– И на чем же я успел так быстро примчаться? – озадаченно пробормотал Гард. – И где мой багаж? – Об этом нужно спросить Звена – на крылете или еще на какой-то диковинке. А вещи мы с собой везли – пусть найдет. Мне же нашли целую кучу платьев? Сейчас я ему напишу, а ты пока можешь спрятать свой амулет личины, больше он тебе тут не понадобится. – Да? – еще с сомнением хмурился Гард, а его губы уже растягивались в предвкушающей ухмылке. Его любимая, как всегда, права, и если бы он на самом деле оставался в Онзире, то, несомненно, уже должен был отправиться в Айканир. Правда, дорога заняла бы не менее пяти дней, но никому ведь не известны возможности ковена? И вряд ли сейчас в королевском дворце отыщется смельчак, способный начать расспрашивать регента, как он умудрился так быстро добраться до столицы. – Тогда я отправлю Лансу письмо и посплю еще часок, – решил Тровенг и откинулся на подушки. – Пока он найдет мой багаж. Он и в самом деле задремал, но чутко, как умеют только охотники и сыщики. Наслаждался непривычным покоем и счастьем, с блаженной улыбкой прислушиваясь, как в смежном будуаре его любимая женщина шелестит платьями, чем-то позвякивает, то ли ложечкой, то ли флакончиками, и изредка тихонько насмешливо фыркает, видимо, найдя в фасоне очередного платья нечто уморительное. И, разумеется, не пропустил короткий стук во входную дверь. А также тихий скрип открываемой створки и бесцеремонное цоканье дамских каблуков, последовавшее тотчас после тихого разрешения ведуньи. – Доброе утро, ваше высочество, – учтиво и очень уверенно, с едва заметной толикой превосходства, произнесла невидимая ему леди, и Гард в тот же миг разом и навсегда возненавидел ее как злейшего врага. Слишком хорошо он изучил этот тип дам, самыми различными способами добравшихся до заветного места старшей фрейлины, статс-дамы или домоправительницы и уверившихся в своем праве устанавливать такие порядки, какие находили правильными лично они. Не считаясь ни с положением, ни со знатностью, ни с желаниями тех, кого брались опекать. И менее всего Гард хотел, чтобы эта дама начала портить его жене это прекрасное утро. Больше он не мог спокойно радоваться неведомым прежде прелестям семейной жизни. Да и спать разом расхотел, а в душе проросла незнакомая кровожадность. Регент рыбкой выскользнул из-под покрывала, набросил на плечи длинный черный халат, потуже затянул пояс и замер у прикрывающей вход портьеры, прислушиваясь к разговору. – Доброе, – суховато ответила ведунья, согревая своей догадливостью сердце мужа, и строго осведомилась: – Кто вы такая? – Леди Боренсия, ваша камеристка и наставница по этикету, – важно сообщила дама, и превосходства в ее голосе заметно прибавилось. Гард напрягся, выжидая момент, когда появиться будет лучше всего, и с удовольствием выслушал ответ Дилли: – Благодарю за заботу, но я ни в камеристках, ни в наставницах не нуждаюсь. Можете быть свободны. И распорядитесь по пути, чтобы принесли горячий чай и сытный завтрак. – Извините, ваше высочество, – и не подумала сдвинуться с места настырная дама, – но вы зря капризничаете. Меня прислала леди Гертрис, я подчиняюсь только ее приказам и потому никуда не пойду. – Значит, я просто велю выкинуть вас отсюда! – распахивая портьеры, зло рявкнул Тровенг, не желавший больше терпеть ее наглость. Прошагал мимо камеристки, на лице которой потрясение постепенно сменялось мерзкой, понимающей усмешкой, рывком распахнул дверь в общий с соседними покоями зал и дунул в тревожный свисток. Посомневался секунду и яростно подергал висящий у дверей шнур, которым вызывалась охрана, лекари и тьма знает кто еще. Вернувшись в будуар, Гард, не обращая внимания на оскорбленно застывшую камеристку, уселся на подлокотник кресла жены и молча улыбнулся ее отражению в зеркале. Поймал посланный в ответ лучащийся весельем взгляд и ощутил, как постепенно отпускает, уходит изумившая его самого ярость. – Ваше высочество, что случилось? – Встревоженные гвардейцы замерли на пороге, оглядывая мирную с виду картину. – В наши покои, – жестко глянул на них регент, – вломилась наглая грубиянка. Уведите ее отсюда. – Не смейте ко мне прикасаться! – свирепо, как кобра, прошипела леди Боренсия, сверля возмущенным взглядом бесстыжего любовника внезапно объявившейся провинциальной приблуды. – Я тут по