Регент замялся, но быстро справился с волнением: – Ты должен наказать не мать, а изменницу! В глазах Алексея появились слезы. Андроник смиренно сказал: – На все твоя воля. Ты можешь простить тех, кто угрожает единству империи. Но тогда я покину тебя и буду доживать свои дни в другом, более спокойном месте… Ужас пронзил Алексея, и на регента глянули глаза затравленного волчонка: – Нет, не бросай меня… Что нужно подписать?.. Андроник подал ему приготовленный свиток. Император подержал его в дрожащих руках и расписался, не читая! Регент не ожидал столь простого решения трудной задачи и с трудом скрыл радость за скорбным выражением лица. Он поклонился василевсу и вышел из дворца. Разглядывая бумагу, он злорадно подумал: «Удивительно, но человек способен оправдать самую низкую подлость, если она совершена им самим!» Крипс взял свиток, еще хранивший тепло рук Алексея и в сопровождении скопца Птениота устремился в монастырь. Мария сидела в холодной келье, скупо освещенной ущербной луной, и размышляла о странностях происходящего. Андроник не захотел успокоить беснующуюся чернь, возбужденную невесть откуда появившимися слухами о ее предательстве. Она посчитала это простым заблуждением регента, ведь она не сделала ему ничего плохого. Ее давняя связь с протосевастом, разумеется, не красила ее, но и никому не причиняла вреда. И потом, ее привязанность выглядела невинной шалостью в сравнении с разнузданными оргиями самого Андроника! В конце концов, она законная со-правительница своего сына и никто не посмеет ее тронуть. Она выносила Алексея под своим сердцем и вскормила его своим молоком. Разве может он предать родную мать?! Конечно, нет! Ее недруги еще пожалеют о своих пакостях и будут валяться у нее в ногах, вымаливая легкую смерть! Она немного успокоилась и ее мысли унеслись в далекое детство. Ее отец, князь де Пуатье, геройски погиб от рук сарацин, когда ей было четыре года. Многие отзывались о нем, как о добром человеке и бесстрашном рыцаре. Она плохо помнила его, но любила его и гордилась им, ведь он обеспечил своей семье красивую жизнь. Тревожное предчувствие внезапно прервало ее сладкие видения, и, похолодев, она вспомнила старое поверье: «Перед смертью душа человека летит в юность!» Ей стало не по себе, тягостное ощущение какой-то жути подступило к горлу. В тот же миг в коридоре раздались тяжелые шаги, со щемящим визгом отворилась дверь и в келью втиснулись две безмолвные фигуры. Она в недоумении привстала, но сильные руки повалили ее на ложе, тонкий жгут захлестнул и сдавил ее горло. Светлые образы милой Антиохии пронеслись перед ее глазами и исчезли во мгле. После смерти матери император почувствовал, как вокруг него сжимается невидимая петля смерти. Леденящий страх перед обыденной жестокостью мира затопил его душу и не давал дышать. Не выдержав напряжения, он предложил Андронику венчаться на престол вдвоем. Регент вначале испугался, упал ему в ноги и униженно умолял василевса сохранить единодержавие, но потом дал себя уговорить. И под радостные крики народа из Михайловского дворца вышли два императора, и каждый сел на своего белого коня! Исламская дуга Ликующие толпы празднично одетых людей заполнили Дамаск, приветствуя повелителя Египта. Цветочные гирлянды украшали фасады домов и как гигантские ветви сказочных деревьев колыхались над улицами. Юсуф ехал на арабском скакуне в окружении знатнейших эмиров Египта и Сирии. Под копыта коней летели розы, нарциссы и лилии. Ласковые лучи солнца оживляли великолепную процессию, дробились яркими бликами на оружии и кольчугах воинов, рассыпались снопами искр по парчовой одежде вельмож. Оглушительная музыка создавала атмосферу