— Так нет ведь де-юре никакой Формации, — скрипнул зубами Бобриков. — Есть вот тут у нас Станция технического обслуживания кибернетических имплантов и аугментических элементов, оформлено все честь по чести, на частных лиц, и комар носа не подточит! А то, что все знают, чей это филиал де-факто — это к делу не пришьешь! Нет, если бы они зарвались и начали оказывать сопротивление сотрудникам, или злоумышляли против Государя — тут подключились бы опричники или Сыскной приказ, и тогда уж совсем другой коленкор пошел бы. Но поверь мне, орк, мы — муниципальная полиция Камышина — сделаем всё, чтобы эти охреневшие падлы — те, кто выжил — получили ссылку в Хтонь, на самую кромочку, на бережочек… — А мне можно? — поинтересовался я. — Что — можно? — киборги-полицейские повернулись ко мне синхронно. — Ну, на бережочек? — Ты больной? А! Идиотский вопрос. Ты же черный урук. Из Сан-Себастьяна. Но — ответ однозначный: нет! Тебе нельзя на бережочек. Если так хочется сдохнуть — шуруй на мост и сигани с него тварям в пасть. Но ни один КПП тебя к Затону не пустит, у нас режим и вообще — вид на жительство у тебя не наш, так что… — Бобриков замотал головой, и его аугментированные глаза никак не могли сфокусироваться и то косили на нос, то разбегались в разные стороны. — Нет, ну чего вы как эти? Нет такого закона — желающих в Хтонь не пускать! — возмутился я и почесал отбитые ребра. — Есть закон, нет закона… Нам не нужно, чтобы ты тут сдох по нашей вине, пусть даже и косвенной, понятно? Не нужны Камышинской Вольнице такие проблемы! — рубанул ладонью воздух Бобриков. — Кстати, о проблемах… Вон, Сыскной приказ шагает, сейчас будет раздача слонов… И откуда у них тут известно про раздачу слонов? Неужели свои Ильф и Петров имелись? А Рикович, и вправду, был тут как тут — шагал через весь ангар, и полы его красивого черного пальто развевались во все стороны. Прибарахлился, приоделся государев бородач! Нео, ять, рыжий. «Матрица Перезагрузка», чтоб меня. Но слонов сыскарь не раздавал. Он вперился глазами в полицейских и спросил: — Где задержанные? — Пакуют… — переглянулись киборги. — Передайте своим, чтобы не смели отъезжать, я должен допросить их немедленно, — его лицо было бледным, на лбу вздулась жилка. — А… — полицейские пребывали в растерянности. — ИСПОЛНЯТЬ! — рявкнул, как плетью хлестнул! Даже мне по ушам прошлось, а Бобриков с Куницыным аж присели. Никак ментальную технику применил? Я скосил глаза на татау — Ловец Снов не подавал признаков жизни. Или я ошибся, или это была узконаправленная атака. А может — природной урукской сопротивляемости хватило. — Пошли, Бабай, со мной. Будем из твоих похитителей душу вынимать, — мрачно заявил он. — Хлою вообще наизнанку выверну, сволочь такую… Она мне и в Сан-Себастьяне плешь проела, это ж стерлядь, каких поискать! Кровожадная сукина дочка! И я пошел за ним. Мне было интересно, как работают менталисты, и на что способен молодой целовальник теперь. Ему, похоже, тоже это было интересно. Рикович вышагивал как оловянный солдатик, решительно печатая шаг и вбивая подошвы ботинок в бетонные плиты, покрывающие собой пол ангара и вообще — почти всю эту промзону. Киборги общались между собой в режиме онлайн, им не нужно было куда-то звонить или бежать сломя голову, и поэтому к нашему приходу один из трех полицейских броневиков был открыт, и двери в десантный отсек — распахнуты. Там, прикованная к раскладному, закрепленному на стене сидению, находилась Хлоя. — Всё равно убью, — прорычала она, буравя взглядом мое лицо. На губах кибердевушки проступила кровавая пена, это было отвратительно, честно говоря. — Ударься затылком о стену, — как-то буднично произнес Рикович, и киборг стукнулась головой о броню, легонько. — Ещё! — потребовал Иван Иванович, и жилка на его лбу задергалась. Хлоя снова бахнула своей черепушкой о металл обшивки. Ее глаза стали круглыми и удивленными, она беспомощно посмотрела сначала на менталиста, потом — на меня. — Сильнее! Ударься головой о стену СИЛЬНО! — рявкнул целовальник. — ДАХ! — это было гулко! Из рассеченной головы потекла кровь, и без того измочаленная схваткой со мной, Хлоя и вовсе стала выглядеть жалко. — Нет! Нет-нет-нет! — вдруг