Ханец был забыт. А гость из одной из самых закрытых стран прогулочным шагом покинул территорию порта и углубился в городские районы. Миновал ремесленные кварталы, заглянул на известную за пределами Нолда улицу Алхимиков, полюбовался причальной башней одной из пузырных переправ, затем пообедал на улице Деликатесов – в общем, вел себя как типичный бездельник, которого любопытство и желание перемен занесли в сердце магического мира Торна. Если бы за ним следили филеры, и те бы ничего подозрительного не заметили. Даже когда он вдруг внезапно остановился у среднего пошиба таверны, некоторое время изучал неприметный рисунок на стене под одним из окон, а затем с непроницаемым лицом свернул ко входу. Внутри он тоже повел себя совсем не так, как полагалось посетителю. Не замер в дверях, изучая зал и выбирая столик, не принялся искать слугу, а сразу же направился к скучающему хозяину. Приблизился, уронил сумку на пол, после чего оперся обеими руками на стойку и испытующе посмотрел в глаза трактирщику. – И чего дальше? – фыркнул тот. Вместо ответа ханец кивнул на стойку перед собой, протер рукавом вроде бы чистую поверхность и одним текучим движением изобразил глаз с двумя завитушками. С пугающей невозмутимостью опять поднял глаза на трактирщика и… удовлетворенно кивнул, когда увидел горячечный румянец, вспыхнувший у того на щеках. – Господин, неужто дождались, господин! – зашептал нолдец прыгающими губами. – Владыка всех помнит и никого не забывает, – веско сказал ханец и кивнул на дверь за стойкой. – Быть может, продолжим разговор там?.. Спустя час ханец сидел в небольшой комнатушке в окружении десятка небогато одетых горожан и говорил, говорил, говорил… Крохотная группка последователей Владыки, созданная одним из принявших новую веру работников посольства в Старом Гиварте, жаждала вестей от единомышленников. Любые новости из священной земли, первой принявшей власть Владыки, были для них глотком свежего воздуха в духоте собственного невежества, прохладным бризом в жаркий день, единственной возможностью приобщиться к истинной славе живого божества. Несколько лет они просто собирались здесь, общались, пересказывали друг другу новости из Сардуора, спорили и… верили, слепо верили в то, что о них не забыли и на остров все же прибудет эмиссар от медленно растущего храма Владыки. И вот дождались! Первосвященник Гарук лично направил в Семь Башен проповедника Сяо Гуна, чтобы тот, ведомый верой в душе и опираясь на силу Священного Ока, указал им их путь. Как они могли упустить свой шанс узреть свет Владыки?! Вот и не отпускали они ханьца, окольными путями попавшего в островную республику, требуя от него все новых и новых откровений. – Итак, записывайте: «Моя вера тверда, и нет в сердце страха…» – принялся диктовать одну из утвержденных храмом и орденом литаний Сяо Гун. Везти списки священных текстов он не стал, опасаясь обыска на таможне, а потому теперь восстанавливал их по памяти. Строчка за строчкой, стих за стихом, словно бусы нанизывая на нить, Сяо Гун раскрывал перед неофитами историю становления человека Владыкой… Где надо пускаясь в пространные объяснения, а где не чураясь простейших гипнотических чар. Когда он покинет Нолд, именно им предстоит нести свет новой веры среди островитян, и в их понимании догматов не должно было быть слабых мест. Так продолжалось до поздней ночи. Лишь когда последователи Владыки разошлись по домам и Сяо Гун остался наедине с трактирщиком и Ларетом – тем самым слугой из посольства, который и принес семена новой веры на землю магов, – лишь тогда он смог приступить к исполнению второй своей миссии. Миссии, порученной ему самим Чиро Кунише. – Ларет, ты понимаешь, что служение храму требует не только духовного рвения, но и готовности жертвовать во имя Владыки? – спросил Сяо Гун, подкрепляя