великого праздника. В сущности, это был триумф: восходящая звезда и доблестный защитник ислама победоносно шествовал по Сирии. В Багдаде высоко оценили достижения Юсуфа, и халиф пожаловал ему титул султана. Он стал признанным продолжателем дела великого Нур ад-Дина и получил почетное имя «Салах ад-Дин», что значило «Благочестие мира и веры». На монетах появилась чеканная надпись: «Султан ислама и мусульман». Однако взять в руки наследство Нур ад-Дина было не просто. За него надо было упорно воевать, захватывая область за областью, город за городом, крепость за крепостью! Салах ад-Дин невольно вспомнил любимую притчу незабвенного Асад ад-Дина: «У одного мудреца спросили: "Как быстрее всего подняться на гору?" Он ответил: "Просто идите вверх!"» При этом дядя хитро улыбался и своим единственным глазом испытующе смотрел на племянника … Поразмыслив, султан решил вначале перетянуть на свою сторону второстепенные города северной Сирии, а уж потом взяться за Алеппо, где скрылись малолетний атабек Исмаил и злокозненный евнух. В короткий срок он покорил Баальбек, Хаму, Хомс и другие крепости. Подойдя к Алеппо, он раскинул лагерь и начал его правильную осаду. Лазутчик, негласно побывавший в осажденном городе, сообщил: – Великий султан, евнух до крайности распален ненавистью к нам и настраивает молодого атабека Исмаила на сопротивление. И это только половина беды. Исмаил пожаловался на тебя главе ассасинов, суровому старцу Рашид ад-Дину, и тот поклялся отомстить тебе! Салах ад-Дин спокойно ответил: – Никакие ассасины не смогут разрушить мои замыслы! – Но это грозное предупреждение! Надо усилить твою охрану. Он отпустил воина и через несколько дней убедился, что Рашид ад-Дин не бросает слов на ветер… В лагере под Алеппо было тихо, на посты заступила ночная стража. Султан совершил молитву и готовился в своем шатре к обычному чтению Корана. Внезапно поблизости послышался топот многих ног. Он вышел наружу и увидел, как группа людей в монашеской одежде прорывается к нему. Он сразу понял, что это ассасины! Мамлюки45из его охраны пытались сдержать нападавших. Налитые первобытной силой, они молча и со знанием дела рубили щуплых пришельцев. Те не сопротивлялись, так как были вооружены только кинжалами. В ночи слышались надсадные выдохи воинов и хряск разрубаемых дамасской сталью костей. Последний, израненный фанатик, пробился к султану и уже тянул к нему отравленный кинжал, как набежавший сбоку стражник отсек ему руку и она, извиваясь как змея, упала к ногам Салах ад-Дина. Он стоял, пораженный презрением к смерти непрошенных гостей. Под серебристым светом луны воины деловито добивали раненых, шлепая сапогами по кровавым лужам. Он удвоил охрану и приказал ставить свой шатер вне лагеря с устройством отдельного укрепления. Но это не помогло! Ассасины предприняли еще один налет. Они каким-то образом просочились сквозь внешнее охранение, один из нападавших прорвался в шатер и нанес султану удар кинжалом в голову. Второй удар пришелся в горло. В то же мгновение подоспевшие мамлюки изрубили фанатика. Салах ад-Дина остался невредим благодаря тончайшей кольчуге, которую он с недавних пор носил. Он принял вызов мстительного старца и бросил войско на главный замок ассасинов Масиаф и осадил его. Поздно вечером, закончив обычное чтение Корана и готовясь ко сну, он вдруг почувствовал, что в шатре кто-то есть. Колеблющееся пламя свечи бросало повсюду множество зыбких теней, мешая разглядеть возможную опасность. Вглядевшись в сумрак, он увидел у входа высокого человека в монашеской рясе и с капюшоном на голове. Его сухое аскетичное лицо было иссечено глубокими морщинами, глаза скрывались в тени. Таинственный