приказу леди Гертрис и буду жаловаться королю! – Пропустите! – бесцеремонно отстранив воинов, ворвался в комнату Звен. Молниеносно окинул друзей бдительным взором и, осознав, что Тровенг уже без личины, учтиво склонил перед ним голову: – Что произошло, ваша светлость? – Это я желаю знать, что тут происходит? – заметив через распахнутые створки короля, стремительно шагавшего в сторону их комнат вместе с Леароном, преувеличенно громко и возмущенно осведомился регент. – На каком основании наглые хамки с раннего утра командуют моей женой и не дают нам спокойно отдохнуть? А я, между прочим, прибыл только час назад! Он успел разглядеть, что все они, и Эршель, и Леарон, и маги, уже полностью одеты и выглядят довольно бодрыми, следовательно, с утра пораньше занимаются делами. Но не чувствовал никакого раскаяния, точно зная, что во дворце нельзя никому позволять сесть себе на шею. Ни сочувствующих, ни бескорыстных среди них не бывает, такие отсеиваются по мере продвижения наверх. Добрых и жалостливых можно найти лишь среди низшей прислуги, все остальные давно зубасты и ядовиты. – Меня прислала леди Гертрис! – стояла на своем упорная дама, хотя ее щеки уже алели жаркими пятнами румянца. – Леди велела помочь ее высочеству выбрать подобающее платье и украшения и подучить правила этикета. – А ей неизвестно, – ледяным тоном процедил Гард, – что ее светлость Андилиана Тровенг является супругой правителя Онзирского княжества и вполне соответствует своему статусу? – Но у нас этикет гораздо строже, чем в провинции! – гордо задрала нос Боренсия, еще не сообразив, что влипла, как муха в смолу. Понимание пришло к ней лишь после того, как раздался переполненный благородным возмущением и гневом голос незнакомца, нагло называвшего себя мужем ее новой подопечной: – Ваше величество, я не намерен выслушивать от ваших слуг оскорблений порядков моей страны! Мы немедленно покидаем ваш дворец и возвращаемся домой! – Кто вообще пустил ее сюда? – Намерения нахальной компаньонки леди Гертрис чему-то учить Дилли задели короля ничуть не меньше, чем Тровенга. – Немедленно выставить прочь! Гвардейцы подхватили даму под руки и повели к выходу. – Почему-то шаманов никто не рвался учить этикету, – съязвил вслед ей Леарон, яро ненавидевший толпу тетушек, попивших немало его крови и отравивших сотни дней и вечеров. – И Дейса они не воспитывали. – Они при нем вместе с компаньонками сидели как мыши и обедали только в своих покоях, – деликатно сообщил верный старший секретарь, получивший вчера баронский титул и должность советника по искусствам. – А сегодня с утра загоняли слуг, собираются устроить знакомство с принцессой. – Как вовремя я приехал! – зло восхитился Гард. – Сначала они всеми силами выживали бастардов из дворца, а теперь будут строить их рядами и дрессировать? – Меня пытались, я не дался, – с хмурой усмешкой вспомнил Леарон. – Тебе за все испытания пора орден давать, – посочувствовала брату Дилли. – Все больше убеждаюсь, как повезло нам с Чижиком. – Немедленно отправьте к тетушкам слуг! – яростно прорычал Эршель, и без того из-за Литы пребывавший с утра в мрачном настроении. – Пусть пакуют вещи. Они сегодня переезжают на лето в Сайнское поместье вместе со всеми компаньонками. Позже я решу, где поселить их на зиму. – Не поедут, – убежденно заявил новый советник. – К кроватям привяжутся. – Усыпить – и поедут как миленькие, – фыркнул подошедший Ланс и поставил перед Гардом два сундука: – Твой багаж. – Спасибо. Я решил сегодня приехать, пора познакомиться с тестем, – пошутил Гард и серьезно добавил: – А тетушкам нужно найти занятие по силам. Иначе они от безделья организуют новый переворот. – Пока отправим в поместье, и немедленно, – кивнул ему король, уже очень отчетливо осознавший, как много он потерял по вине приживалок, навязанных когда-то матерью. Но при ней они были послушными чтицами, фрейлинами и воспитанницами, а потом незаметно превратились в его личных надзирательниц, с помощью волшебных слов «ее величеству королеве-матери это не понравилось бы» ловко управлявших его жизнью. И вот этого манипулирования он им прощать не собирался. Дело, говорите? Даст он им дело. Пусть благотворительные обеды для бедных организуют, в ночлежках и приютах порядок наведут и попутно сравнят, как живут бедные старики и как жили они