушке, шагавшей к пристани с двумя полосатыми тюками в руках. Двадцать пятое сеноставня Приморский порт Краст Дилли На барке Дилли вела себя еще тише, чем в дилижансе. Не гуляла по палубам, не сидела в шезлонге, любуясь красотами устья Гельи, а позже и заливом. Все пять дней лежала в игрушечной каютке, сосала мятные леденцы и читала толстенный роман. А сойдя по трапу на причал, почти сразу ощутила, как испуганно дернулось и забилось пойманной птичкой сердце. В трех шагах от нее, облокотившись на распахнутую дверцу крытой коляски, устало рассматривая суетившуюся публику, стоял подтянутый мужчина в белом морском френче с пронзительными черными глазами. Его светлость граф Гардант Тровенг, начальник тайного сыска и одновременно тайный советник князя Сайморса Онзирского. На несколько мгновений девушка замерла на месте, пытаясь понять, каким образом он тут оказался и сумеет ли ее узнать? Одновременно стремительно просчитывая, в какой момент можно попытаться от него скрыться. В толпе это не так уж сложно, ей нужно лишь пару минут… Под дорожный костюм надето старое выцветшее платьице, деревенский платочек спрятан в кармане. Тридцать секунд, чтобы сбросить и сунуть в кусты юбку с блузкой и шляпкой и повязать голову вылинявшим платком. Потом сесть, уткнувшись лицом в ладони, и подняться уже конопатой девчонкой-побирушкой. И начать с пустого места непростой путь к возможности спать на чистой постели. Но с другой стороны, Дилли ведь не преступила ни одного закона, зачем ей снова бежать? И проговориться она теперь ни о чем не сможет даже перед амулетом правды. Ей ничего не известно о том, куда исчезла семья. Так зачем снова бросать себя на самое дно, к тем, кому чужой кошелек и бутылка дешевого пойла дороже всех человеческих чувств? К тому же если он ее вычислил, то вряд ли пришел сюда в одиночку. И вообще, ведь очень легко проверить, кого он тут ловит. Дилли слабо усмехнулась и поставила тюки прямо на пыльные доски причала. – Извозчик! – Позвольте вас подвезти, госпожа Танди? – Черные глаза его светлости испытующе смотрели, казалось, прямо в душу ведуньи. – Тандилиана, – с достоинством поправила она и тут же смилостивилась: – Позволяю. Он стрельнул повелительным взглядом куда-то вбок, и ловкие руки выросшего как из-под земли кучера мигом подхватили багаж, загрузив в ящик. – Прошу, – подал руку сыщик, и ведунья, бестрепетно на нее опершись, птичкой взлетела в коляску. Граф так же ловко и быстро сел напротив, захлопнул дверцу, и коляска тронулась, хотя кучер так и не получил указаний. – Куда вас отвезти? – не дождавшись от спутницы ни одного вопроса, учтиво осведомился Гард через несколько минут, когда копыта коней зацокали по булыжной мостовой. – А вы еще не придумали? – изумленно приподняла она бровь. Гард мысленно ругнулся – вовсе не так он представлял эту встречу. И на какой-то краткий миг даже посчитал, будто все идет по плану и сейчас она ринется в бега, чтобы попасть в ловко расставленные Лансом сети. Но ведунья вдруг повернула все по-своему, и теперь придется играть по ее правилам. – Я живу в небольшом особняке с видом на море, не желаете погостить несколько дней, пока решите, как поступить? – Все это было чистой правдой, но в каждом слове Гарда, в едва заметных усмешках и паузах сквозила еще не угроза, но уже намек. – Желаю, – совершенно спокойно согласилась Дилли и снова смолкла, заинтересованно рассматривая мелькавшие мимо дома, сады и гостиницы. – Вы бывали прежде в Красте? – только ради того, чтобы Ланс потом не дразнил его букой, осведомился сыщик через несколько минут. – Нет, – качнула она головой и печально улыбнулась: – Не приходилось. – А теперь что-то изменилось? – Да… Всё. Но, может, ваша светлость достанет уже бумагу и начнет писать протокол? Чтобы потом не повторяться. – А разве вы совершили что-то такое, что требует допроса с протоколом? – вмиг сделал стойку Гард. – Разумеется, нет, – ответила девушка с такой непоколебимой уверенностью, что зародившееся у сыскаря подозрение в бесполезности всех затрат и усилий последних пяти дней начало стремительно расти. – Но вы ведь должны в этом убедиться? Проверить меня амулетом правды, устроить мне ночной пятнадцатичасовой допрос, накормить соленой кашей и выдавать воду лишь за признания в преступлении. – Стой! – рявкнул, разозлившись, Гард и приказал заглянувшему в переднее оконце изумленному Лансу: – Разворачивай, госпожа Тандилиана едет в гостиницу. – Не нужно, – твердо