Приморский порт Краст, усадьба «Магнолия» Гард Определив то ли пленницу, то ли гостью в одну из лучших комнат и дав ей полчаса на переодевание, Гард вернулся в столовую и небрежно скинул френч. – Рассказывай, – велел он магу, наливая себе холодного морса. – Она не лжет ни единым словом, – мгновенно понял приказ его напарник, – и прекрасно умеет держать себя в руках. Если бы женщин брали в дознаватели – лучшей кандидатуры не найти. Если она обратит на меня внимание, немедленно забуду всех остальных кандидаток и женюсь. – Ты меня пугаешь, – пошутил сыщик, и сам установивший это с помощью перстня истины, который постоянно носил на пальце. – Разве она похожа на тихую и покладистую? И кроме того, ты же ненавидишь непредсказуемых. – Эта девушка – исключение из всех правил, – очень серьезно сообщил маг. – Умная и выдержанная. Такие женщины – большая редкость, и я постараюсь ей понравиться. Не знаю, повезет или нет, но хочу попросить – не мешай. У меня есть три выходных дня, я их беру. – Хорошо, – скрепя сердце согласился Гард. – Но я все равно намерен задать ей все вопросы, какие сочту нужным. И не знаю пока, на сколько дней смогу остаться, – возможно, улечу уже завтра с утра. – И доверишь мне доставить ее в столицу, – твердо произнес Ланс. – Да, хотя впервые сомневаюсь в верности собственного решения, – честно признался сыщик и настороженно оглянулся на дверь. Тренированный слух доложил ему о чьем-то приближении. И поскольку прислугу они отпустили заранее, это могла быть только ведунья. – Проходи, Анди, – ринулся ей навстречу маг и едва не подавился собственной улыбкой. Блеклой, незаметной девицы неопределенных лет больше не было. Вернее, это была она, Ланс точно мог установить своим чутьем мага. Это именно ее бледная аура, лишенная магических способностей, ее тепловой контур и стройная фигурка среднего роста. Но у этой девушки было миленькое, задорное личико проказливой кокетки, с него лукаво глядели серо-зеленые глаза, а по плечам струились чуть рыжеватые пышные локоны, небрежно стянутые синей лентой. – Спасибо, – улыбнулась она открыто и весело, – из моего окна видно море, оно такое огромное! – Прежняя ваша… личина… – недовольно проскрипел озадаченный Гард, – более подходила… к случаю. – А какой у вас случай? – любознательно поинтересовалась гостья и направилась к накрытому столу: – Давайте поедим, пока не остыло? Я ужасно проголодалась. – Так почему ничего не ела на барке? – Обращаться к этой девчонке почтительно, как к леди, сыщику казалось неуместным и неверным. – Говорят, в море на людей нападает морская болезнь, – спокойно наполняя свою тарелку едой, сообщила она. – Не хотелось проверять, подвержена я ей или нет. Но понемногу ела свои запасы. Не стала пробовать только еду, которую готовил повар. – Кок. Матросы зовут повара – «кок», – поправил Гард, чувствуя себя ментором. – Но я же не матрос? – изумленно распахнув глаза, беспечно отмахнулась девушка. – Позволь положить тебе эту рыбу? Это местный деликатес, ее нужно есть горячей, – подвинулся ближе к ведунье пришедший в себя Ланс. – Благодарю, – улыбнулась она в ответ. – А что в графинах? – Различный морс и квас. Мы не пьем вино на работе, – сухо ответил сыщик. – Я взял три дня отпуска, – словно невзначай сообщил Ланс и невинно добавил: – Но вино маги не пьют вообще. Какой морс тебе налить? – Земляничный, если есть, – улыбнулась Дилли, стараясь понять, это уже допрос и мужчины специально играют в доброго и злого дознавателя или все значительно серьезнее? – А ведуньи пьют вино? – вскользь поинтересовался сыщик у рыженькой нахалки, обращающейся с ними как с обычными покупателями пилюль. Хотя девчонка отлично знала, что от их решения зависит ее судьба. Но вела себя как прирожденная княгиня, свободно орудуя столовыми приборами, которые он сам загодя выложил полными комплектами, будто для торжественного приема послов. – Зависит от