сами, от скуки придумывая себе необыкновенные десерты и редкие блюда. В поместье такого не будет, там лекарь строгий, сам проверяет меню, чтобы повара не вздумали готовить ни острого, ни жирного. Восемнадцатое светозарня Ущелье в Южных горах Лита Ожидание растянулось, хотя без дела Чижик не сидела. Да и не усидишь долго на холодном камне под пригревающим солнцем. И тошно и неполезно. Поэтому девушка добавила себе тонкости слуха, не желая пропустить появления какой-нибудь опасности, и принялась за работу. Но сначала сняла платье, мысленно поблагодарив сестру за подсказку там, в карете, когда Шайонс принес им женскую одежду. – Надевай сверху, – велела Дилли, сбросив только грубую мужскую рубаху, но оставив на себе заменявшую бюстье коротенькую полотняную безрукавку и мужские штаны. – Неизвестно, как дело пойдет, может, убегать придется. И теперь Лита без сомнений стянула помятое платье и тихонько посмеялась, припомнив разговор с Грозвеном. Мага очень озадачил вопрос про мужскую одежду, хотя она всего лишь проверяла, заглядывал ли он ей под юбки. О том, что маг не нашел кожаные ножны с маленьким складным ножиком, висевшие у нее на шее там, где все остальные носят амулеты, ладанки и обереги, девушка знала с первой секунды, и именно поэтому и не сорвалась в бега, едва увидев незнакомое, дикое место. С помощью ножа платье быстро разделилось на кофточку и юбку, ставшую, правда, на пару ладоней короче, но это было не особенно заметно. Да и служила она пока вовсе не одеждой. Нарвав ветвей, Лита сплела из них неказистый шалашик размером чуть больше собачьей конуры. Установив его на плоском валуне, набросала внутрь мягкой травы и листьев. Напоследок накрыла траву юбкой, откинув широкую оборку на крышу шалаша, чтобы укрыться от жарких лучей. И отправилась к речушке, помыть руки и напиться. А умывшись и сделав шаг назад, замерла от неожиданности. Перед ее сооружением стояло нечто непонятное, но явно магическое, судя по бледному отсвету. В северных горах, закрывавших Онзирское княжество от суровых морозов и буйных метелей, какими славилась погода Сарбенского и Уголенского княжеств, ничего подобного не водилось. Да и нечем им там было кормиться, таким тварям, в насквозь промороженных ущельях, почти по макушки скал засыпанных снегом. А вот про богатые живностью Южные горы, разделяющие Форандию и Халгир, ходили очень жуткие слухи. Сказители и менестрели, бродившие по дорогам всех стран, приносили сказы и байки про невиданных чудищ, дэвов, непонятного роду и племени. Неосторожный охотник, забредший в ущелье в погоне за козой, своими глазами видел, как быстроногое животное влетело в пышный куст, ничем не отличавшийся от соседних, но так из него и не вышло. Конечно, он кинулся туда, решив, что коза просто запуталась, но задержался, обходя валун. А когда оказался в том месте, где надеялся найти свою добычу, никакого куста не отыскал. Да и козы не было, лишь смятая, словно пережеванная, шкурка и приметные рога. Охотник бежал оттуда как безумный, и знающие люди после говорили, что ему сильно повезло. Дэв был сыт и просто поленился догонять. Все подобные истории мгновенно воскресли в памяти Чижика, и она замерла в неудобном положении, не решаясь привлечь внимание существа, изучавшего трепетавшие на ветру оборки. А ведунья рассматривала его. Прибавив зрению зоркости и контрастности, пыталась понять, на кого оно похоже. Байки твердили, будто дэвы – это потомки заблудившихся в горах людей и зверей, попавшие в поле действия темной магии. Был когда-то в центре Халгирской пустыни мощный источник, вокруг которого древние колдуны выстроили свою столицу. Мощные стены, высокие башни, холодные родники и висячие сады… Слух о красоте и чудесах цитадели могущественных магов шел по всем княжествам и ханствам. История не донесла до этих дней точного названия дивного оазиса, данного в честь какой-то древней богини. То ли Архаоль, то ли Фархань, но это и не существенно. Значительно важнее катастрофа, обрушившаяся на страну колдунов в один далеко не прекрасный день. Теперь никому не известно, что там случилась, а предположений, как водится, десятки. И некоторые кардинально отличаются одно от другого. То ли магия вышла из повиновения, то ли маги допустили ошибку в каком-то эксперименте, но не стало ни оазиса, ни столицы