глянула на мага ведунья. – Меня пригласили пожить в доме с видом на море, и мне это подошло. – Мы поймали не ту девушку, – отворачиваясь, громко проворчал маг. – Та – была скромной и приветливой. Гард снова мысленно ругнулся. Ланс явно что-то почувствовал или понял, раз так откровенно давал понять, что они зря тратят время и силы. – А зачем вы ее ловили? – не пожелала смолчать Дилли. – Не ловили, – сухо возразил Гард, – а искали по требованию жениха. – В таком случае вы ошиблись, – спокойно заявила девушка. – У меня нет жениха. Но назад поворачивать не нужно, от приглашения я не отказываюсь. – Как это «нет»? – попытался запутать спутницу сыскарь. – А колбасник из Заленса, господин Шульт? Весь город знает, что он сделал вам предложение. – Насколько мне известно, – усмехнулась Дилли, – сделать предложение и стать женихом – совершенно разные вещи. И весь город в курсе, что аптекарка Дилли, которую он выбрал в жены, взяла два дня на размышление. Но ей хватило и двух часов, чтобы найти двадцать доводов против этого союза. Хотя можно было ограничиться одним – она его не любила и не видела ни одной причины полюбить со временем. – И нельзя было сказать ему честно? – укоризненно уставился на девушку Гард, хотя отлично понимал, насколько она права. Он сам на ее месте сбежал бы еще быстрее. – В тот момент – нет. Но она написала ему длинное письмо и надеется, что господин Шульт не обидится. А вот в последнем сыскарь даже не засомневался. О ведуньях было известно очень мало, но одно проверке не подлежало. Они умели договариваться и брали не лестью, не шантажом или золотом, а добротой и чистосердечием. Но ему это не грозило, да и не требовалось. Ведунью желал заполучить сам Сайморс, и совершенно для другого дела. – А зачем ей понадобилось убегать с такими хитростями? – усмехнулся Гард. Раз есть возможность, почему бы не получить ответы на все вопросы? Вдруг мелькнет что-то нужное. – Чтобы не нашли. Дилли знала, что господин Шульт – очень упорный человек и своей выгоды не упустит. И понимала, что городские стражники будут ее искать. Она явно недоговаривала, и вновь почуявший сыскной азарт Тровенг уже строил в уме план беседы, но вновь вмешался бесцеремонно подслушивавший их Ланс: – А почему вы говорите о себе как о другом человеке? – Но это так и есть, – невозмутимо ответила девушка. – Я несколько месяцев была аптекаркой Дилли, но этот период в моей жизни завершен. Теперь я – Тандилиана, а на Дилли могу отозваться только в крайнем случае и лишь друзьям. – А как вы меня узнали? – осторожно осведомился Гард, решив попытаться открыть хоть одну тайну ведуний. – По взгляду, – невинно улыбнулась Дилли. – Кроме вас, никто в нашем княжестве не смотрит так пронзительно. Сыщик снова с досадой стиснул губы, понимая, что в этом ответе недостает главного и все же он правдив. Спрашивать о том, где и когда она его видела, было так же бессмысленно. Кто из столичных жителей не знает начальника тайного сыска? Хотя он и не стремится стать известным, но поневоле приходится находиться рядом с Сайморсом на различных празднествах и выездах. После одного наглого нападения он сам никому больше не доверяет охрану князя. – Прибыли, – возвестил Ланс, останавливая коляску возле крыльца, и лихо спрыгнул с облучка. – Позвольте вам помочь, Тандилиана! А может быть, ради знакомства можно все же называть вас Дилли? Ведунья легко спрыгнула на дорожку, едва коснувшись его руки, и молча шагнула мимо, словно не заметив предложения. – Багаж захвати, Ланс, – с саркастичной усмешкой намекнул напарнику начальник тайного сыска, решив, что пора забыть об условленных именах, и соскочил с подножки следом за гостьей. – Тогда уж лучше Анди, – наконец ответила магу Дилли и спокойно направилась к двери, совершенно не заботясь о своих вещах. Тровенг смотрел ей в спину и с тоской думал, как неудачно все складывается. И истово жалел о том, что нельзя знать заранее, чем закончится даже самый хороший замысел. Если бы ему кто-то надежный намекнул, что не нужно читать то письмо, пять дней назад, он не мотался бы по различным провинциальным городам и сейчас, вполне возможно, праздновал бы помолвку. Сваха почти уговорила его сделать предложение дочери графа Меррода, тихой и печальной шатенке с бледно-голубыми глазами. А теперь Гард ни за что так не поступит. Ведь у графской дочери нет ни малейшей возможности отказать нелюбимому мужчине, если он начальник тайного сыска. Двадцать пятое сеноставня