Человек из золотого песка В изумрудно-зелёных водах реки Айрисс плавали дивные создания, напоминающие русалок. На берегу суетились детишки, а рядом, в селении, возжигали священный огонь. День Великой Матери близился, и местные жители очень хотели сделать всё наилучшим образом. Один из мальчишек решил пошалить, ухватив водную фею за чешуйчатый хвост. Та не растерялась, и потянула парня на дно. Ункар услышал детские крики, и бросился к реке. Вода была столь прозрачной, что добежав до обрыва, он увидел ужас в глазах ребёнка, уносимого йатта — водными феями. — Разрази вас Алхур… — злобно бросил он и прыгнул в воду. Силы были неравными. Подводных бестий — пятеро против него одного. А счёт шёл на секунды. Ункар увернулся от острых когтей, и ринулся в глубину. Малыш судорожно держался за хвост, скорее от шока. Он просто не мог его отпустить. Глаза становились стеклянными, из приоткрытого рта вырывались пузырьки воздуха. Тело Ункара засветилось, вода озарилась жёлтым сиянием, и феи бросились врассыпную, издавая жуткие звуки, оглушающие всякого, кто находился в воде. Будь сказочник в обычном состоянии, он запросто бы отключился. Но сейчас его тело представляло собой мириады микрочастиц. Они резонировали между собой, создавая мини-всплески. "Давай, дружище, отпусти этот хвост", — мысленно обратился Ункар к ребёнку. Сознание мальчика оставалось на грани. Вытянуть его из бездны — означало навсегда лишить души. Именно на это рассчитывали водницы. — Забирай… — прозвучал шёпот, пронизывающий каждую частицу, — Забирай и уходи, чужак! Водная фея резко дёрнула красивым хвостом, и парнишка словно завис среди пузырьков воздуха. Ункар подхватил его и направился к поверхности. Агайми уже стояла на берегу вся в слезах. — Вот… Жив… — только и сказал спаситель. Его тело перестало вспыхивать огоньками. — Да хранят тебя вечные звёзды, Ункар, — сказала мать малыша и прикоснулась ко лбу сказочника. — Нет ничего вечного в мире… — ответил он и провалился в бездну. Конец начала — Агайми Янтарная, клянёшься ли ты в верности Ункару сыну Хади — сказочнику нашего народа? Женщина склонила голову в согласии. Жрец обратился к её сыну, — Астари, сын Марру, согласен ли ты, чтобы Ункар заботился о тебе, как о своём сыне? Малыш взглянул на маму, но там всем своим видом показала, что это его и только его решение. Парнишка посмотрел на своего спасителя, потом на жреца, и легонько кивнул. — Пусть все, кто пришёл в этот зал, поприветствуют новую пару. Да будет она вечно счастлива под звёздами! Слава Великой Матери! Слава нашему народу! Ункар коснулся носом лба возлюбленной, и та вздрогнула от волнения. В её глазах отражалось небо, ведь крыши в зале не было. "Ничто не разделяет нас со звёздами", говорила древняя традиция. Гости осыпали их лепестками ямунди и горными травами, музыкант заиграл старинную мелодию, традиционно исполняемую на церемонии объединения. — И что теперь? — шепнула Агайми? — Навсегда? Ункар кивнул, — Дольше вечности. * * * — Плачьте, дети чёрной равнины. Плачьте, ибо мгла скрыла ваши дома. Но пока она не поглотила ваши души. Это наш последний шанс противостоять ей. Последний бой. Назад пути нет, бежать некуда. Айятри — ваш вождь пал. И теперь я — последняя, кто несёт Наследие. Кто готов пойти за мной? Народ молчал. Воины осторожно переглядывались. Женщины и дети понимали, что решают защитники, а им придётся лишь смириться с решением. Только старый шаман, переживший четыре войны за пустоши, вышел вперёд и бросил перед собой хворостину, — Ты, как эта ветка. Тонкая и слабая. И даже, если привязать ещё сорок веток, ничего не изменится. Могучие ветры ломают деревья. Что им жалкий веник? Говоришь, что готова вести за собой? Сколько боёв за плечами? Скольких боевых товарищей