свои слова легким, почти незаметным внушением. Ларет с готовностью кивнул, а в глазах трактирщика мелькнуло нечто похожее на зависть. Для жаждущих свершений неофитов подобное поручение смотрелось лучше иной награды. – Приказывай, гос… – Владыке интересен Паффер Луганз, бывший посол Нолда в Западном Кайене. Ты знаешь, как его найти? – перебил его Сяо Гун. И, едва дождавшись торопливого кивка, продолжил: – Передать пакет сможешь? На лице Ларета появились признаки мучительной борьбы. Чувствовалось, что он бы и рад помочь, но как это сделать, не представляет. – Господин… я всего лишь слуга, и меня просто не пустят на порог дома мага, – наконец пробормотал Ларет. Сяо Гун поощрительно покивал и протянул ему деревянный жетон. – С этим я уверен, что пустят, – пообещал он. – Вряд ли Луганз откажется признать знак, который собственноручно передал Владыке… Ларет дрожащей рукой принял жетон и поднял глаза на Сяо Гуна. – И что я должен буду сказать уважаемому магу? – Что посланник императора Сардуора просит его об аудиенции, – не сумев скрыть горделивую нотку в голосе сообщил Сяо Гун. Вряд ли бывший посол рискнет отказаться от встречи – слишком жаден и слишком труслив. Чтобы утолить его жажду золота, Сяо Гун привез с собой несколько сладкозвучно позвякивающих кошельков, ну а чтобы укрепить в страхе… для этого достаточно назвать имя Владыки. Игнорировать Врага Светлых эльфов – продолжающего жить и здравствовать несмотря на все их старания – и высшего мага не рискнет и птица более высокого полета, чем «крохобор» из Нолда. Если же все-таки отправившие его сюда люди ошиблись и Паффер сдаст незваного визитера Безликим… что ж, на этот случай у Гуна под сердцем пряталось крохотное плетение. Если вдруг что, то врагам не достанется даже его тела. И все ниточки, ведущие к Владыке, будут оборваны. В жизни или в смерти, но Сяо Гун не подведет своего господина. Этому он учил как проповедник и по этому же принципу жил сам. И губы ханьца сами собой растянулись в пугающей улыбке. * * * Вот уже который час Рошаг с мрачным видом наблюдал за мечущимся по своей пещере Ловчим и едва ли не скрежетал зубами от злости. Вот куда, куда делся привычный и понятный Бестелесный дух, чей разум поглотила одна лишь жажда мести?! Такой кровожадный, предсказуемый и управляемый… Все ушло. Теперь приходилось иметь дело со странным существом, которое совершенно перестало ассоциировать себя с Ловчим, но и не определилось с тем, кем же оно являлось теперь. И оттого было абсолютно не способно ни к какой осмысленной деятельности. Порой Рошагу начинало казаться, что в дурном духе проявляются черты холодной и властной самки дракона-лога, как вдруг ощущение пропадало, и он снова видел безумного жителя эфира. Раньше он думал, что для укрепления и развития своего бестелесного союзника ему потребуется слить его сущность с еще несколькими Ловчими, но теперь считал иначе. Здесь скорее нужны странные артефакты, за которыми змееноги уже открыли охоту, чем Сила древних обитателей Астрала. От наблюдения за генералом своей армии Рошага отвлекла резкая боль, прострелившая от головы до кончика хвоста. Аж зрение помутилось, настолько сильной она была… Сказал бы кто ему раньше, что дракон-лич будет мучиться от болей в немертвом теле, он поднял бы глупца на смех. Мертвые не страдают! И вот на тебе, сюрприз! Нарастающая асимметрия бронированного туловища словно бы разрывала и корежила саму суть Рошага, порой сказываясь даже на разуме. Каждая новая трансформация, особенно когда она затрагивала и без того жуткий на вид череп, вызывала ощущение какой-то раздвоенности, словно бы внутри его личности формировалась граница. С одной стороны лишенное чувств нечто, мыслящее категориями целесообразности. С другой – сверхэмоциональный демон с гипертрофированными чувствами. И