гость шагнул к султану, вытянул вперед обе руки с открытыми ладонями и тихо сказал: – У меня нет оружия. Салах ад-Дин встал с ложа и понимающе кивнул головой. Незнакомец откинул капюшон и его пронзительные глаза сверкнули сталью: – Эта война не нужна ни нам, ни тебе! Султан сдержано ответил: – Ее начали вы. По лицу пришельца скользнуло подобие примирительной улыбки: – Сейчас не время искать виноватых. Надеюсь, ты понял, что в мире нет силы, которая бы тебя защитила? Трезво оцени свои возможности. Мудрость гласит: «По длине одеяла вытягивай и ноги!» Уходи отсюда, а мы не будем вмешиваться в твои дела… Он повернулся и бесшумно растворился в ночи. Салах ад-Дин вышел из шатра. Равнодушная луна заливала окрестности серебристым светом, терпкий аромат трав кружил голову, в кустах трещали невидимые цикады. Стоявшие на страже мамлюки вытянулись по струнке, всем своим бравым видом демонстрируя повелителю бдительность и готовность отразить любую опасность. Султан задумчиво посмотрел на них, грустно покачал головой и вернулся в шатер. Утром он приказал снять осаду с крепости ассасинов и увел войско. Шли годы, кровавые схватки сменялись тягучими переговорами, которые вели к новым походам и сражениям. Но неприступный Алеппо стоял, как гордый утес в бурном море племен и народов. Даже внезапная смерть Исмаила не развязала тугой узел противоречий. Только через два года Алеппо признал власть Салах ад-Дина. И теперь настала очередь Мосула. Дважды султан безуспешно осаждал неприступный город. Пришлось перейти к хитрым маневрам: переговорам, угрозам, обещаниям и подкупу важных сановников. В конце концов Салах ад-Дин обратился к Багдадскому халифу с просьбой повлиять на правителя Мосула, ведь именно для расширения влияния халифата он и собирал земли. Пришлось даже пообещать халифу завоевать Кавказ, Византию, Магриб и, разумеется, Иерусалим. Трехлетние настойчивые усилия дали нужный результат: правитель Мосула подчинился султану и включил его имя в хутбу. Вслед за этим он направил отборный отряд воинов в объединенную армию мусульман. Впервые под одной рукой оказались самые многолюдные и богатые города Востока с окружающими их обширными землями: Александрия, аль-Кахира, Дамаск, Алеппо и Мосул! Но чтобы управлять ими, одной военной силы было мало. В глазах эмиров и подвластных народов Салах ад-Дин был лишь представителем курдской династии военачальников, издавна находившихся на службе у сельджукских атабеков. И теперь ему надо было узаконить свою высокую власть. И как всегда, он нашел неожиданный выход из затруднительного положения: женился на вдове Нур ад-Дина и связал себя с влиятельными родами, издавна правившими в Сирии. Он обосновался в Дамаске и взял в советники образованных людей, служивших Нур ад-Дину. Своего любимого сына аз-Захира он назначил правителем в Алеппо, брата аль-Адиля – в аль-Кахиру. Строительство новой державы было завершено и на сцену вышла молодая династия Айюбидов, названная по имени отца Салах ад-Дина, благословенного Айюба. Открыв христианским купцам свободный доступ в Александрию, султан получил влиятельных агентов в Венеции, Генуе и Пизе. Сказочная нажива от восточной торговли согревала их сердца, затуманивала их глаза, усыпляла их совесть. Забыв о христианском долге, они снабжали мусульман оружием, амуницией, кожами, ценной древесиной и другими товарами, привозимыми со всех концов мира. Салах ад-Дин давно пытался понять, в чем заключается высшая цель пребывания рыцарей на этой земле, но сколько ни размышлял, к определенному выводу не пришел. Они были хорошими воинами и умели сражаться. Погибая, они не просили снисхождения, побеждая, не щадили проигравших. Они