запричитала свирепая воительница совсем по-бабски. — Не делайте этого в моей голове! Иван Иванович молчал и смотрел на нее своими холодными голубыми глазами, а потом вдруг злобно оскалился и плюнул под ноги — прямо на пол десантного отсека: — Нихрена, Бабай. Она просто была влюблена в Стредлейтера, вот и все. А местный босс — Грег — имел за душой немалый долг перед Сан-Себастьянским филиалом. Эта стерва осталась там за старшую после учиненного тобой разгрома и теперь стребовала кредит кровью. — Нет-нет! — замотала головой Хлоя. — Не надо! — Не надо у меня подопечных похищать, долбанутая ты сука! — губы Риковича презрительно искривились. — До конца дней будешь бабулькам утки выносить в доме престарелых и молиться за мое здравие, и благодарить за такую счастливую возможность прожить жизнь с пользой, ЯСНО ТЕБЕ? — Да! — закивала Хлоя и снова запричитала. — Да-да-да! Всю жизнь… Молиться! Когда мы выходили из промзоны туда, где ждали в микроавтобусе сотрудники местного отдела Сыскного приказа, я сказал Риковичу: — Если попытаешься сделать что-то подобное с кем-то из моих — я тебя убью. — Знаю, — кивнул целовальник. * * * Когда мы подъезжали к мосту через Затон на внедорожнике сыскарей, то у ближайшей бетонной опоры моста, на ее основании, я увидел две крохотные фигурки людей в военных комбезах — таких, какой носила обычно Роксана. — Ловят рыбку, — пояснил Рикович. — Смотри, что сейчас будет. Машина сбавила ход, и я с немалым удивлением увидал, как вспучилась речная гладь, и от нее оторвался огромный кусок… Пузырь? Невероятная масса воды взмыла в воздух и затрепыхалась — в ней билось нечто, отдаленно напоминающее многоногую щуку размером с хороший автобус. — Тах-тах-тах-тах-тах! — военный катерок примерно с клыкастую бестию размером, оказывается, поджидал все это время за пределами Затона, но — когда маги сделали свое дело и выдернули цель — метнулся меж опорами моста и открыл огонь из носовой автоматической пушки. Снаряды дырявили уродливое чешуйчатое тело, и пузырь с водой быстро окрашивался багрянцем. В какой-то момент маги синхронно взмахнули руками — и чудище рухнуло в Затон. И тут же вода как будто вскипела! Множество мелких тварей ринулись на огромного подранка и принялись откусывать от твари кусок за куском. — Кабздец, — сказал я. — Фу! Поехали отсюда. — Нет одинаковых Хтоней, Бабай, — хлопнул меня по плечу Иван Иванович. — То, что ты неплохо справлялся в Сан-Себастьяне и уделал старика из Вербового Лога, не должно внушать ложный оптимизм. Прекрати уже совать свой нос во все вонючие углы сразу! — Ты что, решил превратиться в моего старшего братца? — поднял бровь я. — Окстись, малахольный! Тебе ли говорить про оптимизм и пессимизм? Выразительно глянув на широкий браслет, что разместился на левом предплечье Риковича, я заткнулся. Толку разговорами я бы не добился — мне ясно дали понять: в местную Хтонь меня не пустят! Всё остальное время, пока мы ехали до парковки, что разместилась рядом с театром, полицией и бардаком, пытался понять — померещилось мне, или на самом деле в одном из углов ангара формации я заметил чьи-то длинные зеленые уши? Кузя-то вроде как должен в это время весьма интенсивно сексом трахаться. Хотя от какого-нибудь Капитошки с Парамошкой местного разлива скрыться было практически невозможно. Гоблины — они как крысы или тараканы. В любую дырку пролезут, а там уж трави, не трави… * * * Лицо почтенного консьержа и властелина всея подземныя парковки Карла Лекермаула очень сильно вытянулось, когда он увидел, кто именно подвез меня к парковке. Гном засуетился, пытаясь вытереть тряпкой несуществующие пятна с бронестекла, потом принялся раскладывать свои журналы и бумаги по стопочкам и вообще — создавать вид деловой и значительный. Государеву тайную полицию тут знали, боялись и уважали. — Вот, держи, — Рикович протянул мне какую-то толстую книженцию в потрепанном переплете. — Это словарь научных терминов. В букинист заскочил, купил вот редкое, раритетное издание. Еще при дедушке нынешнего Государя издано! — Ишь ты, запомнил! — я взял у него из рук увесистый томик и спросил: — То есть из сервитута нам лучше сваливать? Вот это означает твой широкий