собрать себя обратно в единое целое с каждым разом становилось все сложнее. – Вес-сстник, мы в Чилизе! – Ход мыслей Рошага внезапно нарушило ментальное послание одного из змееногов. От того, который был отправлен в Загорный халифат на поиск древних реликвий. Этот представитель Детей Спящих славился способностями к маскировке и тонким магическим манипуляциям. Что говорить, если он единственный из всех принявших Благословение Бездны не боялся разгуливать по улицам городов. И до сих пор ни разу не был разоблачен. Будь у Рошага хотя бы сотня таких последователей, и он уже завтра отправился бы завоевывать этот гребаный мир. Исполнители решают все, Тьма побери! Утомленный наблюдениями за Ловчим и измученный болью дракон-лич потянулся разумом к нагу и настроился на его зрение. Целиком перехватывать управление он не хотел, предпочитая сегодня ограничиться статусом простого наблюдателя. Благо вселиться в тело змеенога при нужде он всегда успеет. Впрочем, как и покинуть его в случае опасности. Воспоминание о схватке во дворце проклятого человечишки, неожиданно едва не закончившейся для него серьезными травмами, до сих пор терзало Рошага. Ну чем, чем он думал, когда поддался эмоциям и влез в ту ловушку?! Перед глазами замелькали цветовые пятна, быстро сменившиеся видом сдвигающейся в сторону потайной двери. Пока немертвый дракон предавался размышлениям, змееног успел добраться до входа в какие-то подземелья и теперь начал спуск. Откуда принявший Благословение узнал об этом месте, кто показал путь и куда он, мархуз побери, заведет нага, Рошагу было неинтересно. Главное, чтобы еще одна храмовая реликвия попала в его лапы. Змееног стремительно заскользил по пыли подземных коридоров. Сменялись ярусы, мелькали проходы и переходы, мускулистое тело человека-змеи то ввинчивалось в узкие лазы, то прыгало во тьму провалов. Наконец впереди показались некогда величественные створки ворот в подземный дворец или, быть может, храм. Сейчас, правда, от былого великолепия осталось немного – правая створка висела на одной петле, а левая вовсе стояла рядом, прислоненная к стене. Откуда-то сверху лился мягкий теплый свет, и наг отменил заклинание Ночного зрения. Постоял на месте, привыкая, и решительно устремился внутрь подземного зала. Зря терять время и вправду не стоило. Почти сразу на глаза попалась широкая каменная тумба в самом центре помещения, вся покрытая разного рода рисунками и надписями. И что самое неожиданное, часть из них была сделана на языке логов!! – Тьма!! – потрясенно выдохнул Рошаг, передавая нагу свое желание изучить надписи. – Так, что у нас тут… Древний Враг… Возрождение… Семена, что разбросаны по миру… – Лог мысленно пожелал неведомому резчику плохого посмертия. Неужели нельзя было выражаться яснее?! – Ладно, Семена… Ага, вот! В сердце каменного пламени спрятана неуничтожимая первооснова… Какая еще, в Бездну, первооснова?! И пламя еще это… – забормотал Рошаг. Внезапно его озарило. – Если мне не изменяет память, то на древнекайенском «каменное пламя» звучит как Зеел’лоод. Зелод! А сердце его тогда – Равест! Значит, и хфургова первооснова хранится в столице этого государства смертных червей… Рошаг все больше погружался в размышления о загадочном послании предков и особо не следил за тем, как змееног нажал на какие-то скрытые кнопки и крышка тумбы съехала в сторону. Некоторое оживление дракон испытал, лишь когда обнаружилось, что внутри в специально сделанных выемках лежат сразу три мутно-белых шара. Удачно! Рошаг уже начал было прикидывать, чем наградить отличившегося последователя, как вдруг пространство задрожало, и откуда-то сверху повалили хлопья голубого с искрой снега. Едва первая снежинка упала на один из шаров, как все три тут же откликнулись низким гулом и выплеснули вовне порцию Силы. Чувствуя, что