хоронила своими руками? Пока воины погибали, пожирались мраком, ты сидела дома с сыном, утирая ему сопли. А сейчас говоришь про последний бой? * * * Над руинами старого города реяли зарраки — падальщики, похожие на грифов, только размером с крупную овчарку. Размах крыльев этих существ впечатлил бы даже летунов Гаккра. Такое состояние означало лишь одно — цитадель пала, и сюда пришли опустошители — тенепоклонники. Эта зараза заполняла всё больше планет в разумном космосе. Успели ли уйти жители? Спаслись ли Агайми с сыном? Это сейчас тревожило песчаного больше всего. Над равниной летали духи не упокоенных воинов. Собиратели втягивали их в специальные капсулы, чтобы разрушить до частиц Основания. Только так можно было избавить бедняг от вечного скитания. Тьма избрала новую тактику. Она не пожирала души, не сводила с ума. Для нового мира древнее зло приготовило иной вид страданий. Часть жертв стала "тлеющими", другая лишилась тел и возможности перерождения. Мусор… Те, кому никто уже не сможет помочь. Над горящими останками зажглась яркая точка. Она увеличивалась, превращаясь в подобие человеческого тела. — Здравствуй, друг мой… Да… Вечная была именно такой, как её описывали. От неё исходила любовь, а свет казался столь чистым, что его хотелось черпать, словно воду для омовения. — Ты пойдёшь со мной? — спросила она. — Но я сказочник, а не воин, — удивлённо пробормотал Ункар. Великая Мать улыбнулась, — Именно поэтому ты мне и нужен. Воины падут. Миры растворятся в бездне. А ты продолжишь творить. Вселенную строят мечтатели. Воины её рушат. * * * Время выдумали лишь для того, чтобы оправдать смертность. Тленны все, кто не осознал, что они и есть — Вселенная. * * * Ункар сидел на краю детской кровати и напевал детскую песенку. Кто бы мог подумать, что творец миллиардов судеб снизойдёт до маленькой девочки, которая попала в беду. Но он не был чересчур гордым для того, чтобы снизойти до таких поступков. Он пел, а ребенок улыбался во сне. — Когда ты вырастешь… А ты вырастешь, и чхал я на ваших человеческих врачей… ты станешь замечательным человеком. Тебя ждут приключения, о которых взрослые даже не мечтали. Ты встретишь настоящих друзей и найдешь тех, кто останется с тобой на всю жизнь, обещаю. Серый капюшон, скрывающий лицо, опустился, и он наклонился, чтобы поцеловать девочку в лоб. Как жаль, что начало этой истории досталось не ему. Теперь следовало красиво дописать её. Ункар прикоснулся прозрачными пальцами ко лбу ребенка. Лина сидела на берегу озера и пыталась понять, как оказалась в незнакомом месте. — Я решил, что в такой обстановке будет легче общаться. Вы, люди, всегда ищете точки релаксации. А мы их создаём для себя сами. А вообще, я лично никогда не напрягаюсь. Лина встала, отряхнулась и осмотрела незнакомца. Тот не выглядел злым, или агрессивным. Его бело-желтое прозрачное лицо излучало спокойствие и даже тепло. Он улыбнулся и протянул руку. Вслед за ней полетели золотистые звёздочки, осыпаясь на камни. * * * — А какое оно, твоё небо? Спросила девочка. Сказочник задумался: — Цвета ультрамарина, с ярким красным солнцем. — Ультрамарина… Странное слово. Это всё равно, что Гипернаташа, или Мегакристина. Ункар рассмеялся: — Глупенькая! Ультрамарин, это цвет такой. Очень насыщенный цвет. И не в честь Какой-то Марины он назван… Впрочем, какая разница? Лина хмыкнула: — И сам ты странный. Сказочником себя называешь, а ни одной сказки так и не рассказал. Может быть, ты не взаправдашний сказочник? — Ох уж дети… — в голосе Ункара слышались нотки усталости. Словно ему приходилось заниматься этим постоянно. Он встал с камня, на котором так удобно устроился, вскинул руки к небу и его плащ засветился изнутри. — Ух, ты… совсем прозрачный, — прошептала Лина.