Вытаращился и приоткрыл рот, будто вытащенная из воды рыба, ошеломленный ученик, озадаченно нахмурились опешившие маги. Медленно отходя от приступа гнева, тяжело выдохнул неистраченную злость Грозвенд. Но ответил так же звучно и уверенно: – Вы в своем праве, ваше высочество. Кого выберете в адвокаты? – Я, Данлита ле Саренс, принцесса Форандии и ведунья по воспитанию, буду защищаться сама, – ледяным тоном отрезала девушка. – И первый вопрос позвольте задать вам, ваше величество. Сколько лет вашему ученику? – Двадцать три, – ехидно буркнул, начиная понимать ее поступок, Венд, и все расслышали в его ответе и огорчение бывшего учителя, и насмешку, и каплю жалости. Той самой снисходительно-обидной, с какой умудренные жизнью воины смотрят на зеленого кичливого новичка. – И он до этих пор не понял, что нельзя судить незнакомых людей ни по внешнему виду, но по стоимости штанов, – с ледяным безразличием констатировала девушка и сделала вывод: – Значит, ему никогда не понять моих слов, пока я остаюсь прежней. Прошу одну минуту. Не дожидаясь ответа потрясенных до глубины души стражей, Лита плотно прикрыла лицо ладонями и низко опустила голову. Маги не могли подсмотреть, что происходит с ее внешностью, но видели загорелые тонкие девичьи руки, постепенно терявшие упругость и покрывающиеся сухими морщинками и проступающими из-под кожи натруженными сосудами. – Иллюзия, – пренебрежительно заявил Зарвел и получил по шее ощутимый хлопок невидимой воздушной лапой. – Помолчи уже, недоучка! – тихо, но яростно прикрикнул на парня Гетсон. – Пока и я от тебя не отказался! У нее нет ни грана способностей и ни одного амулета. Нас не провести. – А теперь, – подняв голову, уставилась на Уртиза старая женщина с лицом Ясвены и пронзительно-яркими зелеными глазами, – слово тебе. Расскажи все, что произошло двадцать пять лет назад и после. Судьи дадут про себя обет хранить эту тайну, пока она никому не приносит вреда. – Могут и не давать, – горько усмехнулся артефактор. – Я собственной глупостью заслужил их порицание. – Пусть осудит тот, кто никогда не делал ошибок из-за любви. – Вместе с внешностью матери Лита словно получила и частичку ее мудрости, невольно окунувшись в прошлое, когда Ясвена произносила такие истины чуть ли не каждый день. Обиженные судьбой женщины готовы идти и ехать за сотни миль, лишь бы услышать слова утешения и получить немудреный совет. – Спасибо, – кивнул Уртиз, помолчал и признал: – Ты подлинная ведунья. Я все скажу. Мы встретились с Сень еще в те дни, когда она была женой Ольвара, и я влюбился с первого взгляда. – Какой еще Ольвар? – возмутился Зар. – Магистр Ольвар Лудрог, второй муж твоей тети! – прикрикнул на него Гетсон и пояснил: – Он был старше ее на семьдесят лет и ушел к Сень от первой жены. – А прежде у нее был еще и первый муж, – мрачно ухмыльнулся Венд. – Но они оба были грубияны и лгуны. Сень особенно хорошо удаются сцены разоблачения чужих недостатков. Она прирожденная лицедейка. – Тогда я этого не знал, – горько признался Уртиз, – и видел лишь синие глаза да тонкий стан. Она всегда казалась такой хрупкой, беспомощной, и я поверил ей беспрекословно, когда Сень с горькими слезами поведала, что без памяти влюблена в Венда и решила покончить с собой сразу после его свадьбы с Тамильей. Никакие уговоры не помогли. Тогда я отправился к Тамилье и подло обманул ее, признавшись в любви, которой не было и быть не могло. Однако я не раскаивался в сделанном ни секунды, ведь эта ложь спасала женщину, без которой мне не было жизни. С того дня уже двадцать пять лет я качусь в пропасть и никак не могу найти способ спастись. А потом я увидел Исми… Он рассказывал все так откровенно, не приукрашивая и не оправдывая ни одного шага или слова, точно прощался с сородичами, и они это видели, хмурились и огорченно стискивали зубы. Все понимали, как много мук должен перенести человек, чтобы вот так начистоту выпотрошить перед судьями душу, и сколько раз он сам судил себя по самой высшей мерке. Только Зар недоверчиво кривил губы и, несмотря на предупреждение, все же не выдержал, выплюнул как худшее ругательство: – Ты все придумал, чтобы оправдаться за нападение на ребенка! А Сень – благородная женщина, не выдала тебя, еще и помогала все исправить без суда. – Заткните рот этому дураку, иначе я его убью, – равнодушно буркнул Уртиз, но все почему-то безоговорочно ему поверили. И тотчас бросили на Зарвела заклинание, поглощающее звук. Красавчик напрасно разевал рот, махал руками и даже пытался что-то кастовать, от ярости не понимая, насколько бесполезны его попытки. – Ты зря на него сердишься, – понаблюдав за учеником, грустно улыбнулась Уртизу ведунья. – Сейчас он твой собрат по несчастью. Неужели никто еще не понял, что он влюблен в свою тетку и видит в ней ту хрупкую фею, которую когда-то полюбил ты сам? Отпустите Зара, пусть расскажет, зачем эта интриганка послала его сюда. Сам бы он никогда не додумался. – Не смей говорить о ней таким тоном! – едва ощутив свободу, с ненавистью прошипел ученик. – Ты и ногтя ее не стоишь! Сень – действительно фея, светлая и нежная, а этот неудачник Уртиз все придумал, потому что когда-то она выбрала не его. А ты можешь хоть королевой себя назвать, она всегда будет неизмеримо выше! – Действительно дурак, – огорчился Гетсон. – В голове полная каша. Придется запретить встречи с родичами. А чего хотела Сень, я знаю. Слышал. Любой ценой вернуть Венда. Причем про дочь она говорила вскользь, ее интересовал именно муж. – А в муже ей нужен лишь его статус, – кивнула Лита. – Потерять в одночасье корону, ради которой провернула столько интриг, – для такой кичливой женщины невыносимый удар. – Вот потому я и ухожу, – хмуро глянул на друзей Венд. – Меня ей не уломать, я ее теперь и близко не подпущу, но Исми будет страдать. Сень в замочную щелку пролезет, чтобы, манипулируя ребенком, заставить меня вернуться. Ведь за подлость и обман я лишил ее доступа ко всему своему имуществу. Через три месяца дом выбросит ее и больше не пропустит. – Ты слишком добр, – не согласился Сайн. – За это время она выльет на тебя море грязи и поднимет на ноги весь город. Поэтому как твой временный преемник я решил назначить ей другое наказание. Изменить внешность и вернуть в дом отца. Пусть научится какому-нибудь ремеслу и зарабатывает свой хлеб честным трудом. На распространение сплетен тоже наложить запрет, пусть за каждое злое слово на лице Мальсены вырастает новая бородавка. – Вы… вы… Только попробуйте так с ней поступить! – задыхался от бессильной ненависти Зар. – Вы все жестокие и злые, не видите, как эта конопатая старуха вами вертит! – Надоели мне его оскорбления, – огорченно сообщила Лита. – Прошу судей наказать этого грубияна. Пусть походит рыжим и конопатым, пока не заслужит помилования. – Справедливо, – согласился Сайн и пристально уставился на начавшего стремительно бледнеть парня. А Лита снова склонила голову и, натянув пониже платок, замерла, создавая новую внешность. И в этот раз ни в чем себе не отказывала. Обидные слова злобного ученика невзначай укололи больнее, чем прежде, когда она каждый день сидела на рынке горбатым мальчишкой. Лите вдруг вспомнилось, что через день или два она встретится с Лансом, и он снова увидит ее повседневный, невзрачный облик. И придворные прелестницы тоже хорошенько ее рассмотрят – будут кривить губы, вздыхая, как этот чванливый парнишка, что с красотой дочерям Эршеля не повезло. Хотя Дилли все же выбрала один из близких к ее внешности облик, а вот Лите все хотелось, чтобы Ланс рассмотрел в ней душу, а не «глазки, ротик, оборотик». Но теперь уже он любит ее такой, какую видел, и вполне можно сделать ему подарок. А заодно поднять себе настроение, испорченное влюбленным дураком. – Готово, – тихо сообщил Сайн, и ведунья медленно подняла голову, отбрасывая назад завившиеся локонами белокурые волосы. Рассеянно взмахнула длинными пушистыми ресницами, одарила ошарашенно притихших магов нежностью сияющего зеленью взора и кроткой жемчужной улыбкой. – Тогда давайте позавтракаем? Нас уже ждут. И Исми пора будить, она хотела купаться. И словно невзначай мазнула взглядом по рыжему парню с усыпанным конопушками носом и потрясенно приоткрытыми тонкими губами. – Конечно, – согласился Венд и, склонившись к дочери, прошептал: – Исми, пора вставать, малыш. Мы уже долетели до оазиса. – Уже? – кулачками сонно потерла глазки девчушка. – А Анли не ушла? – Тут я, – с улыбкой отозвалась Лита. – Ух ты! – изумилась Исмиль, разглядывая нежную кожу девушки. – А где делись эти… ну, следы солнечных зайчиков? – Вода тут чудесная, все смыла, – развела руками ведунья. – Ну, идем? Тебе тоже пора умыться. Пока она водила малышку в купальню, чайханщик споро подтаскивал все то, что успел на это время наготовить его повар. Жаренное на углях мясо, острый овощной салат, свежую зелень и огромные оранжевые ломти пахнущей медом дыни. Свободное время все жители этого крохотного селения отдавали огороду. – М-да, – выдохнул Сайн, когда суетливо-услужливый чайханщик наконец ушел, – а принцесса-то – как волшебная шкатулка с секретами. И каждый все чудеснее. Ты знал, какая она? – Думаю, этого и ее жених еще не знает, – лукаво усмехнулся Грозвенд. – На севере есть поговорка: «Истинная любовь видит душу человека, а все остальные – лишь оболочку». – В Серанзии говорят: «Можно и чучело нарядить в шелка да каменья, но душа в нем от этого не появится», – задумчиво добавил Гетсон. – А кто ее жених? – просто из любопытства спросил Уртиз. – Как быстро ты забыл свою любовь, – тотчас едко буркнул расстроенный преображением ведуньи Зар. Ну откуда ему было знать, что неглупая девушка может оставаться невзрачной простушкой, если ей так легко стать прекрасной, как видение? – Забыл предупредить, – покосился на него Сайн, – все твое зло и ехидство будет расцветать на роже новыми пятнами. Все более крупными и яркими. Учись быть добрым. – Жених вам известен, – намекнул Венд и, не желая доверять эти сведения Зару, взглядом усыпил бывшего ученика и отодвинул его тело к дальнему краю топчана. – Верный напарник Онзирского Тигра. – Ланс? – изумился Сайн и покосился в сторону купальни, откуда Лита вела Исми. – Но ведь он… – Изменился. А Тигр теперь женат на старшей сестре Анли и объявлен регентом княжны. – Венд по привычке делился с друзьями сведениями, которые могли понадобиться покинутой родине, и знал, что и впредь не откажет им в помощи. Но вернуться туда прямо сейчас, как они надеются, пока не готов. – Спасибо, – все понял Сайн и тихо спросил: – Писать будешь? Хоть иногда? – Неужели ты сомневался? – с укором глянул на друга его негласный король. – Венд, – решился вдруг Уртиз, – я понимаю, что прошу слишком много… но возьми меня с собой? Нельзя мне туда, снова попаду в паутину. – Возьмем, – ответила за спутника подошедшая ведунья. – Обязательно. Отцу нужен хороший маг и целитель. Думаю, моей рекомендации будет достаточно. – Ну, раз ты так решила, – кивнул Грозвенд, ощущая труднообъяснимое довольство, словно нашел давно потерянную памятную вещицу, – значит, берем. К тому же с ним мы доберемся быстрее, будем вести ковер по очереди. Двадцать второе светозарня Айканир, королевский замок Дилли – Как бы я хотел полететь с вами! – В голосе принца звучала искренняя досада. Дилли лишь сочувственно улыбнулась брату и молча скользнула в крылет. Ничем ему помочь они не могли. Леарону предстояло провести прием вместо отца, и никто из них не сумел бы его подменить. Принц знал всех просителей как облупленных, и его невозможно было ни разжалобить, ни купить на лесть. Тем более сегодня к нему на аудиенцию напросились обворованные Бугертом купцы. Звен собирался сидеть на этой встрече под личиной секретаря; магистры подозревали, что у главы гильдии были сообщники. Король отсутствовал уже второй день, и вчера поздно вечером Гард получил весточку от сопровождавшего его Варгуса. Магистр сообщал, что ночевать они будут в Импле, так как кархи устали, а запасных птиц в городке не нашлось. Как и удобной площадки для посадки – им пришлось воспользоваться любезностью одного из живущих неподалеку от города лордов. Дальше Эршель порывался ехать в карете, но маг, сочтя, что велика вероятность разминуться с двигавшейся окольными путями магической повозкой, категорически воспротивился. Решительно занял для короля особняк бывшего градоначальника, за активную помощь шаманам посаженного в каземат, и послал весточку Брэну, ведущему дилижанс Ясвены, и Лансу. Прочтя письмо Варгуса, Ланс в свою очередь отправил ему копию второго послания от Литы. Вернее, теперь уже от ее клиента. Венд сообщал, что они возвращаются и прибудут в пограничный поселок Каножье к утру двадцать третьего светозарня. И теперь чета Тровенгов и сам Ланс собираются срочно вылететь им навстречу на двух крылетах. Звен, помнивший мощь и ловкость Грозвена, сначала собирался лететь с ними, но Дилли категорически отказалась. – Извини, – вздохнула, виновато заглянув в глаза верховного магистра, – но там нас будет четверо. Ланс – сильный маг, и Гард каждый день понемногу занимается и уже может остановить огонь. Ну и нас с Литой не стоит сбрасывать со счетов, хотя я чувствую, что там все будет хорошо. Не суди о ней по дерзким выходкам и высказываниям – если нужно, Чижик может быть очень собранной и рассудительной. А вот оставить без особой охраны Леарона я не могу. Хотя и знаю, что дворец уже тщательно вычищен и тут нет ни предателей, ни ловушек, а преданные гвардейцы никого не пропускают без приглашения. Да и Инзерис с Жюсом пока здесь, но они почти безвылазно сидят в лазарете. Но все равно как-то неспокойно – ты знаешь, что это такое. И Звен сдался. Хотя и хмурился недовольно, но и слова больше не сказал. Проводил и забыл о своем желании посмотреть в глаза наглому невидимке, сунувшему за пыльный шкаф одного из семерки верховных магистров ковена.