обстоятельств, – уклончиво вздохнула девушка и, внезапно смилостивившись, пояснила: – Некоторые настои и бальзамы делаются на вине и вытяжке, да и при простуде неплохо выпить пару глоточков горячего грога. – Анди, – задумчиво рассматривая на свет бокал с вишневым морсом, решился Тровенг на предложение, каких еще не делал никогда и никому, – мы ищем ведуний уже три года, потому и поймали тебя так быстро… Говорить, что это заслуга Джерта, пославшего ей вслед своих лучших людей, сумевших не потерять девушку, менявшую внешность вместе со шляпкой, он не стал. Ей незачем, а у них с Джертом свои счеты. – Зачем? – коротко спросила она. – А тебе не известно? – Теперь, когда Лансу вдруг приспичило жениться, у Гарда почти не осталось способов ее разговорить. Попытаться подкупить – бесполезно. Припугнуть, хотя бы осторожно и туманно, нельзя – Ланс обидится. Этика магов, лешие бы ее завели. С избранными женщинами все одаренные носятся как со свадебным тортом. А все остальное Гард и прежде не собирался на ней испытывать. Никто не знает, чем сильны ведуньи, но все жители уверены, что иной раз они бывают мощнее магов. Потому и едут страждущие со всех сторон к тем, в ком заподозрят этот странный дар. – Точно – нет. А догадки строить не возьмусь, – ответила Дилли и прямо глянула ему в глаза: – Но если ваша светлость намекнет… – Три года назад… – начал он и сделал паузу, но девушка спокойно молчала, и ему пришлось продолжить: – У престарелого графа Ланмера вдруг появилась жена, молодая и красивая женщина. Вскоре он умер, а она пропала, не взяв из дома даже медной монетки. А поместье оставила его незаконнорожденному сыну и его матери-простолюдинке. Она задумчиво смотрела в окно и улыбалась бледно и загадочно, явно видя в раскинувшейся за ним пронзительной синеве что-то свое. – Ее звали Илиана, – положил Гард последний ненадежный козырь в жидкую стопку известных сыску фактов. – Вы оскорбились, – укоризненно взглянула на него девушка, – когда я сказала про пересоленную кашу, а ведь эти байки в разных вариантах повторяют в каждом трактире. Как говорят, дыма без огня нет. – Иногда мы можем немного… – сыщик помолчал, подбирая слова и истово жалея, что не сдержался там, на дороге, – припугнуть особо опасного преступника. Но мы не палачи и не садисты. И мы бы ее не искали, но родственники покойного не перестают писать жалобы князю. А среди них есть люди, которым он не может отказать без веской причины. Еще они представили свидетелей, утверждающих, что граф давно и очень серьезно рассорился со своей селянкой и не пожелал признавать ее сына своим. Поэтому нынешнее положение они считают надругательством над волей покойника, а его последнюю жену – мошенницей, приворожившей старика по заданию бывшей любовницы. Наши дознаватели опросили всех слуг и не пришли ни к какому выводу. Но случайно выяснили, что граф называл жену ведуньей и очень ценил, – можно сказать, молился на нее. И тогда тем более неясно, почему она так легко отказалась от наследства, раз имела на него полное право. В общем, дело темное, и поэтому мы ищем любые упоминания о ведуньях с похожими именами. Рассказывая о простом, на первый взгляд, деле, тем не менее стоившем ему многих часов зря потерянного времени и сил, а в награду принесшем лишь несколько колких упреков князя, Гард все больше злился и мрачнел. Напрасно он не согласился на предложенный племянниками графа мировой вариант. Если вернуть им имущество дяди, взамен они отдадут селянке дом в предместьях и оплатят обучение мальчишки в хорошей школе. Хоть и понимал, что это не совсем честная сделка, но ведь если они нажалуются князю в очередной раз, бастард и вовсе ничего не получит. – Он был очень одиноким и несчастным человеком, – тихо и печально произнесла ведунья, и на ее лицо словно тень легла, моментально добавляя беззаботной девушке с десяток прожитых лет и не одну телегу житейского опыта, – и