Тарс был завоеван Римом за семьдесят лет до его рождения. Это был пестрый город – греки, иудеи, армяне, сирийцы… Город славился ученостью. Как писал Страбон, жители Тарса с таким рвением занимались философией, что превзошли Афины. О том, повлияла ли на будущего апостола философия стоиков, преобладавшая в Тарсе, будут еще много спорить. Но греческую литературу Шауль знал. В проповеди на афинском ареопаге он процитирует строчку из «Явлений» Арата. С греческой премудростью юный Шауль мог познакомиться и в Иерусалиме, в школе раббана Гамалиила. Гамалиил – единственный законоучитель, почитаемый и иудеями, и христианами. Защитил на синедрионе апостола Петра и других от угрожавшей им смерти. Его школа была умереннее, терпимее других школ; славилась преподаванием светских наук. В конце жизни Гамалиил был тайно крещен Петром. Почему молодой Шауль, воспитанный при ногах Гамалиила, как он о себе говорил, проявит такую нетерпимость к христианам? Тогда их многие ненавидели. Впрочем, как и позже, как и всегда. Ненависть будет то уходить под землю, то выступать на ней кровавой пеной. Потом будет свет, облиставший Шауля по дороге в Дамаск. Потом будут годы проповеди в Антиохии. На месте прежнего Шауля возникал Павел. Тот, кто носил имя царя, бывшего от плеч своих выше всего народа, становился «малым», «маленьким» – именно это означало римское имя «Павел». Ибо только через умаление лежит путь к величию. Что-то было в этом молодом тарсянине, что Господь именно ему поручил проповедовать Евангелие язычникам. Любовь. Любовь и вера, но любовь прежде. Ибо сам Бог есть Любовь. И Царство Небесное созиждится на любви. Это не была любовь, равномерно и непрерывно изливаемая на все и вся. Он мог отдалить от себя. Мог выговорить со всей строгостью: О несмысленние Галате! Мог пригрозить отлучением: Аще кто не любит Господа Иисуса Христа, да будет проклят! Но в основе всего этого была любовь. Любовь, светившая в немощном, костлявом теле этого тарсянина все сильнее. Потом будут миссионерские странствия по всей Греции и Малой Азии. Взятие под стражу и отправка в Рим. В Риме он пробудет два года, дожидаясь суда императора. И будет оправдан. Предпримет новые путешествия. Во время Великого Пожара 64 года или вскоре после него он, как и апостол Петр, будет в Риме. Пожар начался в ту душную ночь с 18 на 19 июля в лавках, расположенных у Большого цирка. К утру горела большая часть города. Огонь тушили долго и безуспешно. Рим выгорал, ветер разносил сажу и стоны обожженных и растоптанных на тесных улицах. С холма на горящий город глядел Нерон. В его совиных глазах играли отблески пламени. Как все тираны, Нерон мнил себя великим строителем. Еще во время пожара он разработал план строительства нового Рима. Установил расстояние между домами, ширину новых улиц, обязал строить только каменные здания. Заложил на расчищенной огнем земле свой грандиозный Золотой Дом. Оставалось только найти, кого обвинить в поджоге. Началось избиение христиан; запах гари над Римом сменился запахом крови. Многие, спасаясь, уходили из Рима. В числе их был и апостол Петр. Это не было малодушием. Нужно было спасать церковноначалие. Церковь, с такими трудами рожденная и устроенная, могла быть полностью обезглавлена. В Риме пребывал в узах апостол Павел. В Рим был доставлен под стражей апостол Иоанн. На свободе оставался один Петр. Петр уходил из Рима. Ночь была холодной, костер у дороги грел слабо. Внезапно Петр поднял глаза и увидел Его. За спиной темнел крест, нижний конец которого волочился, постукивая, по булыжникам. Петр приподнялся; стало видно и лицо подошедшего, и венец, и кровоподтеки. Пламя изогнулось от ветра и снова распрямилось, пуская в ночное небо искры. – Камо грядеши, Господи? – В Рим иду, паки распятися. И поглядел на Петра – так, как только Он один мог глядеть. И пошел далее. Петр, быстро поднявшись, побежал следом, обратно в Рим. Потом он долго брел по широким, заново отстраиваемым римским улицам и размазывал слезы радости по пыльному лицу. Римская полиция работала хорошо. Петр был схвачен, осужден и поведен на распятие. – Переверните крест! – кричал он, задыхаясь. – Я недостоин так быть на кресте, как Господь мой, переверните крест! Палачи, переглянувшись, перевернули Петра. Теперь он висел вниз головой. – Благодарю тя, Пастырю благий, – он говорил с трудом, кровь приливала к голове, – сподобил мя еси сему часу. Но молю ти ся, овцы, яже ми еси поручил, да не остануть кроме Тебе, истиннаго Бога… Павла, как римского гражданина, предали «честной» смерти – усечением главы. Было это в месте Акве Сальвие, у старой сосны. Христиане, взявши тело Павла, положили в одном месте с Петром. Так они окончательно встретились: Петр и Павел, Шимон и Шауль. Он – третий – тогда избег смерти. Ему назначили выпить чашу с ядом – пред лицем Нерона. Чашу он выпил спокойно, ровными глотками; отер уста краем гиматия… Яд не причинил ему вреда. Пораженный Нерон заменил казнь ссылкой, сюда, на Патмос. Погиб апостол Веры – Петр. Погиб апостол Любви – Павел. Одному ему, Иоанну, выпало остаться в живых, чтобы сохранять, сберегать в себе Надежду. Чтобы самому стать Надеждой – на скорое приближение всех сроков. Dum spiro, spero. Повержен будет Вавилон, великий город! И голоса играющих на гуслях и свирелях уже не будет слышно в нем! Ибо в нем найдена кровь пророков и святых и всех убитых на земле христиан! Ибо в нем найдена кровь братьев его, Петра и Павла! Dum spiro, spero. Эта поговорка ему нравилась. Dum spiro, spero. Пока дышу – надеюсь. Dum spiro, credo. Пока дышу – верю. Dum spiro, amo. Пока дышу – люблю. Длинная молния разорвала небо. По камням, по редкой траве застрекотал дождь. Он вернулся в пещеру, растормошил задремавшего Прохора. И попросил прочесть написанное – с самого начала. – Апокалипсис Иисуса Христа, – начал тихо Прохор, – его же даде ему Бог, показати рабом Своим, имже подобает быти вскоре. И сказа, послав чрез Ангела Своего рабу Своему Иоанну… Вера и другие Год 137-й от Рождества Христова еще не был годом 137-м от Рождества Христова. Годы в Риме пока отсчитывались от основания Рима. И от начала правления очередного императора – земного бога, чьи статуи украшали храмы. Конец света пока не наступил. Его ждали, о нем думали и переговаривались между собой. Но он не наступал. Нужно было продолжать жить в том душном и стареющем мире, который был. Жить по его календарям, ходить по его улицам, есть его хлеб и пить его воду. Итак, шел год 890-й со дня основания Рима. 20-й – правления императора Адриана.