жест? — Именно. И чем скорее — тем лучше. Поверь мне: вздрюченная Формация — сама по себе повод для неприятностей, а тот факт, что их опустил ниже плинтуса по сути ОДИН черный урук, вызовет целую бурю. Начнется передел собственности, войнушка на улицах… — Пока Кузя не натрахается, никуда мы не поедем, — развел руками я. — А я еще в торговый центр заскочу, того-сего возьму, путь неблизкий, запас карман не тянет, а «Гуси-Лебеди» не в каждом селе имеются! — Мое дело предупредить, — поиграл желваками Иван Иванович. — Не одна только Хлоя жаждала твоей крови. Недоброжелателей у одного ресторатора урукской национальности невероятно много! Мы стояли у шлагбаума, за которым прохаживался гном, чуть в стороне от ведомственного внедорожника, так что ярыжки не могли нас слышать. — Работает татау? — спросил я. — Отменно, — коротко кивнул сыскарь. — Я у тебя в неоплатном долгу. И в этот момент предплечье мне ожгло яростно, остро! Я вздрогнул и уставился на свою руку, и Рикович — тоже. Медленно, как будто через силу, на серой урукской коже проявлялись иероглифичные очертания усилителя — того самого треугольничка со штрипочками. А потом — один за другим — целых четыре черепа: эдаких терминаторских рожи. Они, наверное, обозначали безвременно подохших от моей руки киборгов. И когда это я четверых-то ухайдакал? Может, от ран кто-то преставился? — Это что еще за каракули? — удивился целовальник. — И золотом полыхает! — А что — действительно не понимаешь? — с некоторой надеждой спросил я. — Прям не видишь, что тут изображено? — А должен понимать? — Иван Иванович просто взял — и потыкал пальцем мне в руку. Очень беспардонно! — Это что-то урукское, какие-то тайные письмена? — Тайные письмена? Ну и славно, ну и замечательно… — довольно оскалился я. — Давай, до свидания! Мне нужно это… Арахисовую халву есть идти! Он, конечно, ничего не знал про халву, но гном уже подавал мне многозначительные знаки и заманивал в свою берлогу на входе. Так что я отсалютовал сыскарю и ярыжкам кулаком и, развернувшись на пятках, зашагал к господину Лекермаулу. Едва слышное гудение электродвигателя возвестило мне о том, что спецслужбисты убыли по своим архиважным и архинужным делам, и я мог расслабиться в приятной компании. И пожрать! После приключений и мордобоя пожрать — это самое оно. Стоит отдать должное этому кхазаду: Карл Лекермаул сначала накрыл на стол, выставив по центру глиняное блюдо с огромным куском халвы, нарезал бутербродов с колбасой и сыром, закипятил электрочайник и залил глиняный же заварочник кипятком, распуская по всему помещению роскошные травяные ароматы. И только потом уселся напротив меня на продавленный диван, разгладил бороду и проговорил: — Вы ведь тот самый Бабай Сархан, да? Вы и есть креативный директор «Орды»? У меня имеется к вам серьезный деловой вопрос. И мне пришлось вынимать ложку из халвы и перестраиваться с предвкушения гастрономического удовольствия на серьезный и деловой лад: — Слушаю внимательно! — Мы… Я и мои друзья, мы хотим взять франшизу. Меня достала эта работа, торчать тут целыми днями без всякой перспективы! Нет, место хорошее, и под землей опять же — но скукота! Я было ножи-ножницы точить взялся попутно, ключи мастерить — но это всё так… Хобби! Хочется чего-то настоящего, нового! По деньгам — у нас кое-что имеется, на первое время хватит. Но нам нужен такой же фудтрак, как у вас, только на три спальных места. Это реально? Я прочитал ваши условия на страничке в Сети, выглядят очень заманчиво, но я не знаю — какие именно формальности нужно соблюсти, чтобы стать частью вашего проекта? — Очень простые формальности, — я снова взялся за ложку, отломил солидный шмат халвы, отправил его в рот, запил травяным чаем и блаженно зажмурился. — Даже одна. Одна простая формальность. — И какая же? — подобрался кхазад. — Нужно будет сказать четыре самых важных слова в вашей жизни… — снова занеся ложку над халвой, проговорил я. * * * — Лучше бы трахаться пошел! — осуждающе заявил Кузя. — А потом уже они бы тебя похитили, и я бы сам видосы снимал. А то Тимоня этот ваще не вдупляет. Потешный, конечно, но в плане видосик запилить — полный плафон! Профайл. Порнаф! Э-э-э-э… Парафин? Профак? Про…