добром это не кончится, Рошаг едва успел передать нагу мысль: «Беги, идиот!», как граница с Астралом вдруг прорвалась и в подземный зал стремительно влетели несколько десятков злобных духов. Причем не тех, что приняли яд Бездны и подпали под влияние канчора, эти гости из мира эфира сохранили ядро своей сущности в неприкосновенности. Мало того, помимо агрессивности все они отличались большой личной силой. Рошаг успел разглядеть по меньшей мере троих Бестелесных уровня Хранителя эльфийской рощи или Стража могил. Против таких у нага не было ни шанса. Да и сам Рошаг сейчас был не готов схлестнуться со столь могущественными созданиями. Проиграть не проиграет, но раны получит точно. Причем зряшные раны! Нет, сразу три древних реликвии было бы, конечно, неплохо заполучить, но не ценой временного снижения своего могущества. Тем более теперь, когда он знает про загадочную первооснову и даже примерно представляет, где ее искать! И Рошаг без тени сожаления оборвал связь со змееногом. Впрочем, жить тому оставалось недолго. Один из самых сильных духов уже успел вгрызться в плоть орущего нага и почти добрался до сердца. – Вот только почему мне кажется, что здесь тоже не обошлось без этого смертного червя?! – пробормотал Рошаг, едва вновь осознал себя в своей пещере. – И главное, от этого понимания такое мерзкое послевкусие… Глава 7 Сколько ни пытался К’ирсан, так и не смог добиться от Гхола внятного объяснения, почему тот решил поселиться именно у подножия Ржавой скалы. Сухая каменистая пустошь в полусотне верст к югу от Старого Гиварта не могла похвастать ни особой красотой, ни богатством, ни близостью к магическим линиям. Обычный, ничем не примечательный клочок земли с красно-рыжим каменным «столбом» в центре. И вдруг здесь строит усадьбу Верховный шаман Империи Сардуор! Гоблин пытался, правда, рассказывать про верования своего народа, но вникать в них Кайфат не захотел… Кивнув охранникам у входа, стерегущим покой высоко взлетевшего коротышки, К’ирсан вошел в дом и по извилистому коридору направился прямиком в Заклинательный покой. Руал, прекрасно знающий дорогу, бежал впереди. В гостях у урга оба были уже не раз и наизусть знали его привычки. Кроме как в комнате для занятий магией Гхол быть не мог. Наконец, отодвинув исписанную гоблинским орнаментом ширму, К’ирсан переступил порог овальной комнаты. Окон здесь не было, и свет попадал внутрь через полупрозрачный заговоренный купол. Из-за чего в помещении вдоль стен всегда царила тень, и лишь в центре был небольшой, но хорошо освещенный участок. Именно там и находился впавший в транс Гхол – прикрыв глаза и шепча под нос нечто бессвязное, ург медленно двигался по кругу. В руках у него был шаманский бубен, в который он без какой-то периодичности бил ладонью. Порадовавшись, что он в подобных техниках не нуждается, К’ирсан скользнул краем сознания в Астрал. Именно краем, потому как намеревался лишь заглянуть в эфирные владения соратника и друга, но никак не вламываться туда всей мощью своего астрального тела. Участок иной реальности, смежный с Заклинательным покоем Гхола, оказался велик размером и больше всего походил на поляну в дремучем лесу. С одуряющим запахом луговых цветов, пестрым разнотравьем и подспудно возникающим нежеланием приближаться к границе чащобы. Правда, создателя этого места подобные ощущения явно ничуть не беспокоили. Ушастый коротышка обнаружился в тени высохшего дуба, причем находился он там не один. Компанию ему составила обнаженная женщина в маске и со сложенными крыльями за спиной. При взгляде на нее возникало ощущение, будто она светится изнутри, что делало и без того прекрасное тело еще притягательнее. Если К’ирсану не изменяла память, то это была гро’валь’дье, и ее появление здесь означало очередной качественный скачок в развитии Гхола