неимоверно гордым. Болезненно гордым, и это испортило ему жизнь. Всем им. Но поссорились они не сами. Оксон Ланмер на склоне лет встретил свою самую большую любовь, и его не смущало, что она селянка. И тем более не волновало мнение родичей, не стеснявшихся еще при жизни делить его имущество. Сильнее всего графа беспокоил ребенок, поэтому Оксон и провел с любимой тайный ритуал в часовне собственного дома. В присутствии своего секретаря, управляющего и адвоката. – Но они ни слова не проронили, когда их спрашивали! – Мне это известно, – слабо улыбнулась Дилли. – Но хочу рассказать по порядку. Лично меня в этом деле изначально насторожило другое: почему их свадебный ритуал был тайным. Оказалось, такое условие поставила Натиля. Селянка хорошо знала подлинный нрав графских родичей и чрезвычайно волновалась за будущего ребенка. Племяннички могли сделать все что угодно, лишь бы он не родился… По деревне полз слушок, что они уже погубили первую жену графа. – Это можно будет проверить на амулете, – многообещающе прищурился Ланс, не сводивший с ведуньи внимательного взора. – Граф с его тайной женой скрывали свои отношения и ее положение как могли, – продолжила повествование ведунья. – Но от всех недобрых глаз не закроешься. Особенно когда некоторые слуги не против положить в карман несколько монет за чужую тайну. Родственнички сначала ездили и устраивали скандалы, обвиняя бедную женщину в наговоре и привороте. Но Оксон никого не желал слушать, лишь все упорнее прятал и охранял любимую. И когда родился ребенок, был вне себя от счастья. Вот тогда родичи поняли, что наследство почти уплыло из их рук, и наняли комедьянта. Очень способного, и подготовился он хорошо. Все разузнал про характер Натили, про особые метки – золото легко развязало языки преданным прежде служанкам. Лицедей явился к графу с повинной, дескать, не может и дальше обманывать несчастного старика. Ребенок якобы не от Оксона, а от него, и отказываться от сына «отец» не намерен. Граф бы не поверил, но слишком много было различных тонкостей, улик, как вы говорите. Он, конечно, выгнал наглеца и дня три молчал, носил все в себе. Но когда Натиля заволновалась и начала расспрашивать… сорвался. А она тоже гордая и, считая себя невиновной, оправдываться не стала. Взяла ребенка и ушла куда глаза глядят. – Ясен свет, – огорченно фыркнул Ланс. – Все они такие дурочки… извини, Анди. Никогда не понимал, как можно бросить любимого человека, не попытавшись бороться с ложью? Хотя бы ради своих детей. Но теперь мне уже почти все ясно. Кроме одного… зачем ты выходила за него замуж? – Когда я такое сказала? – изумленно распахнула глаза гостья, и маг досадливо прикусил губу. Девушка ничуть не солгала, он это чувствовал. Да и действительно ничего подобного не говорила. – Дальше в их истории все очень печально, – снова посмурнев, продолжила рассказ Дилли. – Граф постепенно остыл и понял собственную неправоту. Да и родичей своих заподозрил. Через некоторое время отыскал жену с сыном и начал тайно помогать им через ее мать. Но гордость пересилить, попросить прощения так и не смог. И чрезвычайно от этого страдал – чем дальше, тем больше. Ему было обидно, что долгожданный сын растет без него: не ему дарит первую улыбку и первое слово, не к нему бежит за защитой. Домочадцы осторожно намекали, что можно бы отправить к ней послов, но он не пожелал. Просто втайне переписал завещание на сына и признался в проведенном ритуале, но под клятвой запретил своим свидетелям кому-либо открывать эту тайну до его смерти и без крайней нужды. Так бы все и шло, но Натиля серьезно заболела. И ее мать, испугавшись за дочь и будущее внука, устав от собственной двуличности и неуверенности, пришла ко мне. Не знаю, кто ее направил, но горе женщины было таким глубоким и искренним, что я не могла отказать. – Но ведь все ведуньи утверждают, что не умеют исцелять, – насторожился