пустынников. Просто исчезла, и зря упорные купцы, делавшие на торговле с магами баснословные прибыли, бороздили пески вдоль и поперек. И по заученным наизусть ориентирам, и по звездам, и просто наугад. Ничего, кроме бесконечных барханов, они так и не нашли. Но зато появились монстры, и сначала их пытались выбить. Собирали отряды, вооружались как на войну – не только стрелами и мечами, но также жезлами и боевыми амулетами. Бесполезно. Никакая магия монстров не брала, только замедляла на время, потом они ее то ли стряхивали, то ли просто выпивали. Да и с мечами было не лучше. Монстры не имели ни привычного облика, ни четких очертаний, и непонятно было, где у них голова, а где сердце, и что нужно отрубить, чтобы монстр сдох. Вот и этот, стоявший перед скромным убежищем Литы, был не выше ребенка лет десяти и походил скорее на растрепанный клок сена, чем на живое существо. Ни туловища, ни ног. Только и удалось разобрать усиленным зрением более плотный клубок там, где у человека был бы живот. Да разглядеть, что тонкие, как листочки ивы, зеленые стебли – на самом деле живые отростки, беспрерывно шевелящиеся, будто клубок пиявок. И это их сходство очень не нравилось ведунье. Теперь она не сомневалась, что монстр пришел не случайно. Услышал шум или почуял запах – кто знает, чем привлекла его стоянка. Важнее, что он ничего не боится, и значит, уверен в своей безопасности. И в своем праве брать все понравившееся, от зайцев и коз до людей. Недаром же по миру ходит столько баек про пропавших в этих горах охотников и путников. А Лите и противопоставить ему нечего, кроме хоть и острого, но короткого ножика. Но много ли вреда причинишь ножом монстру, имеющему тысячи пальцев и ничего похожего на сердце? Значит, нужно либо бежать, либо притаиться, но как это выполнить? Допустим, по сравнительно ровной тропке она может быстро пронестись мили три, но где тут такая тропа? Вокруг – нагромождения камней, и попасть ногой на острый осколок или в расщелину проще простого. Да и пышная растительность, как выяснилось, – здесь далеко не всегда обычные кусты. Остается единственный путь – по реке. Если расширить ступни и мчаться изо всех сил, вода станет казаться плотной, как песок. Но кто поручится, что ниже по реке нет порогов, водопадов или еще каких-нибудь преград? И что монстры не умеют бегать с такой же скоростью? Значит, нужно притаиться и ждать возвращения Грозвена, если он еще вернется. И тогда снова встает вопрос: куда спрятаться? На камне, где Лита замерла статуей, у нее уже начало сводить от холода ноги – речушка брала начало где-то в глубине гор и была почти ледяной. Да и рядом только мокрые, покрытые зеленоватым мхом, валуны, на которых ни посидеть, ни согреться не удастся. Девушка тихонько вздохнула и тут же сердито сжала зубы – не сметь! Ей сдаваться и плакать не положено, она же не изнеженная принцесса и даже не простая селянка. Она ведунья, у нее в запасе мудрость сотен матерей и бабушек, а еще – редкое умение выживать. Монстр, от которого Лита не отводила взора, вдруг начал стремительно расти. И одновременно растягиваться вверх и в стороны. Это чем-то напоминало поднятие паруса. Вот кто-то потащил вверх бесформенную пока ткань, и тут же она поймала ветерок, распрямилась, стала тугой и округлой, удерживая его в своих объятиях. Зеленый куст тоже на миг стал таким широким и округлым, а потом вдруг резко прыгнул на шалаш, обхватывая его всей тысячей зеленых присосок и становясь похожим на сложенный на валуне стожок. Чижик подавилась едва удержанным вскриком, прижала к губам побелевшие пальцы, глядя, как с опустевшего валуна медленно сползает зеленое трепещущее покрывало, таща в центре округлившееся пузо. Упав на выровненную каменистую площадку, монстр начал быстро темнеть и съеживаться, превращаясь в комок травы. И в этот миг Лита вдруг отчетливо осознала, что у нее появился редкий шанс попытаться убить монстра. Именно сейчас, когда он еще не постиг, что сожрал пустышку, и тщетно пытается ее переварить. С этого мгновения она отбросила всякие сомнения и действовала уверенно и решительно, всю силу и умение вложив в выполнение рискованного замысла. Стремительно метнулась к груде скалистых обломков, подхватила камень, который не подняли бы и трое мужчин, и со всей вскипевшей в душе яростью обрушила на пузо монстра.