как астрального мага. Пару мгновений понаблюдав за тем, как гоблин и могущественный дух обмениваются множеством сложных ментальных образов – каждый мысленный импульс отражался в эфире чередой разноцветных вспышек, – император-маг удовлетворенно кивнул и вернулся обратно в тело. Мешать разговору шамана с жителем эфирного плана точно не стоило. – А ты, братец, вырос… – одними губами сказал К’ирсан, едва открыв глаза. Немного понаблюдал за все так же медленно передвигающимся по покою гоблином и добавил: – И когда только успел? Впрочем, вопрос был бессмыслен. К’ирсан, шаг за шагом продвигаясь по пути самосовершенствования, приучил к тому же и своих соратников. И они менялись вместе со своим Владыкой. Кто-то развивал классическую магию и осваивал Древние знания, как Мокс и Канд, кто-то погружался в глубины боевых искусств, как Терн, кто-то тренировал дарованные ему способности, как Храбр… Гхол же выбрал путь шамана. И даже К’ирсан Кайфат не мог теперь точно сказать, насколько далеко он по нему ушел. Да, император Сардуора имел сродство со всеми тремя гранями Древней магии, да, был могуч и многое умел, но он пытался бежать по трем дорогам, тогда как гоблин упрямо топал по одной-единственной. И К’ирсан все чаще не видел ничего постыдного в том, чтобы проконсультироваться у него по каким-нибудь сложным вопросам… По противоположной стене поползла изломанная тень змеенога, и Кайфат с пониманием усмехнулся. Пару лет назад он передал Гхолу плененный дух одного культиста, рассчитывая выжать из него очередную крупицу знаний. Но ург захотел большего и задался целью превратить раба Бездны в своего сторожевого пса. И если К’ирсан хоть что-то понимал в эфирных созданиях, коротышка в этом преуспел. Хотя на фоне тех тварей, чью службу Гхол принял в последние годы, наг казался не столь уж опасным. Достаточно вспомнить того монстра, которого гоблин натравил на покушавшегося на К’ирсана эльфа, и рука сама тянется к волшебному клинку. Вырос маленький ург, однозначно вырос. Коротышка долгое время равнялся на старого шамана из своего родного племени, но если они вдруг сейчас встретятся, Кайфат не поставил бы на бывшего учителя Гхола и ломанного гильта… Громкий стон заставил прервать размышления и обратить внимание на коротышку. Как оказалось, тот прервал свой транс и теперь валялся на полу, разминая скрученные судорогой мышцы. Вокруг вился удивленно попискивающий Руал. – Ах ты ж… Прости, Владыка, я тебя не заметил! – воскликнул Гхол немного запоздало. И попытался вскочить. К’ирсан досадливо поморщился и шевельнул кистью: мол, не надо, не шевелись. – Стыдно признаться, но я к тебе с вопросом, – сообщил он недовольно. – Всегда готов помочь, мой импе… – всполошился было ург, но, поймав раздраженный взгляд Кайфата, осекся и замолчал. Убедившись в том, что Верховный шаман настроен слушать, К’ирсан принялся короткими фразами обрисовывать возникшую перед ним проблему… Началось все с его нежелания бросать своих детей на произвол судьбы. Если с Яр’миром все было относительно неплохо – малыш находился рядом и всегда мог рассчитывать на внимание отца, то ребенку Мелисандры выпала участь родиться аж в другой половине мира. И присмотр одного из верных людей был слабым утешением для К’ирсана. Он даже подумывал забрать мальчика в Старый Гиварт, но… так ли уж хорошо это решение? Угроза жизни меньше не станет – убийцы «заглядывают» к императору Сардуора регулярно. Матери рядом не будет, так как терпеть предательницу около себя Кайфат не намерен, зато ему постоянно придется мелькать на глазах у мачехи. И К’ирсан ничуть не обольщался насчет Роберты. Пусть сейчас она вела себя смирно – в заговорах не участвовала, в политику не лезла, – но стоит появиться угрозе праву Яр’мира на наследование, и к парнишке придется приставить персональную охрану…