Я пожимаю плечами. – Не знаю. Паромная переправа оказалась не такой уж волнующей, как я думала. Он улыбается. – Все равно буду надеяться. – Ладно. Зак все еще смотрит на меня и отходит на пару шагов назад. – Тогда увидимся сегодня в пабе? – Увидимся. Каждые пятницу и субботу мы с друзьями и сокурсниками ходим в паб «Синий бархат». Там уже создалась своя поэтическая тусовка, поэтому атмосфера там просто шикарная. – Прочтешь что-нибудь? – подмигивает Зак. – Ни за что. – Тебе никогда не стать поэтом, – с широкой улыбкой говорит он. – Никогда, – смеясь, соглашаюсь я. Мой смех растворяется в воздухе. Улыбка медленно сползает с губ, когда я вижу знакомую фигуру за плечом Зака. Слишком знакомую. Боже мой. Это не он. Я опускаю глаза, сомкнув веки, затем снова смотрю вперед. Это он. Мне не кажется. – Трейси? – голос Зака звучит словно за стеной. – Что с тобой? Ты будто привидение увидела. Я с трудом отрываю взгляд от стоящего посреди кампуса Кайдена и смотрю на Зака. – Извини, я… мне нужно идти. – Хорошо, увидимся… – уже в спину говорит мне удивленный Зак. Направляясь обратно к цветнику, я не прекращаю моргать. Словно в один миг он растворится, что докажет то, что я схожу с ума. Или окажется другим парнем, очень похожим на Кайдена. Но чем ближе я подхожу к нему, тем яснее разглядываю до боли знакомую фигуру. Это он. После того, как мы расстались, нам обоим с огромным трудом удалось пережить остаток школьных дней и избегать постоянные вопросы людей. Но мы не могли никому объяснить, чтобы это было доступным. Не поняла даже Вив. Кайден уехал в Мэйпл Ридж, затем в Нью-Йорк, и больше мы не виделись. Целый год. Целая вечность. Сначала он изредка звонил, затем звонки сменились сообщениями, затем лайками в Фейсбуке и Инстаграме. Думаю, его отвлекла от всей нашей драмы новая жизнь в Штатах. Я перестала заходить на его страницы в соц.сетях, потому что боялась увидеть фотографию с девушкой. Для меня это стало болезнью. Но все же в ленте я натыкалась на его посты, и если мне хватало смелости рассмотреть, то видела его в основном в компании других ребят или в бассейне. Были фотографии с горнолыжного курорта после дня его рождения в феврале. Мне хотелось написать что-нибудь в день, когда ему исполнилось девятнадцать, но я не придумала что. Через неделю девятнадцать исполнялось мне, и Кайден поздравил меня. И это был наш последний контакт. Я смирилась с тем, что мы расстались. Я ничего не жду. Но прямо сейчас едва дышу, подойдя ближе. Кайден замечает меня. Он делает неуверенный шаг ко мне навстречу и застывает. Мы стоим в двух шагах друг от друга. – Ты так изменилась. – Это первое, что он мне говорит. – Ты тоже, – отвечаю я. И это правда. Его гладковыбритое лицо приобрело мужественность. Скулы прибавили остроты. В плечах он стал шире, контуры грудных мышц отчетливо прорисовываются через тонкую ткань черной майки. Я буквально поглощаю его образ взглядом. От бордовых кроссовок до бейсболки козырьком назад на темных волосах. Рукой с часами на кожаном ремешке он сжимает лямку рюкзака, висящего за спиной. – Что ты здесь делаешь? – Я не узнаю свой голос. Миллион раз я прокручивала нашу встречу и придумывала фразы, которые я ему скажу. Но сейчас ничего не помню. Грудь Кайдена тяжело вздымается и опускается. Я замечаю кожаный шнурок, висящий у него на шее. Он до сих пор носит этот кулон. Машинально я тянусь рукой к своей шее, но не нахожу там свой. Кайден замечает это, и в его глазах появляется разочарование. Но единственная причина, по которой я сняла кулон, это порванная цепочка. Утром я порвала ее, случайно потянув. Я тоже не снимала его подарок. Кайден смотрит по сторонам, прежде чем ответить: – Думаю, это очевидно. Мое сердце прекращает свою работу. Оно больше не может функционировать. И я не понимаю, что с ним происходит. – Трейси. – Кайден делает шаг, и дистанция между нами сокращается. Он делает паузу прежде чем продолжить. – Я не знаю, как начать разговор. Собравшись с мыслями, я указываю пальцем за свою спину. – Может, зайдем в «Старбакс»? – Нет, не могу больше ждать. – Теперь он стоит прямо передо мной, и я готова заплакать от знакомого и родного запаха. – С сентября я буду учиться здесь. Я опускаю взгляд на его руки. – Все еще играешь в хоккей? – интересуюсь, заметив припухлые костяшки. Кайден улыбается одним уголком рта. – Не так часто, как раньше. Ты слышала, что я сказал? Кивнув, я собираюсь с мыслями. Все еще не могу поверить, что он здесь, прямо передо мной. – Это что-то меняет? Он сильнее сжимает лямку рюкзака, от чего вены на его руках проступают отчетливее. – Для меня – да. Если у тебя кто-то есть, то я… – он сглатывает, бросая взгляд в сторону. – Буду бороться за тебя. Но почему? Почему именно он должен это делать, если мы оба приняли решение расстаться. Он не бросал меня. Это несправедливо. – Потому что я все еще люблю тебя, Трейси. – Сказав это, Кайден громко выдыхает и откидывает назад голову. – Как же хорошо снова это говорить. Мои губы пересохли. Я не могу так быстро переключиться, потому что я столько времени пыталась жить дальше. И у меня это получалось. – Скажи хоть что-нибудь, – просит он. – У меня никого нет, – говорю я. На его лбу образуются складки, когда его взгляд задерживается на моем лице. – Мы сделали все, что было нужно. Я собрался. Но я хочу вернуть тебя в свою жизнь. На глаза наворачиваются слезы. Я смахиваю слезинку. – Кайден… – В твоих глазах столько уверенности, Трейс. Скажи, что тоже этого хочешь? Прошу тебя. Конечно, я этого хочу. Каким еще может быть мой ответ? Он поддается чуть вперед, и я оказываюсь в его крепких объятьях, уткнувшись лицом в его шею. Вдыхаю его запах, хочу растворить в его сильном и теплом теле. Он мой. Всегда был моим. А я его. Мы стоим так несколько минут, прижавшись друг к другу. Все дни грусти растворяются в призрачной дымке. Этот год был мучительным, но он многому меня научил. Это время прошло не зря. Отстранившись, я кладу руки ему на плечи.