Гард. – Вот сейчас я должна оскорбленно вскочить и побежать прочь из этого уютного дома, – с легкой насмешкой вздохнула Дилли, – так как это такие же байки, как россказни о дознавателях. Хотя один вор показывал мне страшный шрам от ожога, но я же не говорю, будто так поступают все сыскари поголовно. – Анди… – маг смотрел на девушку ласково и открыто, как на давнюю подругу, – мы, конечно, расспрашивали не самих ведуний, вас найти невозможно. Но есть одна тонкость, которую я хочу тебе пояснить. Магов в нашем мире очень немного, поэтому все люди, имеющие сколько-нибудь заметные магические способности, известны ковену. И среди них нет ни одной ведуньи. И значит, вы действительно не способны никого исцелить. – Спасибо, – мило улыбнулась ему гостья, и Ланс порозовел от удовольствия. – Все это мне известно, и ничего иного я и не утверждала. А теперь достань кинжал и уколи мне руку. – Не буду, – наотрез отказался маг и метнул в напарника предупреждающий взгляд: – И ему не позволю. – Да я и сам не собираюсь, – недовольно фыркнул Гард. – И вообще, давайте до конца разберемся с графом. Как случилось, что он любил одну, а женился на другой? – Это ваша светлость сказала, а не я, – на миг став легкомысленной девчонкой, лукаво глянула на него Дилли и тут же стала серьезной: – Но вы правы, пора закончить историю. Я пришла в дом графа в грозу… якобы случайно заблудилась. Представилась гувернанткой, сбежавшей от слишком фривольного хозяина. Разумеется, меня не выгнали в дождь и даже пригласили к ужину. Оксон отчаянно скучал, но не пускал в дом ни родичей, ни друзей, пытавшихся помирить его с племянниками. За месяц мне удалось излечить его от упрямства и гордыни, и он согласился тайком посмотреть на сына. Девушка невесело усмехнулась, вспомнив те нелегкие дни, отпила морса и, подавив вздох, продолжила рассказ: – Очень обидно, когда хорошие люди сами портят свою жизнь, словно надеются, что у них есть еще парочка, про запас. Через три дня после этой прогулки граф отправил меня к Натиле, и разговор с ней был очень нелегок. Мы беседовали и спорили весь день, почти не спали ночь, потом договаривались еще полдня. В конце концов она согласилась на уступку. На следующий же день Натиля уже открыто вышла замуж за своего мужа, но перед жрецом на ритуале стояла я, подменяя ее по доверенности. Натиля слишком осторожная и недоверчивая мать и ни за какие блага не желала подвергать сына опасности. Ей однажды уже пригрозили вполне однозначно, что долго бастард в поместье не проживет. – Но он же живет там сейчас? – насторожился Ланс. – Теперь там хорошая охрана и больше нет продажных слуг, – пояснила Дилли. – Но алчные родственнички никак не унимаются, и я начинаю все сильнее волноваться за подопечных. Иначе никогда бы не открыла вам этой тайны. – Мне придется лететь в столицу прямо сейчас, – поднялся со стула Гард. – А вы отдыхайте тут спокойно. Ланс, ты получаешь премию – пять дней отпуска. – Спасибо, – признательно глянул маг и поперхнулся, услыхав голос Дилли: – Возьмите меня с собой, ваша светлость. Мне известно, что князь велел вам привезти ведунью, – встала перед Гардом девушка. – Но вы мечтали поглядеть на море! – пораженно рассматривал ее начальник тайного сыска. – Я уже посмотрела, – беспечно улыбнулась она, – мне понравилось. Как-нибудь поселюсь здесь… года на два. – Анди, вы не понимаете… – попытался отговорить ведунью расстроенный Ланс. – У князя невыполнимое желание, ни один из магистров ковена не справился! Он вас замучает и не поверит, как мы, в вашу неспособность лечить. – Но хотя бы перестанет гоняться за моими соплеменниками, даст им пожить спокойно, – горько выдохнула девушка. – Вы имеете в виду Мшарье? – насторожился Гард. – Но люди князя тут ни при чем. Мы слишком поздно узнали о том, что семью спугнули, ведь простые люди умеют прятать от властей тех, кого считают своей единственной надеждой.