захватили Иерусалим и узкую полоску земли с приморскими городами, но разве они превратили ее в цветущий сад? Нет! Известно, что только от труженика – веселье мира, от его усердия – посевы и плоды. А франки не хотели возделывать поля и орошать их своим потом. Они все время говорили о священной войне и нападали на мирных соседей. И вот теперь пришла пора звенеть саблям. Дуга мусульманских твердынь подобно туго натянутому луку охватила владения христиан. Оставалось вложить в него стрелу мщения и отпустить тетиву! Спасительная магия Ренье переполняло чувство исполненного долга. Он ощущал себя рыцарем из старинных легенд, победившим на своем славном пути множество коварных врагов. И хотя он ни разу ни с кем не сразился и даже не обнажил меча, результат был налицо: украденная злодеями девушка спасена, а он получил заслуженную награду. Однако всякая радость неизбежно отбрасывает на душу смутную тень печали. Мысль о том, что он мог потерять след похитителей или не поладить с эмиром, лишала его покоя. Что бы тогда сталось с беззащитной Исмилей?! Думать об этом было совершенно невыносимо, и он отбрасывал мучительные терзания в сторону. Он ехал по пыльной дороге и украдкой посматривал на расшалившуюся девушку. Она быстро научилась править подаренным эмиром скакуном и с бесшабашной смелостью носилась по окрестностям. Вышколенный конь, почуяв свободу и игривое настроение всадницы, также резвился с полной отдачей сил. Исмиля то пролетала мимо юноши, то останавливалась рядом, чтобы через мгновение сорваться в сумасшедшую гонку. Мир казался светлым и открытым, дорога манила в лазоревую даль, туда, где горизонт сливался с бескрайним небом. Наконец, впереди проступил туманный силуэт гряды невысоких гор. Юноша внутренне подобрался: важная развилка, о которой говорил абиссинец, была где-то неподалеку. Вскоре они догнали путника, ехавшего на ослике. Ренье спешился и первым приветствовал незнакомца: – Мир тебе, почтенный странник. Тот остановился, сошел с ослика и ответил: – И тебе мир, благородный юноша. Это был молодой сухощавый человек среднего роста с шапкой курчавых черных волос. В нем чувствовалась внутренняя энергия, а открытое лицо с умными глазами вызывало безотчетное доверие. Ренье спросил: – Достойнейший, где-то здесь есть развилка. Нам никак нельзя ее пропустить. Был бы очень благодарен тебе за помощь… – Едемте со мной, я покажу, где находится нужное вам место, – и он представился. – Меня зовут Давид. – А меня – Ренье. И они двинулись вперед. – Славный юноша, судя по всему, твоя родина находится где-то далеко, на заходе солнца. Как ты оказался на Святой земле? Ренье коротко рассказал о себе и своих недавних приключениях. Давид с уважением посмотрел на него и сказал: – В тебе есть искра врожденного благородства! От всей души желаю тебе удачи, ибо путь рыцаря тернист и изобилует опасностями… – А я искренне надеюсь, что твоя жизнь будет всегда спокойна и обеспечена. – Меня не привлекает ни то, ни другое! С самой ранней юности я интересовался устройством мира и меня определили на обучение в большую иешиву Багдада. Потом я набирался знаний и в других городах… – А что такое иешива? – Дом учености. Такие дома разбросаны по всему свету… В них любой еврейский юноша может изучать Талмуд46и в меру своего усердия подниматься вверх по лестнице жизни. Мои дела с самого начала пошли хорошо, и я постиг не только обычные науки, но и разобрался в каббале и овладел магией… – Каббала… Я слышал о ней, но не знаю, в чем она заключается… – Это высшее знание, сообщенное Иеговой47Адаму. А потом оно было последовательно передано Симу, Исааку, Моисею, царю Давиду и его потомкам. Ренье удивился: